Русские старообрядцы из Латинской Америки возвращаются на историческую родину.

В Россию начали возвращаться боливийские старообрядцы. Более 30 представителей дониконовской церкви в прошлые выходные сошли с трапа самолета на московскую землю. Наши соотечественники до этого никогда не были в России. В аэропорту "Шереметьево" прилетевших из Боливии староверов встречали сотрудники Федеральной миграционной службы.

Фото: Фото: AP

В этом году Федеральная миграционная служба России совместно с МИД РФ и руководством Приморского края осуществляет проект по переселению старообрядцев из Боливии. Конечным пунктом пассажиров староверческого рейса стал приморский поселок Корфовка.

У Приморья уже есть опыт приема наших латиноамериканских соотечественников, исповедующих православие старого обряда (сами староверы называют себя "древлеправославными"). В 2009 году в приморском селе Лаули осела группа древлеправославных из Уругвая. Сказать, что родина приняла соотечественников неласково — значит, не сказать ничего. Местное население отнеслось к приезжим настороженно. Село Лаули, затерянное в отрогах Сихотэ-Алиня, оторвано от цивилизации, поскольку нет путей сообщения. Асфальтовая дорога заканчивается рядом с федеральной трассой Владивосток — Хабаровск. Дальше идет разбитая грунтовка, потом сотни километров по лесовозным дорогам, упирающимся в реку Большая Уссури. Водную преграду пересекает только редко курсирующий самодельный паром. В самом селе нет ни школы, ни фельдшерского пункта, ни магазина. Почту доставляют нечастыми самолетами, а свет в домах бывает только два раза в сутки. Кроме оторванности от окружающего мира, деревня страдает от разливов реки Уссури. По словам журналиста, побывавшего там в конце июля 2009 года, местные деревни "буквально плавали. Однажды река в этих краях разлилась настолько, что вода подошла вплотную к домам, жители прямо с крыльца щуку поймали". Жители приморской глубинки при малейшей возможности уезжают оттуда и больше не хотят возвращаться. Деревни и поселки вымирают. На этом, возможно, и строился расчет местных властей, пригласивших в умирающие деревни староверов из-за океана. От умирающей деревни нет никакой пользы. Вкладывать туда государственные деньги нецелесообразно. Была, скорее всего, надежда на то, что староверы, которых почему-то принято считать очень богатыми людьми, захотят превратить умирающую глубинку в "русское чудо": на свои деньги проведут туда электричество, построят предприятия, школы, больницы, проложат дороги. Многие староверы, столкнувшись с таким отношением, поневоле задумались: стоило ли приезжать? И решили, что стоило.

Читайте также: Три церкви в одной

Многие, как Василий Ефремович Реутов, приняли такую жизнь как Божье испытание. "Нашим предкам, когда они поселились в Уругвае, было тоже тяжело", — сказал он однажды московским журналистам. То, что они приехали в совершенно дикие места, староверов не пугает. "Когда людей меньше, легче жить. Мы с миром не мешаемся", — цитируют слова Василия Реутова "Известия". Староверка Татьяна Килина призналась, что родина для нее святое, как бы неласково она ни встречала: "В Австралии мы были, на Аляске были, в Орегоне были, в Китае были, в Боливии, Канаде, Бразилии… Но такой красоты, как здесь, нигде нет. Нам очень нравится. Воздух здесь чистый". По мнению Татьяны, трудности, с которыми столкнулись в Приморье староверы, временные: "Долго говорили нам, что здесь, в России, пока ничего не уладилось. А когда ж уладится-то? Вот мы приехали — а тут все нормально. Народ весь вежливый, нам помогают все. Только мы приехали — нам все дали: и есть, и пить, и носить. За это мы очень довольны. Пока не ошиблись, посмотрим, что дальше будет".

