Нас ждёт будущее без пресной воды?

Что будет с водными ресурсами?

Заведующий лабораторией Института водных проблем Российской академии наук Михаил Болгов о проблемах с водными ресурсами, о качестве и дефиците питьевой воды, о загрязнении водоемов.

Читайте начало интервью:

Промышленность — угроза загрязнения наших водоемов

Как бороться с экосистемой, которая как, например, на озере Байкал — вдруг ни с того ни с сего начала "цвести" по берегам? Выяснилось, что мы и не знаем, как устроена экосистема. Мы плохо себе представляем ее источники. Изучаем это озеро уже больше ста лет, если не все сто пятьдесят. Много мы построили водохранилищ на наших реках? Да, но если когда-нибудь вам попадется коммунистический документ 1950-х годов, там вы прочитаете по поводу построения ГЭС. Там будет написано, что "мы создаем хранилище кристально чистой воды, в котором тесно будет рыбе". Так вот, эти хранилища имеют одну из самых высших степеней загрязненности, поскольку они в центральной группе собирают все отходы от всех промышленных и территорий, и муниципального хозяйства. Они, конечно же, потихонечку скончаются, если мы не реализуем систему очистки сточных вод.

Экология — это очень тонкий, многоаспектный вопрос. Влияет на экосистему всё, не только, что мы сбрасываем. Мы же забираем оттуда воду, тем самым оставляя рыбу, животных и растительность без ничего. Мы меняем сроки половодья. Каждое весеннее половодье начинается спор о том — затопит Астрахань или не затопит? Если мы затопим, рыбе будет хорошо. Не затопим — значит, будет хорошо с электроэнергией.

Раньше такой вопрос решали простыми проектными методами. Делаем такое сооружение, чтобы оно обеспечивало надежность водоснабжения. А то, что ничего не останется от экосистемы, в нормативах не прописано. Вот так мы и жили десятилетиями с такой технократической политикой.

— В Германии на рубеже 1970-1980-х печально шутили, что в этой главной немецкой артерии можно проявлять фотопленки. Но они каким-то образом очистили воду до такой степени, что в Рейне стало возможным плавать. А тем временем советский "Фитиль" довольно часто показывал сюжеты о загрязнении наших рек.

— В школе нам показывали научный фильм, где судно заходит в шлюз на Рейне. Шлюз — это сооружение, где насосы перекачивают воду из одного объекта в другой, а в процессе перекачки происходит флотация, то есть частички загрязняющих веществ, которые находятся в воде, образуют пену. Если по реке плывет пена — это признак того, что вода грязная, поскольку химические вещества повышают свойства пленочки, образуется большое количество пены. Когда судно заходило в шлюз на Рейне, оно покрывалось слоем пены метра на два выше, чем само судно.

Сегодня экосистема Рейна находится в очень приличном состоянии именно за счет жестких мер и за счет экономики. У нас, к сожалению, основной источник загрязнений — промышленность, а не гражданин. И если мы не реконструируем все системы водоснабжения, то мы эту ситуацию никак не улучшим.

Дефицит воды — наше будущее?

— Как вы считаете, дефицит пресной воды возможен? Нас пугают футурологи, что войны могут быть уже не из-за нефти, а из-за питьевой воды.

— Конечно. Общее количество воды на земном шаре не уменьшается. Не увеличивается и не уменьшается. Физически вода наблюдается в разных формах, может накапливаться в ледниках или в Мировом океане, но она физически есть и в космос не улетает. А население растет. С ростом населения у нас возникает напряженная ситуация. Поэтому дефицит воды и в нашей стране (не везде, но в ряде районов) есть. В мире, особенно Северной Африке, Индии, Китае, где население растет неконтролируемыми темпами, там очень ограниченное количество воды.

Но всё определяется в технологии. Было такое исследование по части воды. Детская смертность в Израиле на тысячу человек один или два, а в ближайшей Иордании, по-моему, 15. То есть употребление плохой, некачественной воды в дефицитной ситуации приводит к таким показателям. А условия и нормы потребления одни и те же. И ресурсы там одни и те же.

Поэтому только технологический прорыв и какая-то сознательность в мозгах должны привести к тому, что надо изменять наше отношение к водным ресурсам.

— Бутилированную воду вы контролируете?

— Я не знаю, кому сейчас подчиняется Институт санитарии и гигиены, раньше — Академии медицинских наук. Там есть академик Рахманин, который нам несколько лет назад признался, что результат был плачевный. Из тридцати бутылок — две или три хорошего качества, остальные — из крана. Водопроводная вода, допустим, во Франции очень приличного качества. Ее можно пить практически не занимаясь дальнейшей водоподготовкой. У нас очень многое зависит от качества воды в источнике, много ли загрязнений, солей, конечно, от технологии водоподготовки.