Как на Украине превратили "Мазепу" Чайковского в оперетту — Дмитрий БЕРТМАН

В честь 330-летнего юбилея со времени прихода к власти на Украине гетмана Ивана Мазепы решили в Харькове показать "современную версию" оперы Чайковского "Мазепа", зачем-то добавив в нее любимую песню Степана Бандеры. Из старой партитуры оперы удалили третий акт, а текст перевели на украинский язык. В начале и в конце оперы звучит любимая песня Степана Бандеры "Черная пашня испахана". Более того, в одной из последних сцен во время казни Кочубея на большом экране запустили показ фотографий воинов АТО и "небесной сотни". Как пишет "Газета" со ссылкой на украинского музыкального критика Любовь Морозову, такое решение было принято с целью вызвать у публики патриотические чувства. Вот только эффект, по словам эксперта, получился противоположным. Как можно расценивать попытки навязать патриотизм даже там, где ему, казалось бы, не совсем есть место? Почему на Украине превращают обычную пропаганду в нечто более изощренное? Может ли этот прецедент считаться попыткой режиссера следовать общей тенденции, или речь все же идет о каких-то других механизмах создания подобных творений? В чем глубинный смысл попытки приплести Степана Бандеру к Ивану Мазепе, умершему за два века до рождения героизированного украинского националиста? Эксклюзивное тематическое интервью "Правде.Ру" дал художественный руководитель московского музыкального театра "Геликон-опера" Дмитрий Бертман.

Почему на Украине ставят спектакли с любимыми песнями Бандеры — Дмитрий БЕРТМАН. Украина показала пропагандистский спектакль

— Мазепа в Харькове фактически героизирован, а параллели с Бандерой добавлены для веса и культивирования национализма. Хочется вас спросить как художника, который ставил этот спектакль и как раз отказался от фольклорно-исторического прочтения драмы: не теряется ли при таком подходе самое главное? Сделать из Мазепы национального героя — это как вам?

— Вообще, творчество Чайковского само по себе всегда связано с автобиографией композитора, оно не оторвано. Чайковский был исповедальный композитор, в своей музыке, драматургии он исповедовал. Все поводы и сюжеты, которые он брал для своих опер, были связаны с его какими-то личными переживаниями и событиями жизни. В том числе "Мазепа".

Например, к сюжету оперы "Мазепа" он обратился в связи с трагедией в семье, когда его племянница забеременела от пожилого человека и умерла в сумасшедшем доме. Его личная драма была поводом взятия сюжета "Полтавы". Поэтому все, что творится вокруг этого сюжета, является фоном, это не главное.

Существует главная личная история этой девочки, которая влюбляется в старого человека Мазепу: то, как казнят ее отца, как разрушается семья, разбивается любовь молодого парня, который не мыслит жизни без нее в этот момент. Это история про то, как страсть ее все рушит. Заканчивается это трагедией Марии Кочубей.

Когда я ставил этот спектакль, это было уже много лет назад, моим секретарем была Лариса, она как раз из Харькова, украинка. И она мне переводила, шикарно владея украинским языком, из архива письма Матрены Кочубей к Мазепе. На самом деле Матреной звали героиню, Пушкин брал эту историю, зная это. Надо сказать, что письма Матрены к гетману совершенно эротического характера, и это еще раз дает понять: то, что случилось, это очень личное и частное.

Что касается образа Мазепы у Чайковского, то он, конечно, является отрицательным героем; для того, чтобы усилить эту трагедию, Чайковский, естественно, делает его человеком очень неприятным. Все сцены, которые с ним связаны — сцена казни отца, сцена допроса отца, сцены Мазепы и Марии — это все сцены, где Чайковский остается на стороне Марии. Поэтому здесь любая политическая история выглядит неуместно и странно. А когда идет добавление в оперу, это уже не опера, а спектакль по мотивам.

— Украинский музыкальный критик Любовь Морозова рассказала о спектакле: "Сцена в финале: на заднем плане казнят Кочубея, на переднем плане стоит его дочь, улыбаясь, поет молитву, а на экране идут в это время фотографии "небесной сотни" и воинов АТО". Вероятно, это сделано, чтобы вызвать патриотические чувства. А не противоположный ли эффект получается в таком случае? Возникает только одна мысль — о политической цензуре и душевном нездоровье постановщиков…

— Мне кажется, сейчас просто политика это использует, спекулирует. Это, мне кажется, очень неправильно, потому что искусство само по себе должно существовать вне этого. Оно как раз должно на чаше весов перевешивать и давать людям думать о каких-то более глобальных и важных сущностных вещах.

— Культура всегда было началом умиротворяющим и примиряющим, культурный взаимообмен способствовал взаимопониманию. Сейчас это меняется?

— Вообще, миссия культуры заключается в сближении людей. И сегодня, в период санкций, в период непонимания политического, именно культура является основным мостом и связью со всем миром.

Недавно в нашем театре прошел европейский вокальный конкурс "Бельведер", 250 участников приехало, приехало в Москву жюри — директора театров. Наша столица была полна оперных певцов со всего мира, все уехали из Москвы будучи влюбленными в город, в людей. Как раз они и являются носителями правды и добра о нашей стране. Вот чем надо заниматься. То есть именно культура в данном случае опять является сближением.

Культура должна людей мирить и сближать. А то, что сделали в Харькове... Я думаю, что такие вещи потом просто не остаются в истории. Потому что они являются однодневками. Я бы даже сказал, что скорее в данном случае надо говорить не о высоком жанре оперы, а об оперетте. Помните, у французской оперетты был такой девиз: "Утром в газете, вечером в куплете". Венская оперетта была построена на этом. Тут наличие политики превращает все действо в оперетту.