На каком языке говорить с Богом?

Многие православные жалуются, что им трудно понять богослужение на церковнославянском языке. Не пора ли перевести службу на современный русский? А на каком языке следует молиться в православных храмах, например, Казахстана? На эти и другие вопросы в интервью Pravda.Ru ответил протоиерей Димитрий Карпенко, сотрудник Синодального миссионерского отдела.

Проблемы богослужебного языка

— Отец Димитрий, существует ли проблема понимания прихожанами богослужебного языка?

— Несомненно. Проблема существует, очень многие люди испытывают затруднения с пониманием того, что совершается на богослужении. Есть проблема языка, проблема понимания Священного Писания, особенно апостольских чтений, евангельских чтений. Очень многие вещи, если их специально не истолковывать, остаются за гранью понимания молящимися. Если нет проповеди после чтения Священного Писания, то люди подчас лишены возможности понимать его, потому что на слух воспринимать церковнославянский язык очень тяжело, и даже люди, которые ходят постоянно в храм, очень многие вещи на слух сразу не смогут воспринять и понять.

Что касается апостольского чтения, то здесь вообще у нас очень большие пробелы. Никто его обычно не истолковывает, проповеди не говорится по Апостолу. Так что проблема существует, конечно. Она также связана и с чтением канонов, пением стихир. Очень большой спектр проблем. Нужно что-то пытаться делать.

Необходим общецерковный перевод

— А каким образом следует решать эту проблему, что именно нужно делать?

— Я думаю, что община в принципе, если она этого желает, то может слушать Священное Писание и на русском языке, если нет никакого напряжения в приходе по этому поводу. Также необходима, на мой взгляд, обязательная проповедь после чтения Священного Писания. А то, что касается всего богослужения в целом, то, я думаю, что нам необходимы такие последования, где бы славянский текст соседствовал с русским переводом, чтобы люди могли следить за ходом богослужения. Для этого необходим официально одобренный священноначалием русский перевод, которого у нас на данный момент не существует. Перевода, который был бы одобрен хотя бы не для богослужебного использования, а просто для чтения прихожанам, но только такого перевода нет, насколько мне известно. Есть отдельные переводы того или иного качества, им даются разные оценки, но общецерковного перевода нет. Это проблема.

Выпуск таких последований, мне кажется, может решить проблему понимания, но конечно, отчасти, а не целиком.

— Что мешает начать работу в этом направлении?

— Ничего не мешает. Я думаю, нужно эту работу делать. В принципе, что касается меня и моего прихода, то мы в этом направлении работаем сейчас. Мы собираемся заполучить такое последование и сейчас предпринимаем для этого определенные усилия. А то, что касается одобренного священноначалием перевода богослужения на русский язык, то, я думаю, это должно быть усилием всей Церкви. Должно быть какое-то решение на высшем уровне, которое бы к этому подвигло. Речь идет не о том, чтобы совершали богослужение на русском, а о том, чтобы люди могли хотя бы в таком ознакомительном порядке имели возможность посмотреть, что означает та или иная молитва, то или иное последование. Хотя бы тот же перевод на русский Херувимской песни "Иже Херувимы тайнообразующе…" Насколько я знаю, ее официального русского перевода, всеми одобренного, у нас нет.

Богослужения на национальном языке

— В Казахстане местные мусульманские лидеры выражали недовольство в связи с тем, что в казахстанских епархиях Русской православной церкви приняли решение совершать богослужения на казахском языке. Что вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, что такие возмущения будут где-то возникать время от времени, но это совершенно нормально — совершать богослужения на национальных языках, это соответствует миссионерской традиции нашей Церкви. Святитель Иннокентий Вениаминов так и учил, наставлял миссионеров, что там, где ты проповедуешь, необходимо обязательно заботиться о переводя Священного Писания, о богослужении на национальном языке.

А то, что есть такое напряжение, — это естественно, конечно, и по-человечески совершенно понятно. Я думаю, здесь нужно просто спокойно объяснять, что нет никакого прозелитизма, есть желание людей молиться на том языке, на котором они хотят молиться. Это же естественно право человека — молиться, никто не может ему запретить. Естественно, он будет молиться на том языке, на котором он хочет. Если человек хочет молиться на казахском, почему мы должны лишать его этого права? Это будет уже нарушением прав человека.

Я думаю, что здесь просто нужно все спокойно объяснить. Напряжения есть, но со временем, я думаю, они снимутся. Заставить человека стать православным невозможно. Что значит "прозелитизм"? Мы же не сможет заставить человека стать православным, даже если начнем молиться по-казахски или там по-якутски. А если человек хочет принять православие, мы не должны ему препятствовать, должны дать возможность читать Священное Писание, слышать богослужение на его языке. А если человек этого не желает, то ничего поделать здесь мы не сможем.

Нужно постоянно узнавать больше о своей вере

— Вы говорили о том, какие усилия может предпринять вся Церковь, чтобы богослужение стало более понятным. А каким образом может сам помочь себе лучше понимать богослужение каждый отдельный человек?

— Во-первых, нужно заинтересоваться. Не нужно ограничивать свою церковную жизнь только эпизодическими походами в храм по праздникам. Нужно осознать, что если ты христианин, если ты призван быть в Церкви, то нужно себя как-то более активно в церковной жизни обозначать, а для этого понимание всего, что происходит за богослужением, обязательно. Поэтому человек должен приложить усилия к тому, чтобы узнать больше. Сейчас все современные адекватные люди имеют доступ к интернету, к его ресурсам, в котором есть множество различной информации, способной помочь людям, ищущим знания о богослужении, эти знания найти. Стоит только немного, чуть-чуть усилий употребить, и пробел этот можно восполнить. Только немножечко придется сдвинуть себя с места — не просто жить как живется, а стараться что-то делать для того, чтобы узнавать больше о своей вере.