Структурный кризис современного капитализма

Ставшая мировой экономическая турбулентность, с тех пор, как США смогли заставить мир "купить свой кризис", как правило, рассматривается как продолжение распада лопнувшего "пузыря недвижимости" в Соединенных Штатах. Такого понимания, однако, недостаточно, ибо и само надувание этого пузыря, и его разрыв — это эпизоды более глубокого структурного кризиса современного капитализма, связанного с явлением "новой глобализации".

На двух последних конференциях Организации ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) в Аккре и в Дохе подчеркивалась разность подхода "Глобального Севера" и "Глобального Юга". Развивающиеся страны, включая государства БРИКС и Юго-Восточной Азии, известные как "группа 78" (по числу входящих стран), болезненно воспринимают существующий мировой порядок, считая, что МВФ фактически стал инструментом принуждения развивающихся стран к проведению политики, которая служит интересам развитых государств и международных финансовых институтов. Мир меняется, и очень важно следить за направлением этих изменений.

Мир меняется

Известный историк Сергей Шмидт пишет про "новый тренд в мир-системе. Согласно этому тренду, теперь выгоднее привезти дешевую азиатскую рабочую силу на европейский или американский завод, нежели вывозить европейский или американский завод в Азию с дешевой рабочей силой. Как это происходило фактически с 1970-х. То есть почти сорок лет существовавший тренд "деиндустриализации Запада" в пользу Азии меняется на "новую индустриализацию Запада", но с Азией внутри". Его мысль развивает украинский специалист Владимир Спиваковский: "Одновременно с экономической выгодой, произойдет демографическая перестройка и политическая дестабилизация. Так мир и движется по спирали последние 10 000 лет".

Читайте также: "Идет колоссальный передел газового рынка"

С другой стороны, многие серьезные специалисты полагают, что этот виток глобализации принципиально не отличается ее предыдущих этапов, начавшихся еще в XVIII веке и развивающихся до сих пор с перерывами на две мировые войны, Великую депрессию и послевоенной концепции "государственного интервенционизма" национальных экономических режимов. Однако видный индийский экономист Прабхат Патнаик называет этот подход ошибочным и говорит, что современная глобализация качественно иное явление, которое делает "современный капитализм принципиально отличным во многих отношениях от всего того, что ему предшествовало".

"Старая" глобализация

До нынешнего этапа глобализации для развития мировой экономики были характерны три основные черты. Во-первых, труд не обладал достаточной мобильностью для перетока глобального "Юга" на Север". "Длинный девятнадцатый век" (до Первой мировой войны) был свидетелем двух больших волн миграции — из Европы в такие места, как Канада, США, Австралия и Новая Зеландия, где европейские мигранты практически уничтожили коренных жителей, сохраняя свой уровень жизни и размер оплаты труда. Патнаик называет это "миграцией из регионов с умеренным климатом в регионы с умеренным климатом при сохранении высокой оплаты труда" ("high wage, temperate-to-temperate region migration").

Но глобальное капиталистическое хозяйство породило и другую волну миграции из тропических или субтропических стран, как Индия и Китай, в другие тропические страны ("low wage tropical to tropical region migration"), где мигранты работали в статусе кули или наемных работников на шахтах, плантациях и крупных строительных проектов, как, например, Панамский канал. (Патнаик не замечает китайских кули или японских гастарбайтеров в США, чья тяжелая участь была так точно описана гуманистической классикой американской литературы).

"Тропические" мигранты на родине были свидетелями "деиндустриализации", описанной, например, Карлом Марксом в его известных статьях про Индию, как уничтожения традиционного ремесленного производства импортом изделий из капиталистических метрополий, что лишило большое количество людей работы и привело к необычайному снижению реальной заработной платы. Например, нынешние проблемы Шри Ланки с тамильским меньшинством порождены именно массовым вывозом британскими латифундистами обнищавших тамилов на Ланку для работы на сахарных плантациях, на которых привыкшие к более высокой оплате труда коренные сингалы отказывались работать.

Читайте также: "Кризис евро миновал": лукавят ли греки?

Каждая из этих волн миграций охватила около 50 миллионов человек, но их потоки не пересекались. "Тропический" труд не только не имел права свободно перемещаться по Европе, но и не мог мигрировать в белых поселениях в умеренных областях. Даже, когда в годы после Второй мировой войны, миграция приняла более широкий масштаб из глобального "Юга" на "Север" она оставалась подконтрольной властям развитых стран и регулировалась в соответствии с потребностями капитала.

Вторая особенность "старой глобализации" состояла в том, что капитал не мог свободно перемещаться с "Севера" на "Юг". Формально не было никаких юридических ограничений на его перемещения; тем не менее, — подчеркивает Патнаик, — "он был направлен только на плантации, горнодобывающую промышленность, экспортную деятельность и инфраструктуру, необходимую для таких видов деятельности, как железные дороги (где обычные нормы прибыли были гарантированы колониальным государством)". Фактически миграции капитала "в любом значимом смысле" в производство не было, несмотря на более низкие реальные зарплаты, преобладающие в "Юге". "Невидимая рука рынка" не работала, как, впрочем, и почти везде.

