Вадим ГОРШЕНИН — о деле Антона Мамаева

К нашей с Марией Каннабих проверке условий содержания Антона Мамаева (обездвиженного инвалида, осужденного за разбой над бывшим спецназовцем) присоединился сегодня начальник Управления Федеральной службы исполнения наказаний Москвы Сергей Мороз.

Вадим ГОРШЕНИН — о деле Антона Мамаева

Очень надеюсь, что судье, вынесшему приговор по делу Мамаева, воздастся. И для судьи этого "ответка" может оказаться ой-ё, какой большой!

Потому что:

а) со дня вынесения приговора (30 июня) Антон Мамаев впервые поел только вчера. И не ел он не только потому, что находился в депрессии (что естественно), но и потому, что не мог элементарно отправлять естественные надобности. И — да — он очень мало пил: по той же причине;

б) со дня вынесения приговора у человека болит все тело из-за того, что немеют органы (на свободе его переворачивали с бока на бок помощник или жена);

в) потому что сегодня, находясь в спецблоке 20-й больницы, Антон Мамаев не может даже дотянуться до кнопки помощи.

Это к вопросу о гуманности.

Если же возвращаться к праву, то судья не мог не знать о существовании правительственного постановления, согласно которому лица с определенными заболеваниями не могут находиться в местах лишения свободы. То есть подлежат освобождению.

И вот парадокс: Управление Федеральной службы исполнения наказаний Москвы собирает доказательства через направление осужденного на обследование, чтобы подать в суд ходатайство об освобождении. Сравните определения: "гуманный суд" и "жестокая тюремная система". Просто так сравните — на примере этой конкретной ситуации.

Новости пока следующие.

Как сообщил исполняющий обязанности главного врача 20-й больницы, сегодня вечером соберется консилиум. За два-три дня Антона обследуют полностью: выяснят и то, на что он жалуется, и то, на что у него никаких жалоб нет.

Сергей Мороз при нас отдал распоряжение уфсиновской охране помогать при всех просьбах Антона по поводу его самочувствия.

Антон Мамаев попросил книгу. Какую, спросили мы. Что-нибудь из духовной литературы, я православный, ответил он.