Августин: блаженны жаждущие Истины

28 августа 430 года от Рождества Христова в североафриканском городе Иппон перестало биться сердце его престарелого епископа, вошедшего в историю под именем Блаженного Августина. Казалось бы — ну и что тут заметного? В той же Африке только близ Александрии в те времена местный патриарх мог собрать на собор до тысячи подчиненных ему архиереев. А уж за больше, чем полторы тысячи лет, прошедших с тех пор, их количество, наверное, дошло до сотни тысяч.

Но на самом деле значение епископа, в общем-то, захолустного городишки Иппона трудно переоценить. Достаточно сказать, что даже в атеистические советские времена его творчество, пусть даже поверхностно и тенденциозно, но изучалось в курсе истории философии. А в католицизме блж. Августин считается одним из двух столпов богословия — наряду с св. Фомой Аквинским, жившим в XIII веке, чье несколько модифицированное в последние времена учение, неотомизм, ныне является официальной доктриной Римской церкви. Блаженный Августин почитается отцом "августинизма" — хотя и несколько позабытого, но никоим образом не отвергнутого течения — ни Римом, ни Православными церквами. Ведь творил святой ученый в эпоху неразделенной церкви, до Великого раскола 1054 года.

Его жизнь пришлась на трудный период. Одряхлевшая Римская империя буквально разваливалась под ударами набиравших силу варваров. И если ее восточная часть, получив новый импульс от принятого при св. Константине Великом христианства, успешно развивалась еще добрую тысячу лет — то Рим фактически агонизировал. Однако собранная им многонациональная империя еще жила. И вот в одной из ее провинций, на территории современного Алжира, в городе Тагаст в семье язычника и христианки в 354 году и родился мальчик, которому было суждено сыграть столь значительную роль в христианской Церкви.

Читайте также: Преображение Господне — праздник Истины

В отличие от "канонических" святых, которые с юных лет вели богоугодную жизнь, Августин особым благонравием не отличался. Во время обучения философии вместе с друзьями он, подобно большинству студентов всех времен и народов, пускался во все тяжкие, ведя жизнь, полную грехов и распутства. Впрочем, к обличению последнего (и даже самообличению — из уст самого святого) надо подходить очень взвешено. И правда — если юноша, у которого достаточно средств для самого изощренного разврата, больше 10 лет жил, как сказали бы сейчас, в гражданском браке с любимой девушкой, жениться на которой не мог из-за существенной разницы в социальном статусе — то можно ли назвать это блудом? Тем более, что и сын, рожденный от этого союза, был признан Августином за законного — хотя по тогдашним нормам это было необязательно. На фоне нынешней лавины разводов и безотцовщины так и хочется сказать — побольше бы нам таких блудников.

Да и о своей разгульной компании будущий святой вспоминал в своей "Исповеди", его самом известном труде, с исключительной теплотой. Не в отношении творимых грехов — но искренней дружеской любви между ее членами.

Вообще, юный студент в своем становлении прошел очень сложный путь. Так, пресытившись мирскими удовольствиями, он было бросился в другую крайность — сначала стал скептиком, сомневавшимся во всем, включая Бога. А потом почти 10 лет пребывал под сильным влиянием манихеев. Учивших о том, что мир — это сплошное зло, а не благое творение Божье, лишь отягощенное злом, по причине грехопадения первых людей, нуждающееся в спасении. И лишь встреча с другим великим святым того времени, свт. Амвросием Медиоланским, возвратила Августина на правильный путь и дала ему цель и смысл жизни. С тех пор вся она после крещения, принятого в 33-летнем возрасте, безраздельно была посвящена Христу.

Ему приходилось вести полемику с теми же манихеями и скептиками, и с внутрицерковными еретиками, такими как "донатисты", учившими, что "качество" благодати, подаваемой в Таинствах Церкви, зависит от личных качеств священнослужителей. Ну и, типа, если батюшка — не святой, то и причащаться и исповедоваться у него бессмысленно. Совсем как сейчас — когда недовольные то архиерейскими "Мерседесами", то осуждением "пуссей" якобы православные верующие презрительно цедят сквозь зубы: "Да чтобы я в такую церковь пошел?!". Одновременно, вместо поиска хотя бы "настоящей церкви", продолжая отлеживаться в воскресенье на мягком диванчике, проявляя "духовность" максимум в излитии желчи на интернет-форумах.

Читайте также: Манихейская ересь: Христос-искуситель

Однако и борьба с грехом велась сначала священником, а затем епископом Августином как-то непривычно. Не было в ней тяжелого надрыва, увы, столь характерного для многих борцов за веру что в прежние, что в нынешние времена. Особенно — из числа неофитов, просто таки со сладострастным наслаждением выливающих ушаты грязи на свою прошлую жизнь, рассматривая ее исключительно, как сатанинское сотрудничество "мира, плоти и диавола" ради погубления их душ. Видно, не зря святому было попущено Богом изучить изнутри манихейство — чтобы потом всю жизнь ощущать, как тонка грань между осуждением греха, болезни бытия — и самого бытия.

