Православное примирение на весах истории

17 мая, в день праздника Вознесения, в храме Христа Спасителя глава Русской православной церкви патриарх Алексий II и предстоятель Русской православной церкви за рубежом митрополит Лавр подписали "Акт о каноническом общении" между РПЦ и РПЦ(з). Это был важный шаг по объединению двух "ветвей" русского православия, расколотого в Гражданскую войну.

Фото: Источник: Радио России

Напомним, что в послереволюционные годы церковь оказалась в очень сложных условиях. Та ее часть, которая осталась под большевиками, подвергалась неслыханным гонениям. Во-первых, по причине доктринального атеизма "красных"; а во-вторых, из-за того, что священнослужители и активные верующие были не слишком-то лояльны к советской власти и с радостью бы восприняли ее падение. Последнее, впрочем, вполне объяснимо, учитывая вышеописанное "теплое" отношение "верных ленинцев" к "попам". Результатом были неслыханные репрессии, жертвами которых стали десятки тысяч священников и сотни тысяч верующих.

Другой части РПЦ поначалу повезло больше — она оказалась на территории, контролируемой "белым" движением. Бывшие офицеры царской армии по понятным причинам относились к духовенству намного лояльнее, чем их враги. Однако служителям Церкви на юге страны было практически невозможно поддерживать организационные связи с Патриархией в Москве. Посему в 1919 году было организовано Временное высшее церковное управление епархий (ВВЦУ) юго-востока России. После того, как войска барона Врангеля покинули Крым в 1920 году, вместе с ними ушли и иерархи ВВЦУ.

Большевики, естественно, плохо восприняли весть о том, что за границами СССР находятся не подконтрольные им церковные структуры, призывавшие к свержению их власти. Под давлением ОГПУ патриарх Тихон даже издал указ с осуждением "зарубежной церкви" — но епископы-эмигранты его выполнять не спешили, не без оснований указывая на причины таких его действий. Вместо этого они призвали правительства западных стран к своего рода "крестовому походу" против безбожного режима. Позже "зарубежники" перебрались из Константинополя в Карловцы, что в Югославии — с тех пор название "карловчане" стало их вторым, почти официальным названием.

Шли годы. Патриарх Тихон умер, Кремль встал на путь полного искоренения веры. Под угрозой полного исчезновения РПЦ "местоблюститель" (исполняющий обязанности) патриарха митрополит Сергий в 1927 году подписал Декларацию лояльности к советской власти. Впрочем, гонений это не остановило — к 1939 году из наличных 100 с лишним архиерев Церкви на свободе оставалось аж… пять человек. Тем не менее, какая-то церковная жизнь шла — проводились богослужения в праздники, крестились дети. А по предвоенному опросу большая часть населения СССР определила себя верующими. Взамен митрополит Сергий был вынужден официально заявить об "отсутствии гонений на верующих" в стране, а также запретить в служении практически всех своих "коллег", оставшихся за рубежом — за "антисоветскую" деятельность.

Читайте также: Лаврская клиника: кто болен всерьез?

На службе у политики

Духовенство эмиграции по разному отнеслось к этому вынужденному акту. Одни, как поначалу сохранивший верность РПЦ парижский митрополит Евлогий со своей Западноевропейской епархией, ушли в подчинение Константинопольскому патриархату (которое продолжается до сих пор), тем самым выведя Патриархию из-под обвинений НКВД в потворствовании "пятой колонне". "Карловчане" ни к одной Поместной Церкви присоединяться не спешили — в ответ сами анафематствовали патриаршую Церковь в Москве. С их легкой руки даже появился новый термин "сергианство", обозначающий недопустимое сотрудничество с безбожной властью.

Вражда между разделенными ветвями русского Православия доходила до немыслимых масштабов. Ныне усопший известный деятель РПЦ, служивший за рубежом, митрополит Антоний Сурожский вспоминал, как в 1940-х годах будущий митрополит РПЦ(з) Виталий на полном серьезе называл его "священником сатаны". А когда англичане предоставили обеим юрисдикциям во временное пользование пустующий англиканский храм в Лондоне — владыка Виталий после каждой службы владыки Антония переосвящал церковь по чину "храма, оскверненного еретиками".

Конечно, вражда зиждилась не только на идеологических мотивах. Белое офицерство в эмиграции люто ненавидело советскую власть и грезило восстановлением Российской империи. "Зарубежники" играли при ней роль своего рода политотдела — они придавали идеям белого движения сакральный оттенок борьбы против "слуг сатаны" и "предателей Бога". Недаром одним из главных разногласий между Москвой и Карловцами было признание последнего царя Николая Второго "мучеником". Его канонизация автоматически обеляла довольно спорную личность убиенного венценосца, которого, как ни крути, отличали бесчисленные промахи,включая"распутинщину" — и автоматически приравнивала революцию к рафинированно бесовскому акту. А заодно сводила на нет необходимость анализа ошибок предреволюционной России для того, чтобы избежать их в будущем.

