Церковь празднует память святителя Льва Катанского

5 марта церковь празднует память святителя Льва Катанского, сицилийского епископа, жившего в VIII веке. Чем же он врезался в память православных? Не только праведной жизнью, изгнанием бесов и проповедью веры Христовой. Епископ Лев Катанский однажды взошел на костер вместе с отъявленным колдуном и, в отличие от чародея, милостью Божьей сошел оттуда невредимым.

Лев Катанский (итал. Leone Taumaturgo — Лев Чудотворец; ок. 720, Равенна — 20 февраля 789 года, Катания) — святой единой церкви, епископ города Катании (Сицилия). Почитается в лике святителей, память совершается в Православной церкви 20 февраля (4 марта) в високосный год, 20 февраля (5 марта) в невисокосные годы, в Католической церкви — 20 февраля.

В VIII веке, в сицилийском городе Катана, где епископом был будущий святитель Лев, жил некий волхв Илиодор. Заметим, он не был каким-то еретиком — то есть, человеком, отвергавшим какой-то догмат веры. Формально он даже числился христианином — вот только дела имел совсем не христианские.

Его любимым занятием, говоря современным языком, было агрессивное гипнотизирование целых масс народа. Причем, не как на каких-нибудь "сеансах" — вроде уже несколько подзабытых шоу Кашпировского или Чумака, куда потерявшие ориентир в вере люди приходили добровольно. Илиодор гипнотизировал сограждан против их воли — упиваясь своей силой и могуществом, а также просто смеясь над людьми.

Например, колдун внушал горожанам, что те находятся не среди зданий — а где-нибудь, при переходе бурных водных потоков. Вследствие чего жертвы психической агрессии раздевались, чтобы перейти несуществующий брод. Еще хуже приходилось девушкам — самые скромные из них, попав под чары Илиодора, начинали вести себя, мягко говоря, непристойно.

Такие "шалости" волшебника обратили на себя внимание — нет, не инквизиции, которой тогда просто не было — а светской власти. Императорский наместник, доложил о происходящих неподобствах в Констатинополь — оттуда пришло повеление доставить волхва на суд. Последний, опять-таки, насмехаясь на законом, не возражал — и даже с помощью чар сократил путь корабля, на котором его везли, с нескольких дней до одного часа.

На суде тоже особо не возражал против предъявленных ему обвинений и спокойно выслушал заслуженный смертный приговор. Но когда палач занес меч над его преступной главой, Илиодор попросту растаял в воздухе. В современной терминологии — телепортировался обратно на Сицилию, где с удвоенной энергией принялся строить согражданам прежние пакости.

Более того, волхв решил посмеяться уже и над церковью. Для чего пришел на службу в храм и колдовством заставил собравшихся верующих скакать, как лошади, ржать, рычать, как зверей, хохотать, гневаться и прочее, в том же духе.

Следующей жертвой разбушевавшегося волшебника должен был стать сам епископ Лев с причтом. Но завершить свой замысел Илиодор не успел. Святитель вышел из алтаря ему навстречу, попытался уговорить его прекратить свой психологический разбой по-хорошему. Увы, возомнивший себя всесильным колдун увещеваний не послушался. Тогда служитель Божий велел окружающим развести в церковном дворе большой костер и, связав омофором Илиодора, вместе с ним вошел в пламя, пробыв там длительное время. При этом Илиодор сгорел дотла, а святитель Лев вышел из огня невредимым.

Потом было народное ликование, триумфальная встреча Льва императорами, десятилетия праведной жизни в служении Богу и ближним. Однако именно вышеупомянутое чудо с сожжением волхва сделало святого Льва знаменитым. Причем для потомков оно стало во многом своего рода прецедентом. Правда, рассматривали этот прецедент с разных сторон…

Так, в конце XV — начале XVI веков в России шла ожесточенная полемика между двумя противоборствующими течениями в монашестве — "нестяжателями" и "осифлянами". Первые выступали за максимальное удаление монастырей от обитаемых мест и их полное самообеспечение трудом собственных насельников. Вторые, возглавляемые Иосифом Волоцким, считали, что монахи должны выполнять, кроме молитв, как можно более широкую социальную роль (вроде ухода за больными, пропитания нищих и так далее), для чего им нужны дополнительные средства. Которые, в свою очередь могли приходить в обители и через денежные пожертвования и даже через "прикрепление" к монастырям целых сел с крепостными.

Не будем подробно рассказывать о том, чем закончилась победа "осифлян" в этом вопросе. Но противники "нестяжателей" расходились с ними и еще по одному важному вопросу — отношению к еретикам. Иосиф Волоцкий сотоварищи требовал от властей однозначно казнить нераскаявшихся извратителей православной веры, приводя в качестве аргумента и пример святителя Льва в случае с Илиодором. Хотя последний как раз еретиком не был — вопросы вероучения этого колдуна просто не интересовали.

На это кирило-белозерские старцы не менее резонно возражали, опираясь на все тот же пример. Говоря приблизительно следующее: "Если ты следуешь примеру святого Льва Катанского, так чего ты требуешь сжигать еретиков от государства? Свяжи хоть одного своим омофором, взойди на костер, вернись оттуда невредимым, и мы признаем тебя как нового чудотворца".

Потому что сицилийский святитель отнюдь не был каким-то "первоинквизитором". Церковные каноны, вообще, запрещают священнослужителям проливать чью-либо кровь — даже если этот запрет, как в практике средневековой инквизиции, лицемерно-формально обходился путем просьбы к светской власти "казнить, не проливая крови". Что для осужденного еретика означало либо сожжение, либо повешение.

Но как быть, если на твоих глазах паства, вверенная Богом, страдает от злого колдовства, реальных, а не только идейных бесчинств врага Божия, с которым не в силах справиться закон? И тогда добрый пастырь, по евангельскому слову, готов "душу положить за овцы", пожертвовать жизнью — взойти на костер, предавая и себя, и противника, на Божий суд. "Если я не прав — значит, сгорим оба, если же я прав — значит, Господь не попустит мне погибнуть". Ситуация "крайней необходимости" — из которой не выйти иначе, как через сильную веру.

А если веры в свою правоту не хватает, лучше вспомнить о других словах кирило-белозерских старцев Иосифу Волоцкому, неистово боровшегося с так называемой "ересью жидовствующих", представляющую собой ветхозаветный уклон в христианстве. "Пусть каждый даст ответ за дела свои в день судный. Если же ты, Иосиф, призываешь брата убивать брата — значит, ты сам держишься субботства и Ветхого Завета, что ненавистно Богу". Ведь Бог — есть любовь, и пришел на землю не губить, но спасать…