Третья особенность предыдущих этапов глобализации состояла в том, что импорт промышленных товаров, произведенных на "Юге", был обложен высокими пошлинами на "Севере", из-за чего местные капиталисты, даже если им все таки удавалось создать производственные единицы на "Юге", несмотря на многочисленные препятствия, созданных на их пути колониальными администрациями, были лишены доступа на "Северные" рынки. Они могли в лучшем случае вариться в собственных местных рынках, но даже там им пришлось столкнуться с конкуренцией со стороны "северных" промышленных товаров без какой-либо протекционистской защиты.

Африка

Здесь очень показательна история так называемого "левантийского", традиционного торгового капитала в странах Гвинейского залива и Восточной Африки, который при колониальных режимах ни в одной стране не смог стать из торгового промышленным. Спецификой слаборазвитых стран является то, что политика там не столько определяется экономикой, сколько определяет ее — тот, кто имеет власть, становится богатым, тогда как для развитых стран верно обратное: богатые "покупают" власть.

Обретавшие независимость после колониализма африканские страны могли выбрать два пути развития. "Такие лидеры, как Секу Туре в Гвинее, Кваме Нкрума в Гане или Патрис Лумумба в бельгийском Конго сознательно шли на разрушение колониального сельского хозяйства, уничтожение латифундий, изгнание европейских плантаторов (за что приходилось платить и изгнанием агрономов — своих кадров у африканцев пока еще не было), аграрную реформу, парцеллизацию хозяйств и раздачу наделов безземельному коренному населению, индустриализацию, разрушение связей с метрополиями".

Читайте также: Бумеранг санкций: заплатит Европа

Напротив, Кот-д'Ивуар или, например, Сенегал сознательно предпочли оставаться аграрным и сырьевым придатком Франции. Народ был недоволен, но кто спрашивает народ? Французы продолжали владеть плантациями и выкачивать прибыли, но присосавшиеся к ним, как пиявки, местные заправилы получали свой процент, и доля их была очень большой.

Большой капитал умеет считать деньги, но умеет и делиться. И приведенный к власти на Берегу Слоновой Кости штыками Иностранного легиона президент Алассан Уаттара — лучшее этому подтверждение: в МВФ он работал в должности заместителя директора-распорядителя. Бывший руководитель французских спецслужб при Де Голле Константин Мельник-Боткин подводит итог: "Результат мы видим сегодня: он отнюдь не блестящий — Африка в ужасном состоянии. Экономическое развитие не состоялось. Все деньги ушли во Францию через крупные нефтяные компании".

"Север" ставит под сомнение суверенитет развивающихся государств над их природными ресурсами на основании того, что якобы "некоторые страны обладают большими природными богатствами, но эффективно распорядиться ими не могут" — и "человечество" обязано установить "эффективный контроль" над природными ресурсами тех стран, которые сами не в состоянии осваивать эти ресурсы (или темпы освоения этих ресурсов этими странами не устраивают "человечество").

Хотя Россия имеет своеобразный промежуточный статус между развитыми и развивающимися странами, развитие этой концепции в силу наших несметных природных ресурсов следует считать нежелательным и даже опасным. Аналогичный подход занимает и ряд других влиятельных государств, например КНР, в международном споре о добыче редких и редкоземельных элементов и других вопросах.

"Резервные армии труда"

Конечным результатом этих трех особенностей "старой глобализации" стала сегментация мировой экономики на две части, причем реальная заработная плата на "Севере" не ставилась под угрозу дешевизной огромных трудовых резервов "Юга". Конечно, "резервная армия труда" была и на "Севере" (капитализм не может функционировать без такой "резервной армии"), что сдерживало рост "Северных" зарплат; но ее размер был относительно небольшой, а ее сдерживающее влияние на "северную" заработную плату не настолько велико, чтобы понижать ее до уровня прожиточного минимума.

Иными словами, глобальный капитализм имел две "резервных армии труда", порожденный мощным профсоюзным движением и страхом перед СССР. Относительный рост зарплат на Севере способствовал укреплению внутреннего спроса, стабильности рынков и цен в метрополиях, стимулируя новые и новые инвестиции, а реальная заработная плата на "Юге" стагнировала (и, кстати, нередко продолжает стагнировать) вокруг "голого прожиточного минимума", вызванного давлением масс трудовых резервов, что давало глобальному капиталу стабильность цен на сырье.

Читайте также: Валютные войны остановит клиринг

Но процесс "новой глобализации" сломал эту сегментацию мирового капиталистического хозяйства. Хотя труд с "Юга" по-прежнему не может свободно двигаться "на Север", капитал из "северных государств" в настоящее время переливается "на Юг", создавая там, в том числе и экспортноориентированное производство на мировой рынок, включая и "северные рынки", которые теперь открыты для импорта с "Юга". Однако это поставило под удар доходы трудящихся в развитых странах, делая их судьбу схожей трудовыми резервами Юга с и помимо прочего ведет к относительному сокращению "северных" рынков.

