Святой Николай - из страны самураев - Новости Японии

13 августа 1836 года родился Николай (Иван Дмитриевич) Касаткин, православный миссионер, первый архиепископ православной церкви в Японии. Святой равноапостольный Николай Японский — подвижник, сумевший крепостью веры, силой воли, постоянным самоотверженным трудом, наконец харизматичностью своей сделать то, что казалось невозможным. Православие и Япония… Даже сейчас эти слова, наверное, плохо сочетаются в нашем восприятии, опирающемся на некие расхожие стереотипы. Православие — это что-то наше, родное, русское, а Япония… Сакура в цвету, стойкие самураи и утонченные девушки в кимоно — для нас это звучит поэзией, но какой далекой, непостижимой…

Фото: Святитель Николай Японский

Святитель Николай Японский, впрочем, тоже поначалу рассматривал Японию мечтательно, хотя и совсем в ином свете: "Я много мечтал о своей Японии. Она рисовалась в моем воображении как невеста, поджидавшая меня с букетом в руках. Вот пронесется в ее тьме весть о Христе, и все обновится. Какое же было мое разочарование, когда я, по прибытии в Японию, встретил совершенно противоположное тому, о чем мечтал! Приехал, смотрю — моя невеста спит и даже не думает обо мне".

Совершенно противоположное — это еще даже мягко сказано! Ведь в Японии конца XIX века проповедовать Христа ее жителям, смотревшим "на иностранцев как на зверей, а на христианство — как на злодейскую секту" — значило постоянно рисковать жизнью. Запрет на проповедь христианства, введенный в Японии более двух столетий назад, все еще оставался в силе.

Но что же привлекло молодого выпускника Петербургской Духовной академии в экзотическую, непонятную — и откровенно враждебную страну? Казалось бы, ничто поначалу не предвещало такого поворота в его судьбе.

Будущий святитель, подвиг которого приравнен к апостольскому служению, звался в миру Иваном Дмитриевичем Касаткиным. Родился он первого августа 1836 года в семье диакона, служившего в одном из сел Смоленской губернии. Учился в Вельдском духовном училище, затем — в Смоленской семинарии, которую блестяще окончил в 1856 году. Талантливый, неординарных способностей юноша на казенный счет был отправлен в Петербургскую Духовную академию, где затем ему, уже кандидату богословия, прочили профессорскую карьеру. О монашестве Иван Касаткин тогда и не думал.

Читайте также: Три святителя: "мы имеем у Бога равное достоинство"

И вот однажды в академии он заметил объявление — посольской церкви в Хакодате был нужен настоятель, священник с высшим духовным образованием. Не особо впечатлившись, молодой человек отправился ко всенощной… и неожиданно во время службы пришло осознание того, что именно он — и никто другой — должен ехать в Японию. Порыв был искренним, горячим, нашел поддержку у руководства академии, и Иван Касаткин по собственному своему желанию был пострижен в монахи. В иночестве ему нарекли имя — Николай. В иеродиакона он был рукоположен в праздник святых первоверховных апостолов Петра и Павла (в 1860-м году), а в иеромонаха — на следующий день, в день чествования Собора Двенадцати апостолов. Это было знамением для молодого священника, которого ожидали нелегкие, но воистину апостольские труды.

Теперь иеромонаху Николаю предстоял путь в японский город Хакодате. Здесь не так давно, в 1858 году, было открыто русское консульство. Первым консулом был назначен Иосиф Антонович Гошкевич, он же стал ктитором первого православного храма Японии — консульской Воскресенской церкви. Строил и освящал этот храм священник Василий Махов, но уже через год он из-за болезни вернулся на родину, а Гошкевич обратился в Синод с просьбой прислать другого священника. На замену отцу Василию и прибыл в 1861 году иеромонах Николай.

Столкнувшись с нелицеприятной действительностью, он не опустил руки, мало того — проявил терпение и мудрость. Решил досконально изучить чужое — и сделать его своим. Потребовались годы усердной, напряженной работы. Занимаясь по 14 часов в день, будущий святитель восемь лет, по его собственным словам — "со всей тщательностью", изучал не только японский язык, но и литературу, историю и культуру Японии, ее религию — буддизм, синтоизм и конфуцианство. Он старался, по его же выражению, постигнуть "дух японского народа", чтобы не насаждать японцам "свое", но бережно прививать к их исконному ветви истинного и вечного.

