На стыке октября и ноября кельты праздновали свой Новый год

Самайн, кельтский Новый Год, наступает на сломе предпоследнего и последнего месяцев осени. Точнее сказать сложно, потому что Самайн длится целых семь дней — три дня до и три после самой новогодней ночи. Приурочен он к окончанию сельскохозяйственного года. Но кельтский праздник не был столь благодушным, как привычные нам Новый Год и Рождество. Самайн был также временем почитания мертвых и забоя скота. А людям, которые за прошлый год успели нарушить священные обеты, в это время суждено было умереть.

Кельтский календарь делил год на две части: темную, начинавшуюся в конце октября — начале ноября, и светлую, которая начиналась в марте — апреле. Новый год совпадал с наступлением темной части. Традиция праздновать Самайн, как и другие календарные праздники, у кельтов сложилась в период, когда в их хозяйстве преобладало скотоводство — соответственно, Самайн знаменует веху не только земледельческого, но и скотоводческого цикла. Именно в это время кельты делили урожай, а также решали, какие из выращенных животных переживут зиму, а какие нет. Последних резали, чтобы сделать запасы на зиму.

Все семь суток, что длился Самайн, шли празднества. Ирландская сага повествует о гуляньях уладов (жителей королевства на Севере Ирландии) на равнине Муртемне. В эти дни на торжество собирались короли, вожди и весь народ. Правитель давал пышные пиры, на которых принято было обильно есть и пить до полного опьянения. В Самайн проводились традиционные праздничные игры и соревнования, а те, кому волею судьбы довелось соперничать, в эти дни могли определить превосходство с помощью поединка.

Пиршество частенько сопровождалось и более дружественными стычками, когда соперники сражались просто за лучший кусок мяса. Угощение обычно состояло из хлеба и большого количества говядины, баранины и свинины. Особенно кельты любили последнюю: они употребляли ее жареной, вареной, готовили солонину. В изобилии присутствовала и рыба — печеная, вареная, соленая. Кроме того, на праздничном столе в Самайн непременно стояли молоко, масло, сметана, сыр, яблоки и орехи. Пир сопровождался пением бардов под аккомпанемент древнего аналога лиры.

Во время празднования повсюду горели костры. Точный порядок и значения ритуалов этнологам не удалось выяснить до сих пор, известно лишь, что в преддверии Самайна кельты гасили любой огонь, а затем друиды разжигали огни нового года. Они также предсказывали будущее, помещая в огонь кости убитых животных и наблюдая, какие рисунки на них выжгло пламя. Люди прыгали через костры или проходили между двумя высокими кострами, разожженными рядом — этот ритуал символизировал очищение огнем. Часто между кострами проводили и скот.

Читайте также: Джинны — сказочные существа из огня

Вообще, Самайн был торжеством своеобразным: праздничным, но с весьма мрачноватым оттенком. На стенах домов и на частокол вокруг крепости насаживали человеческие головы и черепа. Правда, отнюдь не с целью испугать случайного путника — просто головы убитых врагов должны были отпугивать нечисть. Видимо, обычай был связан с поверьем кельтов, что жизненная сила и дух человека заключены в его голове.

Самайн служил своеобразным эпилогом года, подведением итогов. Накануне праздничных дней кельты тщательно убирали дом, чистили очаг, а для душ умерших оставляли еду и питье. Приношение жертвы носило две цели: первая — получить помощь богов или выразить им благодарность за эту помощь, вторая — оградить себя от их дурного воздействия. Это особенно касается духов умерших. Считалось, что в эти пасмурные дни и долгие ноябрьские ночи истончается граница между мирами, и сверхъестественное способно проникнуть в наш мир. Считалось, что люди, которым довелось нарушить гейс — священный обет, в Самайн умирают.

Гейс были распростренной в Ирландии разновидностью табу, но не коллективного, а личного. Чаще всего человек добровольно брал на себя обязательство в чем-то ограничить свою жизнь, чтобы не прогневить высшие силы своим чрезмерным благополучием. Нередко гейсы были довольно благородными: запрет отказывать в ночлеге путнику, или невозможность отказаться от любой предложенной в гостях пищи, чтобы не оскорблять гостеприимство, не решать спор двух рабов.

Случалось, что обеты противоречили друг другу, и это могло привести к гибели владельца. Или же соблюдение самого гейса оказывалось опасным для его жизни: один из героев ирландской саги, давший обет "не мутить воду", не смог спастись от погони, убежав вверх по течению ручья. Иногда гейсы налагались на кого-то за провинности, а порой друиды накладывали их на новорожденных младенцев, обычно родовитых: таким образом как бы "уравновешивалось" их социальное превосходство. Независимо от того, каким образом был получен гейс, его несоблюдение каралось смертью. Духи Сида — потустороннего мира — бдительно следили за действиями живых, и нарушившие священный обет утром 1 ноября не просыпались. Самайн был напоминанием о том, что необходимо соблюдать законы миропорядка.

Читайте также: Вампиры и темные эльфы — духовный поиск

С пришествием христианства Самайн постепенно трансформировался в Хэллоуин, День Всех Святых. Смысл праздника исказился: существа из Иного Мира превратились в демонов, умерших перестали почитать, стали лишь бояться их. Люди старались не покидать домов в ночь Самайна, чтобы избежать встречи с призраками, произносили молитвы, чтобы оградить себя от влияния потустороннего. Правда, оживление современной молодежи при слове Хэллоуин скорее напоминает радость кельтов в предвкушении Самайна, чем ужас перед дьявольским. Так что Самайн, можно сказать, получил второе рождение. Благодаря всплеску интереса к кельтской культуре этот праздник дошел и до России: сейчас его отмечают в Москве, Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде в рамках фестивалей кельтской культуры.

Читайте самое интересное в рубрике "Религия"