Борьба с терроризмом и исламизмом

В январе этого года мусульманские теологи и религиозные лидеры со всего мира соберутся в Кабуле на специальную конференцию, в рамках которой они осудят теракты-самоубийства как "деяния, противоречащие исламу". Весь вопрос в том, будет ли от этого какой-то толк? Ведь те, кто осуждает радикальных исламистов, недалеко ушли от них в собственных методах.

Выбор места проведения "антитеррористической" конференции (столица Афганистана), разумеется, выглядит не случайным. Ведь именно эта страна де-факто является главной базой Аль-Каиды — основного центра, координирующего деятельность "шахидов"-смертников. Справиться с которым пока не по силам даже совершенной военной машине США — несмотря даже на отдельные успехи в ликвидации считанных лидеров движения, в частности Усамы бен Ладена.

Понятно, что гораздо больших успехов в борьбе с террористами можно было бы добиться не с помощью боевых "беспилотников" и спецопераций, но в сужении "социальной базы" радикальных исламистских движений. Но для этого необходимо эффективное идеологическое противодействие таким же радикальным идеям внутри исламской теологии. Богословы-улемы с соответствующими умеренными настроениями внутри мусульманской "уммы" имеются. Собрать их в одном месте тоже можно.

Решение их конференции прогнозируемо — раз уж о нем заговорили за несколько месяцев до самого форума. Вопрос в другом — насколько такое решение окажется эффективным? Ведь в исламе в принципе не существует какого-то единого центра принятия общеобязательных для всех верующих решений по толкованию Корана. Любой верующий, обладающий минимальным авторитетом и полученным образованием, может издать "феттву" — богословское мнение. Конечно, если под ним подпишутся десятки и даже сотни известных "улемов" — авторитет такой феттвы будет гораздо более высоким.

Но отнюдь не абсолютным. Не стоит также забывать, что ислам не вполне однородная религия. "Правоверные" разделены на две большие группы, шиитов и суннитов, а последние — еще и на несколько правовых "школ" — сходящихся друг с другом далеко не во всем. И, хотя до межрелигиозной ненависти, характерной для того же католическо-протестантского противостояния 16-17 веков, дело не доходит (в Мекку ходят на хадж все) — но порой отношения между мусульманами разных групп бывают весьма напряженными. Иранские шииты, бывало, сравнивали афганских суннитов со "свиньями", недавние беспорядки в "нефтяных монархиях" Персидского залива были спровоцированы принадлежностью правящей верхушки и большинства населения к тем же противостоящим группам.

Читайте также: "Неисламское поведение" хуже допинга?

Так что решение суннитских богословов в Афганистане, как минимум, будет малоавторитетным для иранских мулл и тех, кто прислушивается к их мнению. А это весьма значительная часть радикальных террористических организаций во всем мире. Но дело даже не только в упомянутом внутриконфессиональном аспекте — но и просто, в фундаментальном подходе к проблеме. А именно — допустимо ли "мученичество за веру", если во имя его отдается не только своя, но и забираются чужие жизни. Да, христианские мученики за веру всегда отдавали лишь свою жизнь — не соглашаясь на требования мучителей отречься от Христа. А погибшие на войне христиане к лику святых "автоматически" не причисляются.

Тем не менее, во многих, и далеко не исключительных случаях, проставляются и святые воины. То есть, конечно, не только за военную доблесть — но за ее проявление при защите православной веры. Что, в общем, нетрудно — с учетом того, что с середины 15 и до конца 19 века Россия была единственной полностью независимой православной страной. Впрочем, и до этого Церковью были прославлены и мученик Меркурий Смоленский, героически павший при защите родного города, и спасший его, победив с Божьей помощью полчища Батыя, и воины-иноки Пересвет и Ослябя, и многие другие защитники Отечества. Конечно, все они, как и подобает настоящим воинам, воевали с вооруженным противником, осознавая опасность для своей жизни по слову Христа "взявший меч — от меча и погибнет".

А в случае с современными террористами речь чаще идет о взрывах в местах с мирным населением. Однако на этот счет можно с большой вероятностью ожидать от главных спонсоров упомянутой конференции, США, попытки обобщения — и подмены основных понятий. Ведь для них терроризм — это, грубо говоря, любые враждебные действия против них, любимых. Будь то взрыв на людной улице, полной гражданских лиц — или на военной базе "джи-ай".

Формально они, кстати, правы — если исходить из первичного значения слова "террор" — страх, устрашение. Только ведь еще в античные времена бытовала притча о том, как Александр Македонский грозно спросил у взятого в плен пирата: "По какому праву ты держишь в страхе все побережье?" А тот, не растерявшись, в ответ спросил у великого завоевателя: "А по какому праву ты, Александр, держишь в страхе всю обитаемую Вселенную угрозой своих походов?" Так что тут уже пошли отличия в духе "наших разведчиков" и "ихних шпионов". После падения СССР американцы с удовольствием выполняют роль "мирового жандарма" — в арсенале которого страх военного вмешательства (по сути, тот же терроризм) — один из главных способов воздействия.

Читайте также: В Татарстане закрыли глаза на исламистов?

Да, при возможности американцы предпочитают действовать более гуманными, чем в прежние войны методами, но это получается далеко не всегда. Ведь паралич объектов жизнедеятельности, как это было во время агрессии против Югославии в 1999 году, или даже просто экономические санкции против стран с неугодными режимами — все равно, пусть и опосредовано, но приводят и к ухудшению качества жизни, и даже к росту смертности среди мирного населения. Из-за упавшего уровня медицины, социального обеспечения и т. д. Это если не учитывать того, что военная доктрина "мирового гегемона" предусматривает в случае необходимости и применение оружия массового уничтожения — в том числе и против гражданских объектов потенциального противника. Атомное оружие, в пламени которого сгорело несколько сотен тысяч людей, первый и единственный раз в истории, применила в Хиросиме и Нагасаки как раз американская армия.

А спустя всего пару лет готова была применить его и против мирных городов СССР — в масштабах, больших в десятки раз. Так что, если и есть принципиальная разница между бородатым "шахидом" и лощенным политиком в Вашингтоне — то разве что в том, что первый, в ходе теракта, погибает вместе со своими жертвами. А второй, после отданного приказа, или нажатой "красной кнопки" — продолжает наслаждаться жизнью в святой уверенности, что поступил совершенно правильно и гуманно.

Можно, конечно, спорить о том, кто сражается в идущей сейчас войне за правое дело: проводники "глобализации" и "Pax Americana" — или их противники из числа подпольных организаций самого разного толка. Но то, что если не по целям, то по далеким от христианских идеалов любви и самопожертвования методам, они мало отличаются друг от друга — это печальный факт. И до тех пор, пока он будет иметь место — никакие богословские конференции не смогут внятно ответить радикальным исламистам на вопрос: "Почему нашим врагам можно, а нам нельзя?"

Читайте самое интересное в рубрике "Религия"