Другая, меньшая часть русских за рубежом — из числа изгнанной либеральной интеллигенции — занимала более умеренные позиции, потому и поддерживала западноевропейские приходы митрополита Евлогия и даже малочисленных священников, напрямую подчинявшихся Москве. Видимо, памятуя, что апостольские Послания, гласящие: "всякая власть от Бога" и "молитесь о всех начальствующих", писались не в эпоху православной Византии — а во время правления таких ненавистников христианства, как, скажем, император Нерон.

Читайте также: Державная неба и земли Владычица

Закат "зарубежников"

Однако после нападения Гитлера на СССР ситуация переменилась. В 1943 году Сталин фактически восстановил в правах почти что уничтоженную РПЦ. Был проведен Собор, избравший Патриарха (им стал митрополит Сергий), открылись духовные вузы, начала выходить церковная пресса. Из лагерей на свои кафедры были выпущены епископы, которых не успели расстрелять или замучить — благо таковых осталось довольно много. Причины этого шага "вождя народов" оценивают по-разному. Церковные публицисты видят в этом и "промысел Божий" и даже то, что Иосиф Виссарионович был чуть ли не "тайным христианином" — в свое время он учился в Тифлисской семинарии. Более отдаленные от Церкви историки связывают реабилитацию Церкви с желанием вождя мобилизовать перед лицом страшного нашествия все патриотические силы, включая верующих, которые относились к коммунистам без симпатии. Говорят также, что Сталин как-то обронил своему помощнику: "После войны окажется очень много вдов — им же где-то надо оплакивать своих погибших мужей, пусть лучше они это делают в храмах".

Как бы там ни было, но "акции" Патриархии после войны резко пошли вверх — в то время как влияние "зарубежников" прогрессивно уменьшалось. Ведь российская диаспора, в отличие, скажем, от армянской или еврейской, была не такой уж сплоченной — и довольно быстро ассимилировалась странами проживания. Конечно, постаревшие офицеры Русской армии Врангеля по-прежнему гордились царскими наградами и ностальгировали по далекой Родине, но уже их дети и внуки успешно осваивались в новой среде, нередко забывая даже язык предков.

Вторая волна эмиграции, в основном, молодежь, угнанная в Германию и не вернувшаяся в СССР после войны, по воспитанию была скорее атеистической, нежели воцерковленной. А уж третья волна, немногочисленные диссиденты и те, кто выехал их брежневского СССР по израильской визе, но по пути в "землю обетованную" застрял на Брайтон-Бич, к Православию имели очень слабое отношение. Так что храмы РПЦ(з) (как, впрочем, и храмы других русских православных юрисдикций) продолжали посещать либо горстки русских, не желавших забывать о своей национальной принадлежности — либо неофиты из местных, разочаровавшихся в своих традиционных конфессиях.

Правда, некоторый рост паствы "карловчане" обеспечили себе за счет верующих из числа граждан СССР времен перестройки. Новообращенным вообще свойственен радикализм — потому те, кому "черносотенные" организации внутри РПЦ, выступавшие за немедленную канонизацию "царя-мученика", казались слишком либеральными, уходили в РПЦ(з). И вообще, при тезисе "из тысячи один едва спасается" так сладко чувствовать себя в числе немногих "избранных"! Надо только помнить, что такова основа любого сектантства.

Интересно отметить, что несмотря на формальное осуждение "карловацких раскольников", Московская патриархия в лице ее консервативной части без стеснения пользовалась как учебниками Джорданвильской семинарии "зарубежников", так и их консервативно-монархической идеологией. При этом официально последние именовались "раскольниками" — нередко к этому эпитету прибавлялось расхожее церковное выражение "грех раскола не смывается даже мученической кровью". Такова уж организационная природа "традиционных" христианских церквей — на своей канонической территории они "конкурентов" не терпят.

Читайте также: Нужна ли христианину гражданская позиция?

А есть ли причины для раскола?

