Взгляд на христианство как на мрачную религию ошибочен

В швейцарском городе Базель 10 августа стартует художественный проект "Смеяться разрешается", в рамках которого в одной из церквей города каждые четверть часа будут отмечаться не привычным колокольным звоном, а смехом, а каждый час, соответственно — смехом более "продолжительным и мелодичным". Предполагается, что это будет вызывать у прихожан улыбку и вообще способствовать созданию благодушного настроения.

Фото:

Конечно, нельзя не порадоваться за Швейцарию и Базель. Не потому, что это такая замечательная идея (откровенно говоря, замысел нелепый и вообще мимо цели — если каждые 15 минут где-то поблизости раздается смех, сколь угодно мелодичный, скорее начнешь вздрагивать и нервно оглядываться, а не улыбаться) — а потому, что там нечто подобное вообще возможно. В сознании многих людей (не в последнюю очередь благодаря усилиям некоторых христиан) понятия "христианство" и "юмор" (а также "радость" и "веселье" вообще) являются чем-то совершенно несовместимым. Что, разумеется, дико и неправильно.

Идеей, которую вкратце можно свести к фразе "Христос не смеялся", мы во многом обязаны Умберто Эко, который в своем романе "Имя розы" возвел ее чуть ли не в ранг основного принципа христианства, противопоставляя его — мрачное, закоснелое и безмерно суровое — жизнерадостной и гибкой античной философии. Атеисту Эко это простительно — ему логично изображать христианство в негативном ключе; гораздо печальнее то, что того же мнения придерживаются и многие христиане — и не только придерживаются, но и искренне гордятся своей принадлежностью к якобы самой унылой и безрадостной религии во Вселенной.

Читайте также: "Захожанкам" катехизация не нужна?

Да, в истории христианства был период, когда отношение к радости и смеху было крайне подозрительным — по той простой причине, что конец истории ожидался со дня на день, и предполагалось, что радоваться чему-то земному, когда вот-вот явится радость вечная — не слишком уместно. Но ошибаются те, кто считает, что именно этот подход — изначальный, истинно христианский. Потому что — и здесь мы приближаемся к самому главному — в истории Христа мы не находим ничего, что бы свидетельствовало о Его ненависти к радости вообще и смеху в частности. Более того — и Его, и апостолов многие (в первую очередь безмерно серьезные, торжественные фарисеи) критиковали именно за недостаточно возвышенно-аскетичный образ жизни. Иисус и апостолы жили как обычные люди, не терзали себя голодом, не занимались самобичеванием, не видели ничего порочного в том, чтобы радоваться жизни самим, и не запрещали того же другим.

Вообще странно: если христианин верит в то, что Иисус Христос — это Бог, сделавшийся подобным человеку во всем, кроме греха, то на каком основании он отказывает вочеловечившемуся Богу в возможности по-человечески испытывать радость, иногда шутить, а иногда и смеяться? Смех — одно из немногих свойств, не присущих ни одному живому существу, кроме человека. Как можно одновременно верить в вочеловечившегося Бога и отказывать Ему в одном из основополагающих аспектов человечности?

Читайте также: Церковный дресс-код: юбки vs брюки

Это стремление вытравить из христианства все намеки на радость есть, по всей видимости, следствие свойственного отдельным людям болезненного мировосприятия, пессимизма и тоскливого ужаса перед жизнью. Вот только тоска не в вере, а в головах, и привносится туда не верой, а чем-то другим — например, особенностями психики и воспитанием. Мрачный христианин, с торжественным видом вещающий про греховность излишне легкомысленного отношения к жизни (под каковое определение подпадает любой взгляд на вещи, в светлую сторону отличающийся от взглядов этой зловещей личности) вел бы себя точно так же, будь он буддистом, мусульманином или атеистом. А от своих аналогов он отличается только тем, что, в отличие от какого-нибудь Афганистана, в христианской среде ему не разрешают отрезать кому-то пальцы в наказание за маникюр (каковой возможности он наверняка был бы рад).

Не из христианства он черпает свою до смерти запуганную серьезность. Как может христианин считать смех греховным, если это одно из проявлений радости и счастья? Это будет прямым нарушением "требования" апостола Павла — "радуйтесь всегда", которое он повторяет аж в двух посланиях: Филлипийцам и Фессалоникийцам. Мы не манихеи, чтобы считать жизнь и все ее проявления злом по определению. Человек, который требует серьезности всегда и по отношению ко всему, раздражает ничуть не меньше, чем придурковатый шутник, не способный и минуты прожить без очередной хохмы. Юмор ведет себя точно так же, как и любая другая концепция — его можно вывернуть так, что он станет мерзостью, но сам по себе (как и еда, как и сон, которые тоже можно довести до чрезмерности) он ею не является.

Некоторые говорят: я с натяжкой могу поверить в то, что Христос улыбался, но чтобы шутить и смеяться… нет, увольте! В этих словах присутствует ощущение разделенности, неверия в сочетаемость веры и приземленной, бытовой реальности. Не удается увязать обычное, человеческое со священным и божеским. Поэтому и стремятся придать вере торжественности, серьезности, внешней атрибутики, чтобы и издалека было видно, что это — вера. При этом забывается, что Христос — казалось бы, главный пример, согласно которому должен строить свою жизнь христианин — высокомерной торжественностью отнюдь не отличался. Примеры в проповедях Он всегда приводил весьма приземленные, а временами — и не без юмора построенные. Иными словами, Христос Евангелий производит впечатление какое угодно, но не человека, который с нарочито мрачным видом упрекал окружающих в легкомыслии. В конечном итоге, смех и чувство юмора нигде и никогда не числились среди смертных грехов; а вот уныние — вполне.

Кто-то вполне серьезно говорит: в Евангелиях ни разу не упомянуто, чтобы Христос смеялся, следовательно — Он не смеялся. Никогда. На это можно заметить, что там вообще много чего не упомянуто. В конце концов, Евангелия — не поминутный отчет о каждом действии Христа и апостолов. В них описываются ключевые моменты их жизни, в большинстве своем с юмором не связанные — многие ли смеются, произнося проповедь? Да, Христос умер на кресте, что к веселью тоже не располагает; но не все же Свое земное существование он этим занимался?

Читайте также: Зачем ходить в церковь, если Бог "в душе"?

Не улыбаются святые на иконах? Да, это не вполне канонично. Но существует образ, где улыбающейся изображена… сама Богородица — Матерь Божья, которую мы привыкли видеть скорбящей, строгой или умиляющейся на Сына. И это не просто икона, а чудотворный образ Вифлеемской Божьей Матери, находящийся в Базилике Рождества в Вифлееме. По преданию, история создания иконы восходит к евангелисту и художнику Луке, который видел Богородицу живой и первым запечатлел Ее лик. А значит — сама Дева Мария захотела, чтобы многие поколения христиан увидели Ее улыбку…

Не дико ли вообще выискивать в Священном Писании прямое и недвусмысленное разрешение на юмор и смех? Библия не освобождает (к большому сожалению некоторых) от необходимости думать самостоятельно. Если кто-то с неприязнью относится к проявлениям веселья, юмору и здоровому смеху — это его дело. Не нужно искать оправдание этому своему отношению в вере. Нет его там.

И самое последнее — не кажется ли вам, что отказывать Богу в чувстве юмора — значит принижать Его в сравнении с человеком и упирать на собственную исключительность?

Читайте самое интересное в рубрике "Религия"