Высшие силы: с чего вдруг Меркель льстит России

Канцлер ФРГ Ангела Меркель на сегодняшней пресс-конференции в Берлине назвала Россию "формирующей мировой порядок силой", приведя в пример действия Москвы в Сирии (президент РФ Владимир Путин заехал туда перед визитом в Египет, побывал на авиабазе Хмеймим и отдал министерству обороны приказ о начале вывода российских военных с сирийской территории).

Фото: Фото: @bundeskanzlerin

На первых ролях: что вынудило Меркель признать силу России. Канцлер ФРГ Ангела Меркель

Военную мощь России отметил в Берлине и экс-президент США Барак Обама. "Россия является важной страной, это военная супердержава, у нее есть влияние в регионе и в мире. Она решает множество проблем, мы заинтересованы в работе с ней. Я надеюсь на конструктивные отношения с Россией", - сказал он.

Что заставило западных лидеров отдать России должное, "Правда.Ру" спросила Леонида Исаева - старшего преподавателя кафедры общей политологии Национального исследовательского университета Высшей школы экономики.

- Чем продиктовано заявление Меркель?

- Россия действительно является силой, которая хочет играть определяющую роль в сирийском конфликте. Это некая объективная реальность, и мы уже два года это желание видим ежедневно. И РФ действительно играет важную роль на Ближнем Востоке - другое дело, какую? Больше деструктивную или позитивную? Все уже давно понимают, что вопрос в том, насколько Россия договороспособна, насколько она способствует нормализации отношений и ситуации в регионе.

Мы хотим, чтобы европейцы вели диалог, особенно сейчас, когда мы говорим уже не о военном конфликте, а о его переходе в фазу переговорного процесса - и больше в сфере дальнейшего посткризисного развития Сирии, в том числе восстановления экономики и инфраструктуры. Конечно, мы здесь видим ЕС в качестве помощника, нам бы очень хотелось этого.

8 Фото Сирия: На войне как на войне

Поэтому дальше надо договариваться - наверное, больше по политическим вопросам. Мы заинтересованы в этом, ЕС тоже заинтересован участвовать в экономической реконструкции посткризисной Сирии. Другое дело, что там целый ряд вопросов, которые они хотели бы, чтобы мы решили. Поэтому здесь есть взаимная заинтересованность сторон. Просто нам надо договориться. Нам об этом дают понять - и мы даем об этом понять, что точно так же готовы к диалогу.

Мы в военном плане действительно способствовали победе президента Асада в гражданской войне - по крайней мере, в военной части гражданского конфликта. Если бы мы там не играли никакой роли, то с нами и диалог бы не велся. Вопрос в том, что мы вынудили этот диалог вести. Вопрос его конструктивности - конструктивен или нет? - есть и со Штатами, и с Европейским союзом, и с региональными акторами. В переговорном процессе мы сейчас играем лидирующую роль. Другое дело, удастся ли нам добиться каких-то результатов для Сирии в целом, для сирийского народа, а не только политической верхушки Сирии. Это вопрос открытый.

- А французы, например, считают, что в Сирии победила коалиция по главе с США, а не Россия.

-По их мнению, это в большей степени результат действий коалиции. Потому что и Мосул, и Ирак - все наиболее важные пункты - были взяты коалицией по главе с США. Мы тоже способствовали борьбе с ИГИЛ ("Исламское государство" - запрещенная в РФ террористическая организация), но наши военные успехи там были на порядок скромнее. Это так.

Но опять же, вышел Асад победителем из этой войны? Вышел. Вопрос о том, будет ли он дальше президентом, по-моему, снят. По инерции эту мантру повторяют, но все понимают, что никуда он не уйдет. И это результат нашей политики. Мы можем с вами дискутировать о том, насколько это хорошо для всей Сирии - и вряд ли мы увидим какой-то реальный национальный диалог с Сирией. Скорее, диалог проигравшего с победителем.