"Путем постоянного чтения японской литературы и постоянного общения с японцами отец Николай достиг удивительного знания японского разговорного и книжного языка. У него был сильный иностранный акцент, однако это не мешало ему быть понимаемым всеми японцами от мала до велика, богатство словаря и легкость построения фраз давали его речи силу, приводившую в восторг всех японцев… Фразы были краткие, обороты самые неожиданные, но чрезвычайно яркие и сильные", — писал выдающийся русский востоковед начала XX века Д. М. Позднеев.

Читайте также: Россия — спасительница гонимых христиан

И вот наконец — первый плод от семени, упавшего на добрую почву, первая духовная победа. Такума Савабе, пользовавшийся всеобщим уважением жрец-синтоист, бывший самурай, был превосходным фехтовальщиком и обучал этому искусству сына русского консула И.А. Гошкевича. Иеромонах Николай, сталкиваясь у консула с японцем, не мог не заметить, с какой ненавистью тот смотрит на него. Дело наконец дошло до прямого объяснения. Савабе — пылкий патриот своей страны, без обиняков заявил, что все иностранцы — шпионы, всех их нужно перебить. И что русский священник — главный враг, потому что проповедь чужой веры повредит Японии сильнее всего. На это святой Николай спокойно и вполне резано возразил: как можно хулить чье-то учение, даже не будучи с ним знакомым? Он предложил Савабе сначала выслушать, а потом и судить. Самурай признал справедливость этого довода и согласился выслушать иеромонаха Николая.

То, что услышал японец, стало для него полнейшей неожиданностью, своего рода духовным потрясением. Он даже попросил у отца Николая разрешения прийти к нему для новой беседы, и на первое занятие принес тушь и кисть, чтобы записывать слова проповедника. Рассказ о христианстве так увлек Савабе, что жрец попросил у отца Николая Священное писание и, чтобы никто не заметил, что он изучает Евангелие, читал его в своем языческом храме во время службы, постукивая одновременно в ритуальный барабан. "Никто и не думал, что я читаю иностранную ересь", — рассказывал впоследствии жрец.

О том, какой результат принесли беседы с Савабе, отец Николай напишет в письме от 20 апреля 1865 года: "Жрец с нетерпением ждет от меня крещения. Он хорошо образован, умен, красноречив и всею душою предан христианству. Единственная цель его жизни теперь — послужить отечеству распространением христианства, и мне приходится постоянно останавливать его просьбы из опасения, чтобы он не потерял голову, прежде чем успеет сделать что-либо для этой цели".

Спустя год Савабе привел к отцу Николаю своего друга, врача Сакаи. Еще через год к ним присоединился врач Урано. Друзья начали сами проводить катехизаторские беседы, и уже к весне 1868 года около двух десятков японцев готовы были принять крещение.

Читайте также: Православная мама: как мы крестили сына

Не случайно первыми жителями Японии, принявшими в свое сердца православное учение о Христе, стали самураи. В эпоху Мейдзи — "эпоху Просвещенного правления" — эти люди, приверженцы старой Японии, переживали кризис, оказавшись лишними в своей стране. Обладавшие особым складом мышления, остро нуждавшиеся в благородных идеалах, способные на самоотверженность, они были открыты для новой возвышенной и светлой идеи. В православии же они получили больше, чем идею — веру в Богочеловека и служение Ему, предполагающее конкретные дела, направленные как на самосовершенствование, так и на изменение жизни вокруг себя. Став священником, Такума (в крещении — Павел) Савабе говорил о том, что необходимо прежде всего изменить себя для того, чтобы что-то изменить в своей стране. И нет сомнения в том, что святитель Николай, не зря постигавший дух японского народа, сумел найти такие слова, через которые великий подвиг Христа — Бога, пришедшего послужить людям и спасти их Своей крестной смертью — проник в самое сердце самураев. Ведь для этих людей слова "служение", "самоотверженность", "самопожертвование" никогда не были пустым звуком. Так же как и соборность, общее дело — "самурай без клана — не самурай вообще". Православная вера предлагала именно это — духовное сообщество, новую семью, общее дело.

