Интервью с отцом Георгием Завершинским

В Покровском культурном центре прошла презентация последней главы книги священника Георгия Завершинского "Богословие диалога. Троичный подход", которая выйдет в издательстве Московской Патриархии в этом году. Представленная глава называется "Диалог любви по Максиму Исповеднику". О любви и Боге говорили корреспондент "Правды.Ру" и автор книги.

Фото: Отец Георгий: Без жертвы нет любви

— Отец Георгий, что такое "диалог любви"?

— Диалог — это состояние жизни человека. Без диалога человек ведет атомарное существование, даже если при этом человек может быть общительным, даже известным. Но наше призвание — в осуществлении личности. Личность — это тот, кто обращен к другому. Часто мы думаем, что вступаем в диалог, но это на самом деле или замаскированный монолог или технический диалог. Технический диалог — это обычное общение в миру или в быту. Замаскированный монолог — это когда мы пытаемся коснуться сущности предмета, или веры, или смысла жизни, других крупных вещей или социально-исторических процессов, но при этом мы воспринимаем общение односторонне, не вникая в чужую точку зрения и даже не задумываясь, что перед нами другой человек. Но подлинный диалог любви — это диалог подтвержденный, трехсторонний, в котором участвует Сам Бог. Свидетельство высшего "Ты" раскрывает подлинный диалог, когда человек как личность ищет любви, ищет инаковости, и если обратиться к совершенству любви, которое есть Сам Бог в троичности, даже эротическое отношение и желание в его хорошем смысле может приводить к диалогу любви. И об этом говорит Максим Исповедник.

Читайте также: Отец Алексий: "Читайте добрые книги"

— Расскажите об этом поподробнее.

— Максим Исповедник проводит четкую параллель между любовью к Богу — агапе и благим использованием прирожденного эротического желания человека, которое может трансформироваться в чистое и святое желание к Богу. Любовь по Максиму Исповеднику — это внутренне присущее универсальное отношение к высшему благу, и следовательно, любовь есть то, как мы относимся к Богу, другим людям и самим себе. Диалогически три вида отношений глубоко связаны друг с другом в контексте взаимной любви, и если человек по-настоящему любит и любим, он не сможет совершить никакого зла без того, чтобы не нарушить этого отношения любви, а страсти как раз нарушают наши отношения с другими людьми, особенно такие, как зависть и обида, и препятствуют диалогу. Но именно через любовь в человеке восстанавливается единство души и тела, и человек не обретет другого, пока не войдет в блаженное состояние любви, разделенное и подтвержденное вечным Ты — Богом.

— Но как все-таки можно отличить благое эротическое желание от похотливых помыслов?

— Отличить можно и нужно. Блуд — это безразличие к тому, чем ты обладаешь. Блуд, например, проявился в отношениях Исаака и Исава, когда Исав продал свое первородство Исааку за чечевичную похлебку — за свое блудное разжение едой.

— Но как можно говорить о блуде, если Исав хотел просто есть?

— Блуд — это помысел "ничего мне не надо, дай мне есть, ничего не надо, дай мне обладать плотью". Это блуд и природный неосознанный грех. Здесь нет никакого личного осознания, тем более личного диалога, это чисто животное потребление, но бывают и изощренные формы блуда, когда человек ищет любовь, даже называет это любовью, но по сути это замаскированное эгоистическое чувство, желание найти того, кто будет подмят под себя, употреблен для своих целей — без отдачи себя другому. Это очень важно понять.

— То есть любовь отличается от блуда тем, хочет ли человек жертвовать ради другого или нет?

— Жертва и любовь — вещи неразделимые.Асейчас многие считают нормальным принести другоговжертву ради себя любимых. Но жертва — это всегда первый шаг со стороны самого человека, и даже Бог первым себя принес в жертву. Ветхий народ всегда приносил жертву Богу, значит, это предполагало, что Бог ищет жертвы, и Он удовлетворяется принесенной жертвой и с Ним налаживаются отношения. И так жил народ на протяжении тысячелетий, абсолютно убежденный, что только этим можно примирить, умилостивить Бога. А Божий ответ какой? Не жертвы хочу, а милости. Милости к Тому, Кто к вам придет. А милости-то Он не находит, поэтому Христос идет на распятие, и таким образом осуществляется жертва Богу. Бог сам свою жертву приносит человечеству. Здесь поворачивается вспять история человечества, это точка перелома, и отныне всякое наше рассуждение, богословие, философия — все приобретает другой оттенок. А сейчас мы вообще стоим перед новым вызовом современности.

— Перед каким?

— Что жертва Христа несостоятельна, она не принимается или вообще не нужна. Помните фильм "Последнее искушение Христа"? Его критиковали, но сама постановка вопроса отвечает вызову современности — "сойди с Креста, тогда поверим" — как последнее искушение Христа, но немногие вспоминают, что в фильме Он его не принял. На этот вызов нелегко ответить даже тем, кто считает себя верующим. Сказать, что я верующий, я православный — этого мало. Ответом должна быть твоя жизнь как жертва. Сейчас у нас в обществе просыпается иррациональное. Достоевский в "Бесах" гениально вывел это иррациональное. Коммунизм и социализм одновременно давили и религиозное и иррациональное чувство, и сейчас иррациональное опять выходит наружу и начинается новая фаза общечеловеческой трагедии. Но иррациональная природа всегда противится Христу, она не принимает эту жертву, потому что жертва Христова — это осознание своей личности, и не просто на умственном уровне, а на уровне бытийном, принесение этой жертвы со Христом, соучастие в ней, и только это может остановить иррациональное в мире. И тогда иррациональное уходит, бесы изгоняются, как при случае с гадаринскими бесноватыми. Иррациональное всегда приводит к гибели, будь то человек или стадо свиней.

Читайте также: И.Кусков: Бездомный — Господь в образе нищего

— Отец Георгий, вернемся к диалогу любви. Почему в повседневной жизни все по-другому, и чаще всего человек не вступает в подлинный диалог любви?

— Повседневная жизнь — это избитое понятие. Что такое вообще повседневная жизнь? Мы себя сами принижаем, говоря о повседневности. На самом деле мы всегда стоим перед выбором или перед вызовом повседневности. И когда мы выходим в эту жизнь и перед нами открываются возможности, можно принять их и в результате что-то обрести, а можно не заметить и пройти мимо. И тогда ничего не обретешь. Повседневность — наше постоянное прохождение мимо тех возможностей, которые нам предоставляются в жизни. Часто бывает, что мы представляем другого человека неким идеалом, или, напротив, сугубо отрицательным, и живем соответственно этому образу, а фактически это никогда не соответствует действительности и это стереотип, который мы накладываем на другого человека. Другой человек — иной, и в любом человеке всегда присутствует динамика. Не понимая этой динамики, невозможно установить никакой диалог. А диалог — это тоже динамика, это всегда шаг навстречу, всегда предание себя, и в этом есть евхаристический смысл. Общение с Богом невозможно в одиночку, сказано же: "Где двое или трое собраны, там Я есть". Почему двое или трое — потому, что разделенность должна быть. Священник не совершает литургию в одиночку. Причастие — это диалог, а Бог это и есть само общение, Он един в Трех Лицах и приобщает нас к своему бытию.

Читайте самое интересное в рубрике "Религия"