Неделя Торжества Православия

Фото: Фото: AP

В первое воскресение Великого Поста Церковь отмечает праздник Торжества Православия. В этот день в 843 году была повержена ересь иконоборчества. Еретики сопротивлялись материальной стороне религии, один из основных догматов которой — воплощение Бога в материальное тело. В этот день в церквях было принято провозглашать им и им подобным: "Анафема!"

В этот день верующие вспоминают события 843 года, когда в Константинополе по инициативе императрицы Феодоры прошел собор, восстановивший почитание икон. В Византии закончился долгий период религиозных конфликтов, православная догматика окончательно восторжествовала над ересями.

История раннего христианства связана с постоянными спорами о том, во что именно следует верить христианам. Слишком по-разному представители различных народов, культур и философских школ восприняли невероятную Благую Весть — воплощение и воскресение Сына Божия. Еще апостол Павел говорил, что проповедует "Христа распятого: иудеям соблазн, эллинам безумие" (1 Кор 1:23). Ереси — альтернативные трактовки догматов христианства — появились еще во времена апостольской проповеди. Особенно часто предметом дискуссий становилась сама природа Христа, сочетание в Нем божественного и человеческого начал, тайна Его воплощения и истинность крестной смерти и воскресения. Еще во времена гонений эти вопросы приводили к жестким разногласиям между общинами верующих, но после становления христианства государственной религией Римской Империи споры еще более усилились и ожесточились. Ведь теперь победитель мог использовать против оппонентов не только философские доводы, но и всю мощь государственного аппарата.

С IV по ΙΧ века непрерывные диспуты о том, какой же взгляд на Христа является православным, определяли историю Римской и наследовавшей ей Византийской империй не менее, чем постоянные войны с варварами. В год, когда на западных рубежах римского мира, на Каталаунских полях, легионеры остановили всадников Аттилы, на востоке, в городке Халкидон на азиатском берегу Босфора, епископы окончательно определили, что Христос — одновременно и Бог, и человек. И второе событие изменило судьбу мира не меньше, чем первое. Но предстоит пройти еще многим векам, вспыхнуть и погаснуть таланту многих проповедников и философов, пока догматы Православия не будут определены так, как мы знаем их теперь.

Фото: AP

Вопрос о природе Христа так остро стоял для римлян и византийцев потому, что античная мысль долго не могла воспринять факт воплощения Творца мира, сущности, неизмеримо превосходящей все, что можно себе вообразить, в человеческое тело. Для древнего грека, воспитанного на философии Платона, мир духовный неизмеримо выше мира грубой материи, в том числе и человеческой плоти. Плоть не обязательно является чем-то грязным и низменным — до такой крайности доходили лишь самые радикальные еретики-гностики, но она находится на совершенно иной ступени, чем дух. Древний грек, как, кстати, и современный человек, стремился четко разделять вопросы плоти и духа, материального и идеального.

Христианство же говорило, что совершеннейшее духовное существо, ипостась Творца — снизошло до им же сотворенной материи! И что люди войдут в вечность не как идеальные сферические духовные сущности в вакууме, а воскреснув во плоти, преобразившейся, но материальной. Такое революционное откровение не могло быть сразу принято античным миром, многие мыслители пытались найти более привычные формулировки. Одни вообще не принимали факта Боговоплощения, другие же, не сомневаясь в божественности Христа, в той или иной степени отказывали ему в человечности.

Первый из великих еретиков — Арий — отрицал Божественную Троицу и низводил Христа до пусть и совершенного, но творения Бога. Но хотя арианство на какое-то время и завладело умами нескольких императоров, оно слишком противоречило самому духу христианства. Очень скоро учение Ария потеряло всех сторонников в Империи, сохраняясь до поры лишь во враждующих с Империей королевствах германских варваров — готов и вандалов. Борьбе с арианством были посвящены первые два Вселенских Собора — 325-го и 387-го годов. На них был сформулирован современный Символ Веры.

Следующая большая ересь — ересь Нестория — признавала равенство божественной и человеческой природ Христа, но разделяла и саму личность Христа. Родился от Марии, ел, пил, умирал на кресте человек, а вот совершал чудеса, учил и воскресал — Бог. Воплощение по Несторию получилось как бы неполным, и это учение было отвергнуто на третьем Соборе в 431 году. Несторианебежали из Империи на Восток, какое-то время обратили в свою версию христианства многие кочевые народы, но к настоящему времени почти исчезли, за исключением нескольких общин, разбросанных по миру ассирийцев.