Поэтому, несмотря ни на что, число верующих японцев возрастало. Отцу же Николаю приходилось очень нелегко. Помимо духовных трудностей — различного рода монашеских искушений, моральных — подозрительности и враждебности со стороны окружающих, он испытывал и трудности материальные — приходилось считать каждый грош. Да и вообще положение его было весьма неустойчивым.

Жизнь подталкивала равноапостольного Николая к важному шагу. Начало радикального преобразования Японии сделало возможным учреждение Российской духовной миссии "для проповеди между японскими язычниками слова Божия". Для этого в 1869 году отец Николай отправляется в Санкт-Петербург. После многих усилий задуманное осуществилось, и в 1870 году подвижник вернулся в уже ставшую ему родной страну в сане архимандрита — как глава Русской духовной миссии. Предстояла огромная работа.

Читайте также: Святая Нина, подарившая Грузии Христа

В 1874 году были рукоположены первые священнослужители из японцев, при Миссии в Токио и Хакодате действовало шесть училищ, состоялся первый Собор Японской Православной Церкви, определивший методику проповеди на национальном уровне. В 1875 году открылась семилетняя Токийская духовная семинария, а с 1877 года начал издаваться первый японский православный журнал. Богослужение в общинах и преподавание проводилось на родном языке. Перевод на японский язык богослужебных книг — одно из важнейших достижений святителя Николая. Он писал, что в Японии "при любви населения к чтению и при развитии уважения к печатному слову, верующим и оглашаемым прежде всего нужно давать книгу, написанную на их родном языке, непременно хорошим слогом и тщательно, красиво и дешево изданную". Переводческие труды святителя Николая и его японского помощника, Павла Накаи, сыграли огромную роль в деле утверждения Православия в Японии, создав основу самобытного японского православного словаря.

В 1879 году святой равноапостольный Николай отмечал: "Характерно для Православной Японии то, что православная миссия, всего 8 лет существующая, при двух за это время существующих миссионерах, без всяких определенных материальных средств, числом христиан была уже вдвое сильнее, чем католическая и все протестантские миссии вместе взятые". В 1880 году архимандрит Николай был назначен епископом Ревельским, викарием Рижской епархии с постоянным местопребыванием в Японии. Его хиротония состоялась в России, и во время своего недолгого пребывания на родине подвижник собрал немало пожертвований на Токийский Воскресенский собор. Величественный храм на вершине холма Суруга-дай возводил зодчий Джошуа Кондер, англичанин, известный как строитель императорского дворца. Собор во имя Воскресения Господня был освящен в 1891 году, тотчас сделавшись одной из главных достопримечательностей японской столицы и символом Православия в Японии. В народе он стал называться "Николай-до" ("Храм Николая").

В 1904 году началась Русско-японская война. Российское посольство покинуло Японию — остался только святитель Николай. В одном этом поступке выразилась вся глубина его подвига, сила веры и любовь к Японии, ставшей уже родной и близкой, любовь священника к пастве. Конечно, на христианство вновь начались гонения — как на национальную религию ненавистных русских. В то же время в России на святителя смотрели как на человека, одержимого странной манией, а то и вовсе — вражеского шпиона.

Читайте также: Сретение — встреча человека и Бога

Но православие — это больше, чем Россия. Святитель сознавал это — и благословил свою паству молиться за победу японского оружия. Сам он в этих молебнах не участвовал. В то время его очень беспокоила судьба русских военнопленных, которых к концу войны насчитывалось 70.000 человек. Епископ пытался помочь им, как мог, присылал к пленным японских православных священников, ведь его самого даже не допускали в лагеря. В годы войны православные японцы доказали верность своему отечеству и в то же время, заботясь о русских военнопленных, явили пример христианского отношения к противнику.

По окончании войны все встало на свои места — редкий такт и мудрость святого равноапостольного Николая были по достоинству оценены японским обществом. Десятилетия самоотверженной работы, любовь к Японии и ее жителям, редчайшая образованность и огромное личное обаяние принесли ему признание отнюдь не только тех, кто принял православную веру.

