Священник: отступившим от канонов стыдно

Что происходит с поместными православными Церквями и рядом иерархов? Почему они отходят от веры, подчиняясь политическому диктату Запада? Можно ли жить в обществе, в мире и быть совершенно свободным?… Об этом главному редактору "Правды.Ру" Инне Новиковой рассказал настоятель Богоявленского кафедрального собора, протоиерей отец Александр (Агейкин).

Читайте начало интервью:

Русский мир и русская религиозная традиция объединились в РПЦ

Православие: ересь отреченных

— Отец Александр, в последнее время, к сожалению, некоторые священнослужители, которые ради каких-то земных благ идут на сделки с совестью, отступают от веры и канонов. Что говорит об этом Церковь?

— Мы почитаем святых, новомучеников, мучеников, священноисповедников, мучеников первых веков, которые нам являют подвиг стояния во Христе, независимо от того, сохранят ли за ними должности, оставят ли им средства для пропитания. Это часть нашей церковной традиции, часть Церкви и всей нашей жизни. А сейчас это некоторыми иерархами попирается. Нам это горько и больно, потому что это не просто событие, это слезы, боль и горечь.

Ведь патриарх Александрийский Феодор II говорил, что очень любит Русскую церковь, русских святых, обнимал Патриарха Кирилла с братским целованием, давал братское целование блаженнейшему Онуфрию, митрополиту Киевскому. А теперь Александрийский патриарх говорит, что вы мне больше не братья. И ничего он не объяснял.

— А до этого с ним были контакты?

— Постоянные контакты. Сейчас уже, конечно, он с нами не пойдет на контакт. Ему, я думаю, теперь очень стыдно. Ведь это было провозглашено демонстративно — в присутствии определенных политических лиц. Я думаю, может, его даже вынудили. Скорее всего, он сильно зависим. А мы всегда говорим о независимости, которая дарована Богом.

Русская церковь тоже имела довольно длительный период сильной зависимости, а потом гонений. Во-первых, это так называемый синодальный период, когда по смерти патриарха Адриана Церковь была лишена патриаршества Петром I, ею управлял практически светский синод, во главе которого стоял светский чиновник. Церкви просто диктовались условия, что и как делать, священники были на жаловании, и митрополии, епархии получали средства.

Синодальный период сильной зависимости Церкви от государства продолжался 200 лет. Хотя в 1917–1918 году было возрождено патриаршество, Церковь находилась в страшных гонениях, ее просто уничтожали, но при этом Церковь была свободна. В несвободном государстве, в несвободном мире, под прессом, под страхом смерти, но внутренне — свободна.

Сейчас, когда идет церковное возрождение, начиная где-то с 1988 года, мы находимся уже в полной свободе. Мы не согласовываем поставления епископов на кафедры с государством. Мы совершенно независимы в избрании патриарха на поместном соборе, когда встает такой вопрос. Наш бюджет не формируется через государственные средства.

Поэтому Русская православная церковь в этом плане совершенно независима. На нее могут оказывать давление, но мы можем противостоять этому давлению. В поместных Церквях, о которых мы говорим, по-другому. Прежде всего они получают финансирование от западных государственных структур. Поэтому, естественно, они вынуждены ориентироваться на них, а то и прямо подчиняться.

— Почему они так делают, соглашаются на такую систему отношений?

— Ну, подобная система, можно сказать, там была со времен Византийской империи, когда Церковь становится частью государства. Императоры считали нужным, даже необходимым, необходимой частью своего императорского достоинства, управлять еще и Церковью, оказывать давление на иерархов.

— Сейчас поместные церкви Греции, Болгарии, других европейских и ближневосточных стран зависят от своих или извне государств?

— Сейчас можно говорить о проблемах глобализации, когда пытаются управлять миром из одного центра. Все это входит в понятие однополярного мира. Продолжаются попытки создания такого однополярного мира, которым управляют из одного центра. Что касается церковных дел — это отдельная целая теория, и политические теории на этот счет существуют.

Обычно принято говорить о каких-то заговорах тайных… Это не тайна. Это же всем известно. Поэтому мы не можем говорить сейчас и о независимых государствах. Они связаны определенными договорами между собой. Тот же Евросоюз. Они же постоянно воздействуют на какое-то непокорное государство, которое вдруг не хочет выполнять общие нормы и решения, принятые в этом сообществе европейских государств.

Мы постоянно видим, что США начинают учить другие государства через смену власти, через устройство революций, создание покорных правительств, подчиненных государств. Так же и здесь. Мы можем говорить, Россия сейчас — независимое государство. Опять же, в каком плане?

На нашу страну пытаются оказывать страшное давление всеми способами — санкциями, какими-то требованиями, но мы можем отстаивать свои интересы и свою точку зрения. А многие государства сейчас лишены даже возможности отстаивать точку зрения. Мы прекрасно знаем судьбу Сербии и других государств, которые попыталась проявить независимость от коллективного Запада.