Но реакция на несторианство в Империи породила новую ересь — монофизитство. Монофизиты считали, что во Христе есть лишь божественная природа. "Утверждающего во Христе две природы — рассечь надвое!" — призывали некоторые радикальные сторонники их учения, и зачастую их слова не расходились с делами. Монофизитский раскол на два века погрузил Империю в состояние "холодной гражданской войны" и, в конечном счете, привел к отпадению Египта, Палестины и Сирии. Население этих провинций так ненавидело православных императоров Константинополя, что готово было без боя сдаться завоевателям — сначала персам-зороастрийцам, а затем арабам-мусульманам. Сейчас монофизиты — это копты Египта. Часто, хотя и не совсем корректно, к ним также относят церкви Армении и Эфиопии, чье учение является как бы промежуточным между православием и монофизитством.

Фото: AP

Монофизитство было осуждено на Соборе 451 года и повторно, вместе с несторианством, в котором монофизиты обвиняли православных, на Соборе 553 года. Но для сохранения гражданского мира императоры часто нарушали их постановления, придумывая разнообразные богословские гибриды, как например, монофелитство (признание одной лишь божественной воли у Христа, имеющего две природы). Эти конструкции были совершенно искусственными и не принимались ни православными, ни монофизитами. Однако в VII веке константинопольские власти в политических целях крепко держались за них, а противникам такой политики грозили жестокие наказания — святому Максиму Исповеднику, обличавшему императора-монофелита Константа, отрубили правую руку и отрезали язык, чтобы он не мог более ничего ни сказать, ни написать. Но когда монофизитские области были завоеваны арабами, императоры все же отказались и от этой ереси. На Соборе 680 года православное учение, которое отстаивали святой Максим и другие богословы, было определено верным.

Последней же крупной ересью Византии стало иконоборчество. В отличие от предшествовавших еретиков иконоборцы, казалось, не покушались на догматику. Они были согласны с православным представлением о двух природах и двух волях Христа, с тем, что он истинный Бог и истинный человек. Но изображать материальными средствами Того, Кто истинно воплотился, они считали невозможным и кощунственным. Также эти новые еретики запрещали изображать и Богородицу, апостолов и святых, по их мнению, принадлежащих лишь горнему миру. По словам протопресвитера Александра Шмемана, иконоборчество, кроме прочего, было "взрывом все того же эллинского "спиритуализма", для которого иконопочитание было проявлением чувственного, материального в религии".

Император Лев Исавр, насаждавший иконоборчество, и особенно его сын Константин, прозванный Копронимом (то есть "дерьмоименным"), начали репрессии против почитателей икон, равных которым по масштабам Византия не помнила со времен языческих императоров. Иногда повод к ним давали сами иконопочитатели — например, в 730 году защитники икон перебили солдат, пытавшихся уничтожить скульптуру Христа на одной из площадей Константинополя. Но чаще всего жертвами становились монахи, отказывавшиеся выполнять приказ об уничтожении икон в своих монастырях. Копроним особенно ненавидел монашеское сословие — при нем связанных попарно монахов и монахинь водили по Константинополю под плевки и улюлюканье толпы, против монахов выдвигались абсурдные обвинения, их ставили перед выбором: снятие сана и женитьба или позорная казнь. Разумеется, гонения против монашества сопровождались изъятием монастырских богатств, что роднит Копронима с позднейшими европейскими протестантами.

Фото: AP

Иконоборцы заявляли, что борются с идолопоклонством, с народными суевериями, подобными употреблению краски с икон вместо Причастия, однако основной отпор они получали от константинопольской интеллигенции. Они отвергали обвинения в идолопоклонстве, напоминая изречение одного из величайших учителей Церкви — святителя Василия Великого: "Честь, воздаваемая образу, переходит на Первообраз". Выдающимся противником ереси был святой Иоанн Дамаскин, не только знаменитый проповедник, но и величайший поэт своего времени. Он написал "Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения". Там он различает поклонение и почитание (первого достоин лишь Бог, второго — и материальные предметы), а также связывает иконопочитание с воплощением Христа:

"Так как мы состоим из двух частей, из души и тела, и душа наша не обнажена, но покрывается телом, как бы завесой, то нам невозможно, помимо телесного, прийти к духовному. Следовательно, подобно тому как через слова, которые мы слышим ушами, мы также понимаем и духовное, так и через телесное созерцание приходим к созерцанию духовному. Поэтому Христос воспринял тело и душу, так как тело и душу имеет и человек".