Пожилой старовер Федор Килин рассказал, что по сравнению с 20-ми годами прошлого века сейчас в России не самое худшее время: "Когда мы в Китае жили, отец из России сообщал, что тут делать нечего. Коммунизм когда был. Отец в Китае был — его увезли в Россию на 13 лет, в лагерях сидел. А оттуда уехали, потому что там безобразие шло. Никакой власти не было. У нас случай был. Раз перед рождественским постом, в самый сезонохоты,зашливпоселок хунхузы. Было это у реки Муданцзян, ниже самого города. Мужиков в поселке не было — одни женщины да дети. Китайцы все стащили, вплоть до женской одежды".

Читайте также: Нательный крест — не амулет и не украшение

Были среди вернувшихся староверов и противоположные мнения. Старообрядец Данила Зайцев в 2010 году перевез из Уругвая в Россию всю свою семью. Спустя определенное время, все Зайцевы решили вернуться обратно в Южную Америку. "Кровь у нас истинно русская, мы никогда ее не смешивали и сохраняли всегда свою культуру. Даже дети у нас до 13-14 лет не учат испанский язык, чтобы не забыть родной. Но в Россию мы возвращаться больше не хотим ни за что, хотя на все воля Божья. Вплоть до сегодняшнего дня мы горько жалеем, что решили сюда переселиться. В Латинской Америке мы чужие, потому что русские, но здесь тем более никому не нужны. На земле в России рай, природа красивая, дух захватывает, но вот чиновники и богатые люди — это кошмар", — сказали старообрядцы корреспонденту "МК". Зайцевы рассказали газете о своей жизни в Белгородской области. Глава семьи с помощью своих московских друзей-староверов завел на Белгородчине фермерское хозяйство. У Данилы Зайцева сразу появились недоброжелатели из местной администрации. Представителям власти не понравилось, что заокеанские фермеры предпочитают работать не с ними, а с московской староверческой общиной. Жена Данилы, Марфа Зайцева, рассказала, что чиновники поставили староверов перед выбором: или они работают с московскими партнерами, или с государством: "Они составили программу под свои интересы, ведь если бы область вошла в число регионов для переселенцев, пошли бы и федеральные деньги. А Данила с друзьями предлагали свой вариант программы". По словам родственника Данилы, Георгия, белгородские чиновники понимали, что староверы им только мешают, поэтому всячески отравляли им существование. Как в переносном, так и в прямом смысле.

"Как-то раз нам сказали составить список продуктов, которые нужны для жизни. Через несколько дней привезли мешки с мукой, растительное масло. Поварили мы, поели, а на следующий день у всех сначала поднялась температура, а потом тело стало покрываться коростой. То, что нас отравили, предположил только Андриян (старший сын Данилы Зайцева. — Ред.), все остальные в это никак не могли поверить. Когда очухались с божьей помощью, привезенные продукты больше не трогали. А Даниил взял муку и масло и повез в Москву к друзьям-партнерам. В лаборатории провели экспертизу. Оказалось, что в растительном масле было в 600 раз больше грибков, чем допустимо человеческому организму! Выходит, хотели нас со свету сжить…" — цитирует "МК" Георгия Зайцева. Из Белгородчины Зайцевы уехали в Красноярский край. Зайцевы говорят, что оттуда они были вынуждены "сбежать" из-за происков местной администрации. Вернувшись в Москву, староверы сразу обратились в посольство Уругвая с просьбой помочь выехать обратно в Латинскую Америку.

Как бы ни относились староверы из-за океана к нынешней России, любовь к Родине и родному языку в них жила всегда и не умрет, несмотря ни на что.

Василий Реутов сказал "Голосу России": "Наши предки из России. У нас такое воспитание, что на первом месте всегда был русский язык, а также русская культура, традиции, духовные ценности. Мы всегда считали и чувствовали себя русскими и всегда хотели вернуться на Родину".

"Мы смогли сохранить язык, потому что у нас религия. Кто без религии жил, все забыл. Много же русских за границу переехало. Одно русское слово — два-три испанских, так и говорят. У нас и школы русские были, и сами учили детей. Дети читают, пишут, все поют по-старославянски. Говорят и на португальском. Девочек дедушка научил петь — по книге, как в церкви поют", — сказала Татьяна Килина "Известиям".

