Что общего у первой датированной книги и доктора Фауста?

Ровно 555 лет назад, в 1457 году в немецком городе Майнц был напечатан Псалтырь. Строго формально, это не была первая изданная в Европе книга — как известно, пионером полиграфии был Иоганн Гуттенберг, выпустивший двумя годами раньше свою Библию. Тем не менее, указанная Псалтырь тоже вошла в историю — как первый экземпляр с исходными данными издателей. До этого печатная продукция издавалась на манер предвыборных листовок, порочащих кандидатов в депутаты — в лучших традициях черного пиара, полностью анонимно.

Фото:

Заодно в лучших традициях сутяжничества за авторское право один из издателей-компаньонов, Иоганн Фуст отсудил у Иоганна Гуттенберга права на издание его Библии — на основании того, что вкладывал в типографию превопечатника свои средства. Правда, история не согласилась с решением судебной инстанции заштатного немецкого городка, и в ее скрижали золотыми буквами все равно осталось вписанным имя Гуттенберга.

Интересно, что уже в нынешнее время на некоторых научно-популярных сайтах упомянутого издателя, на основании сходства фамилий, идентифицируют со знаменитым "доктором Фаустом". Формально это ошибка — персонаж, ставший прототипом героев множества легенд и литературных произведений, в 1457 году еще не родился — это случилось на 23 года позже. А умер Фауст спустя 60 лет, при загадочных обстоятельствах — сделавших возможными самые противоположные трактовки его образа.

Согласно наиболее "благочестивой", появившейся в XVI веке, ученый, пресытившись своими обширными знаниями, просто продал душу дьяволу в обмен на всевозможные мирские удовольствия. За что и получил заслуженную кару — был жестоко убит демонами, после чего его грешная душа была забрана в ад. Но почти сразу же были обнародованы и другие версии. Например, современника великого Шекспира, английского драматурга Кристофера Марло — согласно которой, его душа таки была продана, но лишь потому, что доктор Фауст захотел обрести лекарства от неизлечимых болезней, которые не мог обрести с помощью известной ему науки.

Читайте также: Николай Бердяев: вся жизнь — самопознание

Но, пожалуй, самым знаменитым произведением на эту тему является одноименная поэма Гете. В ней ученый выписан не просто циником и эгоистом, но постоянно ищущим Истину человеком. А в силу того, что обрести последнюю в земной жизни весьма трудно, искатель и не находит в последней никакого удовольствия. Начало трагедии по форме напоминает Книгу Иова — "Пролог на небесах", в ходе которого Господь и Мефистофель заключают пари, чью сторону в конце концов выберет Фауст.

В ходе этого разговора Бог говорит своему противнику:

Знай: чистая душа в своем исканье смутном

Сознанья истины полна!

Эти слова явно перекликаются с Нагорной проповедью: "Блаженны алчущие и жаждущие правды — ибо они насытятся". Пусть даже это "насыщение" произойдет в полной мере лишь в будущем веке — но оно уже сейчас доставляет блаженство искателям правды. Даже если они его и не вполне осознают.

Однако коварный искуситель думает иначе — он надеется "привязать" Фауста к мирским утехам, дабы тот отказался от своего вечного поиска. Заключенный же с ученым договор предполагает, что как только он получит искреннее удовлетворение от чего-то, предоставленного ему, сказав "остановись, мгновенье — ты прекрасно" — пари считается проигранным, а его душа становится собственностью дьявола.

В итоге Мефистофель более двух десятилетий искушает своего "партнера" всеми мыслимыми благами — молодостью, плотской любовью, властью, чародейством и так далее. Но Фауст все равно не поддается, стремясь к Истине. В конце концов демону это надоедает — он уже готов признать свое поражение, готовясь зарыть ослепшего Фауста в могилу живым, не надеясь на получение его души. Но к концу жизни доктор использует свое могущество, становясь вождем некого народа, помогает ему осушать болота, строя свободную страну. И вроде бы пресытившийся всем мудрец осознает:

"Лишь тот достоин жизни и свободы — кто каждый день идет за них на бой". Смысл жизни заключается не только в конечной цели, но и самом процессе ее достижения, в борьбе и любви к ближнему. После чего следует признание: "Я высший миг сейчас переживаю".