Тем временем, в умеренных кругах Зарубежной церкви стало расти влияние тех, кто выступал за воссоединение с Москвой. Тем более что причины разделения либо со временем потеряли актуальность, — либо изначально были надуманными. В конце концов, "безбожная власть" бесславно закончила свое существование в 1991 году. А Николая Второго вместе с расстрелянной в Екатеринбурге семьей таки канонизировали на Юбилейном Соборе РПЦ в Москве в 2000-м. Правда, не как мучеников(чтоподразумевает смерть за веру от руки ее врагов), а как страстотерпцев — людей, принявших страдания с христианским смирением, но по причинам, от веры далеким. Так, например, в свое время прославили святых князей Бориса и Глеба, павших от руки своего брата, желавшего захватить власть.

Еще один повод для критики Патриархии, "сергианство", на самом деле характерен отнюдь не только для РПЦ времен СССР. Да, ее архиереи были вынуждены сотрудничать с "уполномоченными по делам религий" и даже напрямую с КГБ — но разве это такая уж новость для Православия? К примеру, Петр I вообще ликвидировал пост патриарха, заменив его Синодом, и провозгласил себя фактическим главой Церкви. Тогда же священникам было предписано нарушать тайну исповеди — если батюшкам становилось известно о готовящихся государственных преступлениях, они должны были донести в Тайную Канцелярию.

Еще раньше Иван Грозный сместил тогдашнего предстоятеля Православной Церкви митрополита Филиппа и потребовал от Собора приговорить опального иерарха к сожжению. Архиереи, правда, на последнее не согласились — но узаконили царский "беспредел", сослав главу Церкви в далекий монастырь, где его и задушил подушкой душегуб и палач Малюта Скуратов. А во времена римского императора Константина Великого государственная власть так часто вмешивалась в дела Церкви, что последняя, призванная быть "царством Духа", была низведена до роли "министерства духовных дел" при кесаре.

Поэтому на рубеже нынешнего тысячелетия умеренное крыло Зарубежной Церкви отправило на покой своего 90-летнего "непримиримого" главу митрополита Виталия — и избрало нынешнего лидера, митрополита Лавра. Виталий, правда, довольно быстро отозвал свое "заявление об отставке", что привело к расколу уже внутри РПЦ(з) на "лавровскую" и "витальевскую" юрисдикцию. Примечательно, что прихожане и клирики Зарубежной церкви на территории бывшего СССР, не исключая и Украину, по большей части выбрали линию Виталия, а после нынешнего объединения осудили "Акт канонического единства". Так что вряд ли объединение существенно повлияет на положение дел в Православии на постсоветском пространстве. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что влияние "зарубежников" на Украине практически незаметно — они теряются в тени таких "гигантов", как УПЦ МП (митр. Владимира), УПЦ КП (патр. Филарета) Автокефальная и Греко-католической церковь.

Читайте также: Новомученики и исповедники наших дней

Взаимовыгодное единство — под кремлевским "омофором"

Может возникнуть вопрос — для чего и патриарх Алексий, и президент Ельцин, а потом и сменивший его Владимир Путин с такой настойчивостью добивались объединения Московской Патриархии с крошечной зарубежной "сестрой"? В конце концов, число юрисдикций, называющих себя Православной церковью, в самой России уже перевалило за два десятка — так что даже дипломированный религиовед вряд ли перечислит их все на одном дыхании. Они ведь тоже отбирают паству у официальной "кремлевской" Церкви!

По-видимому, причины таковы. Подобно тому, как "война заканчивается лишь тогда, когда похоронен последний павший солдат", так и Гражданская война может считаться завершенной лишь в случае примирения бывших врагов — или хотя бы их потомков. Задача Кремля — объединить Россию вокруг единой национальной идеи. Поэтому под документом стоят подписи как главы Церкви потомков бывших белогвардейцев, так и главы Церкви, среди прихожан которой полно раскаявшихся в атеизме экс-комсомольцев и коммунистов и потомков солдат Красной армии. Так он и служит символом примирения.

Кстати, как мы уже говорили, идейное влияние "зарубежников" намного выше, чем их формальная численность. С этой точки зрения, до сих пор не совсем понятно: то ли РПЦ "поглотила" РПЦ(з), то ли наоборот. В результате объединения патриаршая церковь может стать более консервативной. Хотя бы в отношении к "экуменизму" — течению, признающему относительную спасительность не только в Православии, но и в других конфессиях. Отказ же от экуменизма является духовной основой идеологии изоляционизма и ксенофобии, которые могут оказаться востребованным в России из-за роста ее разногласий с США и Западом.

Так или иначе — но акт воссоединения расколотых частей русского православия подписан, и процесс их объединения уже пошел. И какие бы сиюминутные или даже геополитические моменты не были привязаны к этому событию — все равно случившееся в 2007 году полностью соответствуют вневременной заповеди Христа: "Да будут все едино…".

Читайте самое интересное в рубрике "Религия"