Стоит сказать, что старообрядческие общины Южной Америки смогли сохранить свою национальную идентичность только благодаря своей вере и привычноу патриархальному укладу. Приверженностьстаринеяркопроявляетсявовсем: отрелигиозной жизни до костюма. Старообрядец из Южной Америки будет молиться и в 40-градусную жару. И на нем будет обязательно одежда допетровского покроя. На женщине — сарафан, на мужчине — долгополый старинный кафтан, подпоясанный вышитым кушаком.

О том, кто такие латиноамериканские старообрядцы, рассказал "Правде.Ру" Михаил Тюренков, член приходского совета московского единоверческого храма в Студенцах, главный редактор интернет-портала "Правкнига.Ру", заместитель директора Центра консервативных исследований социологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова:

"Сегодняшние латиноамериканские старообрядцы в основном представляют собой потомков "нулевой" волны русской эмиграции, то есть тех русских переселенцев, которые оказались за пределами своей Родины в дореволюционный период. Причины "старообрядческой эмиграции" носили комплексный характер, однако все они сводились к реакции на вероисповедную политику Российской Империи, которая вплоть до 1905 года (Манифеста Николая II "Об укреплении начал веротерпимости" от 17 апреля 1905 года) носила по отношению к старообрядцам дискриминационный характер. В то же время, немало староверов оказалось в Латинской Америке и с первой волной эмиграции. В основном латиноамериканские староверы относятся к беспоповским согласиям старообрядчества (в абсолютном большинстве — к двум из них: часовенным и поморцам), то есть тем старообрядцам, которые в течение последних трех с половиной столетий, прошедших после Раскола Русской Церкви в итоге богослужебной реформы патриарха Никона, остались без священства. В силу большей замкнутости и отрешенности от остального мира, нежели старообрядцы-поповцы, эти общины подвергались более значительным притеснениям на Родине, а потому чаще покидали ее пределы. Тем не менее, их жизнь в эмиграции в рамках замкнутых систем, лишенных нормальной возможности даже к естественному воспроизводству (у староверов категорически запрещены даже дальнородственные браки), привела к стремительной депопуляции этих общин (несмотря на то, что практически все старообрядческие семьи — более чем просто многодетные).

В данной связи в последние годы латиноамериканские староверы в рамках российской государственной программы переселения соотечественников регулярно предпринимают попытки возвращения на историческую родину своих предков. Относительно недавно мы были свидетелями опыта репатриации нескольких старообрядческих семей из Аргентины и Уругвая (одна из которых после долгих мытарств была вынуждена воспользоваться гостеприимством московской единоверческой общины храма Святителя Николы в Студенцах, членом Приходского собрания которого я являюсь, после чего вернулась на латиноамериканское  мосто жительства "восвояси"). Увы, этот опыт оказался не вполне удачным, поскольку со стороны государства, помимо обещанных "подъемных денег" (относительно небольших), было необходимо всемерно обеспечить возможность обустройства репатриантов в условиях, приемлемых для проживания, в привычных для них условиях, однако сделано это так и не было. Старообрядцы вполне готовы к каждодневному тяжелому труду и отнюдь не рассчитывают на какие-то особые привилегии, однако избавить их от чиновничьего и криминального произвола, обеспечить возможность реализации производимой ими продукции и т.д. и т.п. — вполне в силах государства. Но нужно ли это нашим властям, нужны ли России оказавшиеся на чужбине русские люди? Вопрос столь же открытый, сколь и пафосный. К сожалению, по прежнему опыту кажется, что программа переселения соотечественников — лишь "грамотный PR" и отличная возможность для "распила" бюджетных денег. Признаться, я очень бы хотел ошибиться, и сегодняшний проект по переселению очередной старообрядческой общины из Боливии в поселок Корфовка Уссурийского района Приморского края может стать последней попыткой доказать благие намерения властей. Если же и этот опыт окажется плачевным, то, боюсь, он станет последним."

Читайте самое интересное в рубрике "Религия"