По словам протоиерея И. Восторгова: "Не было человека в Японии, после императора, который пользовался бы в стране такою известностью. В столице Японии не нужно было спрашивать, где русская православная миссия, довольно было сказать одно слово "Николай", и буквально каждый рикша сразу знал, куда нужно было доставить гостя миссии. И православный храм назывался "Николай", и место миссии также "Николай", даже само православие называлось именем "Николай". Путешествуя по стране в одежде русского священника, мы всегда и всюду встречали ласковые взоры, и в словах привета и разговора по поводу нас мы улавливали слухом среди непонятных слов и выражений незнакомого языка одно знакомое и дорогое: "Николай"…"

В 1910 году исполнилось пятьдесят лет служения епископа Николая в Японии. Праздновалась эта дата торжественно. Великий миссионер был возведен в сан архиепископа. Поздравляли его Японский император и губернатор Токио, японская пресса, иностранные миссии. "Мне кажется, — говорил губернатор Токио, — что те заслуги, какие оказал нашему государству маститый учитель Николай, не ограничиваются успехами одного только миссионера, но также заключается в том, что он содействовал цивилизации в нашей стране…"

Сам же владыка говорил о себе: "Разве есть какая-нибудь заслуга у сохи, которою крестьянин вспахал поле? Разве может она хвалиться: "Глядите-ка, православные, что я наделала!"…Роль наша не выше сохи. Вот крестьянин попахал, соха износилась. Он ее бросил. Износился и я. И меня бросят. Новая соха начнет пахать. Так смотрите же, пашите! Честно пашите! Неустанно пашите! Пусть дело Божье растет!"

Читайте также: Новомученики и исповедники наших дней

16 февраля 1912 года, в келье собора Воскресения Христова, архиепископ Николай скончался от паралича сердца. Было ему тогда 75 лет. За полувековую деятельность святителя в Японии появилось 31 984 верующих православных, 265 церквей, 41 священник, 15 хоровых регентов, 121 катехизатор.

Почитание просветителя Японии как святого началось задолго до того как он был прославлен Русской Православной Церковью (уже в наше время, 10 апреля 1970 года) как святой равноапостольный Николай, архиепископ Японский.

Преемником святителя Николая стал епископ Сергий (Тихомиров). Он достойно нес крест архипастырского служения, но дальнейшие события, развернувшиеся в мировой истории, сильно пошатнули Православную Церковь в Японии — после революции 1917 года она стала фактически самоуправляющейся, лишенной финансовой поддержки. Вторая Мировая война принесла новые трудности для православия в Японии. В итоге Японская Церковь вошла в состав Американской Митрополии Русской Православной Церкви за рубежом, хотя меньшая часть японской паствы продолжала свое существование как Японское благочиние Московского Патриархата.

В 1969 году, в ряде встреч и Соборов, было принято решение об учреждении Автономной Японской Церкви в юрисдикции Московской Патриархии. На данный момент в ее состав входят три епархии: Токийская, епархия Западной Японии с центром в Киото и епархия Восточной Японии с центром в Сендае.

Хотя количество православных по сравнению с началом века практически не уменьшилось, нынче Японская Автономная Православная Церковь переживает значительные трудности. Традиционно Япония многоконфессиональна, а сейчас, в современную атеистическую эпоху, в ней к тому же царит довольно поверхностное отношение к любой религии. Православие воспринимается японцами со стороны как своеобразная философия, экзотическое учение, и не более того. Многие японцы, равнодушно относясь к самой сути любой религии, внешне могут принимать участие и в синтоистских, и в буддийских обрядах, а также посещать православные храмы, не вливаясь при этом в церковную жизнь.

Существуют проблемы и внутри самой Церкви, где по-прежнему не решены многие вопросы — монастырской жизни, национальной школы иконописи и стандартного славяно-японского словаря. Кроме того Константинопольский Патриархат и ряд Поместных Церквей все еще не признают Японскую автономию.

Сейчас число христиан всех конфессий в Японии не превышает одного процента населения, большинство из них — католики и протестанты. И все-таки дело, которому отдал всю жизнь святой равноапостольный Николай, не погибло — Православие живо в Японии, и хочется верить, что когда-нибудь — стараниями достойных духовных преемников святителя Николая из священников и мирян — оно озарит своими лучами прекрасную Страну Восходящего солнца — от края и до края.