А еще всю оставшуюся жизнь блж. Августина не покидало радостное, ликующее счастье великой милости и любви Божьей. Вспоминая всю глубину своих падений, он, отчасти по смирению, отчасти по трезвому размышлению, понимал, что только благодаря Еиу избежал гибельной пропасти. И потому в полемике с современным богослову Пелагием, учившим о возможности спасения фактически своими силами, резко выступал за то, что лишь Божья благодать способна спасти грешников. Временами доходя даже до идеи "предопределения" Богом — одних ко спасению, других — к вечному осуждению.

Впрочем, во-первых, Августин учил не столько о предопределении, сколько о всеведении Богом того или иного окончательного выбора человека. А во-вторых, он никогда не придавал своим мыслям статус абсолютной истины — но лишь богословского мнения. Что, в общем-то, и отличает указанное мнение, допустимое в Церкви, от претензий еретиков на общеобязательность своих заблуждений. Так что, хотя и православная, и католическая церкви "исправила" иппонского епископа в части "сотериологических" воззрений — но обвинять его в ереси не было даже и в мысли как у современников, так и потомков.

Читайте также: Манихейская ересь: компот из религий

Справедливости ради стоит заметить, что фактическое возрождение учения о предопределении в современном протестантизме — это, по сути, возврат к классическому августинизму. Хотя, конечно же, сам Августин наверняка был бы не в восторге от прочих новшеств его непрошенных последователей.

Но с другой стороны, прочитав, скажем, книгу св. Папы Григория Двоеслова об италийских отцах, просто поражаешься царящему там духу пессимизма и "дрожи" в страхе практически неизбежной вечной гибели. И уже не удивляешься тому, что тот же Мартин Лютер предпочел предопределение (конечно же, к спасению), чтобы почувствовать себя "радостным и ликующим дитем Божьим".

Но Августину и не требовалось порывать с Церковью, телом Христовым, для того, чтобы чувствовать в своей жизни Божью Любовь и милосердие — он и так ими жил. Причем не только в любви, но и в свободе. Во времена, когда лучшие умы Церкви составляли скрупулезные уставы и прочие рекомендации стяжания святости, спорили о преимуществах брачной жизни или монашества — блаженный старец изрек гениальную в своей простоте фразу: "Возлюби Бога — и делай, что хочешь".

Вообще главной заслугой богослова является создание стройной системы на основе воцерковленной философии платонизма. Точно также, как спустя 800 лет Фома Аквинский воцерковил аристотелизм. Разумеется, изложить суть этой системы в нескольких фразах невозможно. Но для иллюстрации можно привести несколько самых известных афоризмов блж. Августина, сохраняющих актуальность до сих пор.

Читайте также: Ересь Монтана — бунт "старших братьев"

"Не произносите бесповоротных суждений!" — об относительности нашего знания.

"Я убедил себя, что следует больше доверять тем, кто учит, а не тем, кто приказывает", — о преимуществе убеждения с сохранением свободы воли над принуждением.

А вот замечательный пример уважения женщины — вопреки ходульно-атеистическим представлениям о принижении христианством ее роли:

"Если бы Бог назначил женщину быть госпожой мужчины, он сотворил бы ее из головы, если бы — рабой, то сотворил бы из ноги; но так как он назначил ей быть подругой и равной мужчине, то сотворил из ребра."

А это слова об иерархии ценностей, во главе которых должен стоять лишь Бог, Любовь которого — единственный источник истинного наслаждения. А все остальное, хотя и может приложиться, но не должно быть главным и самодостаточным:

"Все человеческие беды происходят от того, что мы наслаждаемся тем, чем следует пользоваться, и пользуемся тем, чем следует наслаждаться".

Об истинной свободе в добре:

"Тот, кто добр, — свободен, даже если он раб; тот, что зол, — раб, даже если он король".

О том, что "духовная жизнь" не должна подменять собой деятельной любви.

"Ни один человек не вправе вести столь созерцательную жизнь, чтобы забыть о своем долге служения ближнему".

"На что похожа любовь? У нее есть руки, чтобы помогать другим, у нее есть ноги, чтобы спешить на помощь к бедным и нуждающимся, у нее есть глаза, чтобы видеть горе и нужду, у нее есть уши, чтобы слышать людские вздохи и жалобы, — вот на что похожа любовь".

А еще святому принадлежит фраза, которая, отчасти объясняет о мотивацию его поступков — и то, почему он был назван Церковью именно блаженным по преимушеству.

"Нет у человека иной причины философствовать, кроме стремления к блаженству."

Читайте также: Гностицизм — ересь, не дающая миру шанса

И действительно, всю жизнь Августин алкал мудрости в Боге, с чем и неразрывно связано истинное счастье. Спустя 12 столетий один из его последователей, предтеча экзистенциализма, французский ученый, философ и мистик XVII века Блез Паскаль так описывал свой диалог с Богом.

— Господи, почему я так долго Тебя искал, и не мог найти?

— Ты нашел Меня сразу же после того, как начал искать — ибо если бы ты Меня не нашел, то не стал бы Меня так долго искать.

Что ж, как сказал Христос в Нагорной проповеди: "Блаженны алчущие и жаждущие правды — ибо они насытятся". Даже если насыщение это в полной мере случится уже в будущем веке — но его сияние будет сопровождать искателя и в земной жизни. Такое блаженство поиска, без сомнения, в полной мере испытал и Августин — отчего и вошел в церковную историю с именем "блаженный".