Читайте также: Бестселлер о жизни монахов от архимандрита

Формально парисМефистофелем проиграно — Фауст умирает, и демон готовится забрать в ад его душу. Но тут в действие вступает высшая метафизика, невообразимо превосходящая убогие "юридические" отношения в учении о спасении, которыми до сих пор проникнуто католическое (да часто и протестантское) вероучение. Ведь ад — это не место заключения, а состояние души, отвергнувшей Бога и его Любовь. А Фауст, формально проиграв пари с дьяволу, одновременно постиг истину — и проявил деятельную любовь к людям, тем самым уподобившись Творцу, став причастным Его бытию. Которое заключается в блаженстве — но никак не в адских муках богооставленности.

Посему в финале трагедии душу Фауста забирают из-под носа изготовившихся чертей посланные Богом ангелы. Они одерживают победу над темными силами, опять же, не с помощью оружия вроде "пламенных мечей" — но всего лишь воспевая горние песни и разбрасывая вокруг себя райские цветы. Одним словом, излучая вокруг себя любовь — а она жжет слуг Тьмы хуже адского огня, но привлекает, по сути, никогда не отвергавшую Бога душу Фауста. По той же процитированной выше заповеди блаженства из Нагорной проповеди…

Описанный образ ученого, разумеется, не исчерпывается отдельной личностью. По сути, "дух Фауста" — это дух современной гуманистической цивилизации, отказавшейся от созерцательного средневекового мировоззрения в пользу деятельности и поиска истины. Вопреки распространеному мифу, гуманизм необязательно является внехристианским, а тем более, антихристианским.

Например, великий философ и гуманист, живший как раз в промежутке между Гуттенбергом и Фаустом, вкладывает уста Божьи такие слова: "Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные."

Можно ли считать описанное утверждение "сатанинским"? Разумеется, нет — это просто описание великого достоинства человека как Образа Божьего и его неотъемлемой свободы, права и обязанности творчества. Выражаемого, в частности, в евангельской притче о зарытом таланте.

Читайте также: Библия без Христа, апостолов и ангелов

Другое дело, что этой свободой люди нередко пользуются для усугубления собственной деградации — что и наблюдается последнее время. Это в конце эпохи Возрождения и начале Нового Времени лучшие умы человечества, проникаясь "фаустовским" духом, несли людям знание через печтные книги, открывали законы природы, надеясь на не только материальный, но духовный прогресс человечества. А ныне, по горькому наблюдению философа Эриха Фромма, общество потребления озабочено проблемой "иметь", а не "быть".

И "мефистофелям" на нынешним этапе необязательно придумывать для порабощения душ какие-то эксклюзивные соблазны. Достаточно просто выхолостить из души высокие порывы. Для согрешивших по неведению, но "алчущих и жаждущих правды" есть покаяние, прощение и любовь. Но горе "ничтожным", угасившим в себе Дух, Искру Божью. Таких Данте Альгьери в своей "Божественной комедии" поместил в Лимб — пространство за пределами основных кругов ада. Ведь содержащиеся там грешники сделали хоть что-то, а "ничтожные" — вообще ничего, заслуживающего внимания.

И это отнюдь не богословская вольность великого поэта-гуманиста. В Апокалипсисе Господь тоже обращается к людям такого рода: "Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих." (Апок. 3:16) И "дух Фауста", к сожалению, сильно угасший в современном обществе, является хорошим противоядием от деградации до состояния полного ничтожества, озабоченного лишь удовлетворением своих мелких страстишек.

Читайте самое интересное в рубрике "Религия"