Для этого потребовался разгром профсоюзов "Севера". Он был проведен заблаговременно — Тэтчеризм строился вокруг уничтожения трейд-юнионов шахтёров, а глобальные монополии в 90-е платили больше денег специалистам по индивидуальным контрактам, чем по профсоюзным, "пряником" вынуждая людей выходить из профсоюзов. Между тем, сутью рабочих организаций от века было ограничение конкуренции между работниками, что позволяло повышать уровень заработной платы.

Происходит важная политэкономическая вещь: реальная заработная плата рабочих в развитых странах больше не будет расти с ростом производительности труда, под давлением трудовых резервов "Юга", она, как правило, остается на прежнем уровне. "В Соединенных Штатах, — утверждает Патнаик, — в последние три десятилетия, реальные ставки заработной платы остались на прежнем уровне, даже в абсолютном выражении".

Застой в области оплаты труда, повышение его производительности в мировой экономике означает увеличение доли прибылей капитала и ведет к увеличению неравенства в мире, которое на самом деле будет продолжать увеличиваться в эпоху "новой глобализации", пока глобальная резервная армия труда постепенно не исчерпается. Но это, настолько маловероятно, что и надеяться на это не приходится.

Европейские профсоюзные лидеры подчеркивают, что уже окончательно нарушены базовые принципы "европейской социальной модели", такие как равная оплата за равный труд, причем они нарушаются принципиально, нарушаются уже законодательно.

Читайте также: Россия для ЕС - красивая и капризная невеста

Пока в России почти нет безработицы, а та, что есть, локализована географически (например, относительно малонаселенный Северный Кавказ), и национальный капитал уже требует от правительства того, что Марксом называлось "резервная армия труда" для обеспечения своей конкурентоспособности на глобальных рынках. И вся эта затеянная правительством кампания по повышению производительности труда при отсутствии новых рынков, как раз и будет означать появление значимой безработицы, давление на цену труда, хотя некоторые экономисты объясняют евразийскую интеграцию, украинские проблемы, воссоединение с Крымом и требования воссоединения России с Донецком и Луганском именно борьбой за новые рынки.

В разговорах с профсоюзниками в Европе понимаешь с удивлением, насколько разные у нас проблемы — у них совершенно безнадежная безработица (можно говорить о потерянном поколении), у нас поощрение массовой трудовой миграции. Путин говорил, что только украинских гастарбайтеров к нам приезжает каждый год — 3 миллиона — 15 процентов взрослого населения Украины.

Возникают даже проблемы с взаимопониманием с европейцами из-за разности проблем в области труда и приходится долго объясняться так, что европейцы нам завидуют. Помимо прочего еще и возникает угроза и кризисов (относительного) перепроизводства из-за относительного недопотребления трудящихся, что означает сокращение совокупного спроса, хотя опыт показывает, что "вмешательство государства в управление спросом всегда можете отразить такую тенденцию".

Читайте также: Рабочих Незалежной ждет конкуренция с неграми

Капитал против страны

Но глобализация капитала и, прежде всего, финансового капитала предполагает, что, "в мире национальных государств, каждое такое государство должно волей-неволей проводить только ту политику, которая востребована финансовым капиталом", иначе это грозит перспективой массового оттока финансового капитала, неизбежно порождающего финансовый кризис. Именно поэтому народный Китай отказывается идти на свободную конвертацию инвестиционного юаня, и именно в этом причины неурядиц в балансе свободно конвертируемого рубля.

И финансовый капитал неизменно выступает против вмешательства государства в управление спросом для поддержания уровня активности национальной экономики, создавая либеральную идеологию, построенную на идее, что правительства должны только сбалансировать бюджеты, но не проводить активной социальной политики, стимулирующей спрос.

"Новая глобализация" дает капиталу новые возможности. Теперь он, угрожая ничем не сдерживаемым бегством, заставляет правительства отказываться от повышения налогов, а также от увеличения долговых заимствований, лишая их возможностей увеличивать совокупный спрос, для перелома тенденции к перепроизводству, усиливаемую де-сегментацией мировой экономики.

Патнаик приходит к внешне парадоксальному выводу, что "единственное противоядие застою в этих условиях, когда нет колониальных рынков, и когда вмешательство государства в управление спросом подрывается оппозицией глобализации финансового капитала, обеспечивается формированием "пузырей"". И он логичен.

С другой стороны, объединенная Европа уже приняла Стратегию по сырьевым материалам, интегрированную промышленную политику для эры глобализации, другие установочные документы, в которых подчеркивает, что собирается принимать меры по установлению новых правил доступа к сырьевым ресурсам в третьих странах, прежде всего африканских. Мнения этих стран ЕС спрашивать не хочет. Не отстают и США. И пытавшаяся защитить право африканцев на свое мнение Ливия, и Кот-д'Ивуар, решивший передать нефтяной шельф китайским компаниям и ЛУКОЙЛу, и Мали, и другие страны, и Украина Януковича, желавшего продолжать проводить социал-демократическую политику (за счет российских косвенных субсидий и кредитов, конечно) стали просто жертвами вооруженного насилия со стороны Запада.

И очень важно, чтобы мы не стали частью глобального "Юга". Мы — страна- северная!