Также свою позицию по отношению к иконоборцам обозначил и престол святого Петра. Римские папы, как и вся Западная Европа, тогда твердо стояли на позициях почитания икон, и именно в годы правления Копронима Папская область политически окончательно отделилась от Империи.

После смерти Копронима его политику продолжал его сын Лев Хазар, но правил недолго, а его жена, Ирина, остановила гонения и подготовила Седьмой Вселенский Собор 787 года. Помимо личных убеждений этой властной женщины (первой в истории Византии единодержавной императрицы), на такой шаг ее могло подвигнуть желание ограничить власть военных, соратников ее мужа, а также стремление к союзу с державами Запада.

Но, хотя Собор богословски доказал соответствие иконопочитания православному учению, иконоборческие настроения, особенно в армии, еще были сильны. Лев Исавр и Константин Копроним остались в памяти военных как выдающиеся полководцы, которые остановили нашествие арабов на востоке и болгар на севере. При преемниках Ирины же враги вновь начали движение на границах Империи. В 813 году в результате очередного военного переворота к власти пришел император Лев Армянин, объявивший, что неудачи Империи связаны с ошибками Собора 787 года. Такой же позиции придерживались и два последующих императора — Михаил Травл и его сын Феофил.

Фото: AP

Второе иконоборчество было не столь продолжительно, как первое, и не сопровождалось массовыми казнями. Однако несогласные с уничтожением икон рисковали отправиться в заточение или ссылку. Впервые ересь привела к расколу в церковной иерархии: патриарх Никифор, смещенный императором и удалившийся в свое поместье, продолжал почитаться главой церкви сторонниками икон, в то время как в Константинополе утвердился ставленник Льва, Феодот. Противостояние в церкви нашло выражение в переписке святого Феодора Студита и иконоборца Иоанна Грамматика, впоследствии патриарха. Несмотря на все выкладки Грамматика, выдающегося богослова и ученого своего времени, стойкость Студита и его учеников постепенно переломила общественное мнение. Как и в случае с первым иконоборчеством, конец второму положила женщина, Феодора, вдова императора-иконоборца Феофила.

В 843 году на поместном соборе в Константинополе иконоборчество было окончательно осуждено, а иконы вернулись в храмы. Несмотря на полную смену церковной иерархии, Феодора не подвергала иконоборцев репрессиям — это движение, особенно после прекращения деятельности Грамматика, само сошло на нет.

Православие восторжествовало, хотя уже через 20 лет, при константинопольском патрархе Фотии и римском папе Николае, впервые будет поднят вопрос о filioque — исхождении Святого Духа от Сына, который вскоре разделит Православную и Католическую Церкви. Но это будет уже другой конфликт, конфликт двух христианских цивилизаций, а не преодоление античного "эллинства". Учение о том, что Христос истинный Бог и истинный человек, воплощенный, умерший и воскресший, которого можно изображать материальными средствами, утвердилось и на Востоке, и на Западе.

Аргументы древних еретиков, однако, не забыты. К ним прибегают не только радикальные протестанты и секты наподобие "Свидетелей Иеговы", но и — опосредованно — далекие от религии материалисты, которые хотят отделить материю от духа, с одной стороны, отрицая духовный аспект современной мирской жизни, а с другой, требующих от Церкви отказаться от всех материальных проявлений и сосредоточиться исключительно на "высоком".

В Православной Церкви в день Торжества Православия издревле было принято за богослужением читать анафемы еретикам. Анафема — это объявление, что такие-то люди или последователи такого-то учения находятся вне Православной церкви (по-гречески буквально "вне темы"). Смысл чтения анафем еретикам прошлого — помнить, что ересь еще может вернуться. Сейчас этот обычай по разным причинам забыт, по крайней мере, в Русской Православной Церкви. Однако время от времени в церковной среде ведутся разговоры о необходимости и актуальности его восстановления.

Читайте самое интересное в рубрике "Религия"