На разных путях. Как строят рыночную экономику - Китай и Россия

Еще в начале 1996 года в Китае был принят план на последнюю в этом столетии пятилетку и перспективные цели до 2010 года. По прикидкам в нынешней пятилетке намечается достичь среднегодового роста ВНП в восемь процентов, а за первые десять лет следующего столетия будут обеспечены тоже высокие темпы роста — семь процентов.

Головокружительный рост Китая не вызывает сомнения в том, что уже в ближайшие десятилетия он станет первой державой мира. Помощник госсекретаря США У. Лорд считает: “Проблема заключается не в том, станет ли Китай ведущей державой в делах глобальной и региональной безопасности, а в том, когда и как он станет таковой”.

Общепризнанные успехи Китая, его растущий международный авторитет вызывают у россиян противоречивые чувства — и белую зависть к чужим успехам, и растущее разочарование своим руководством, не сумевшим найти путь, способный обеспечить подобный же прогресс России.

Почему же движение к рыночной экономике в России сопряжено с невиданным в мирное время падением производства (наполовину!), с резким снижением жизненного уровня населения, с банкротством государства, оказавшимся не в состоянии вовремя оплачивать сделанное и заработанное, в то время как в противоположность этому возвращение к рыночной экономике в Китае ведет к тому, что примерно каждые десять лет валовой национальный продукт (ВНП) удваивается, заметно повышается благосостояние граждан, в стране сохраняется политическая стабильность. Конечно, и в Китае есть свои проблемы, но это — проблемы роста, а не упадка, как в России.

Естественно, разные общественно-политические силы объясняют это разительное несходство результатов рыночных реформ по-разному. Весьма часто отечественные либералы заявляют, будто Китай вовсе не продвигается к рыночной экономике, а потому, дескать, его еще ждет все то, что уже пережил СССР и переживает ныне Россия. В связи с этим ведется дискуссия: можно ли называть современную экономику Китая рыночной или это ее подобие, некое “рыночное зазеркалье”, поскольку здесь нет “полнокровного рынка”, а государственные предприятия зачастую убыточны и действуют не в рыночном режиме? Возражающие либералам левые и сторонники неоклассицизма соглашаются с тем, что Китай еще не дал практического ответа на вопрос — возможно ли функционирование госпредприятий в рыночном режиме, хотя сами они считают это вполне возможным.

Сегодня и жизнь подтверждает справедливость такого вывода. Китай, избравший путь РЫНОЧНОГО СОЦИАЛИЗМА, уже далеко продвинулся по пути воссоздания рыночной экономики. По оценкам экспертов госплана КНР, учитывающим в общей сложности 28 параметров, уровень маркетизации экономики КНР составляет сейчас 37 процентов против 47 во Франции и Японии, 50 в Англии и Германии и 55 в США. Когда же, несмотря на это, либералы утверждают, что в Китае все же нет настоящей рыночной экономики, требуя для этого достижения показателей США, Англии, Германии, где, в отличие от Китая и Вьетнама, власти не собираются идти путем рыночного социализма, а отвечающие либералам левые уже готовы чуть ли не признать аргументы либералов, хочется спросить обе спорящие стороны: а нужны ли рыночному социализму такие же показатели, как в США, Англии, Германии?

Ведь спор начинался и велся о том, как использовать позитивные возможности рынка, рыночной экономики для устойчивого экономического роста. Мнение либералов здесь сводится к тому, что преимущества рыночной экономики раскрываются только там, где налицо “полнокровный рынок” — с частной собственностью, рынком товаров, рабочей силы и капиталов. Но ведь все это есть в США, Англии и Германии, а темпы их экономического роста в 2—3 раза ниже, чем во Вьетнаме (7 процентов в год), не говоря уже о Китае, где двадцать лет они составляли 9 процентов в год. И виноват в этом проигрыше Запада именно тот “полнокровный рынок”, за который сегодня ратует либерализм и возврат к которому равнозначен возврату к классическому капитализму со всеми его пороками и конфликтами.

Не менее важно и то, что благодаря усилению и расширению социальной политики (заимствованной у социализма), т.е. благодаря определенному социальному ориентированию прежней рыночной экономики, т.е. благодаря определенному перераспределению прибыли (т.е. из-за вмешательства в эксплуататорскую сущность капитализма) оказалось возможным существенно увеличить объем внутреннего рынка и тем видоизменить воспроизводственный цикл, а благодаря государственной организации общественных работ — что опять-таки изменяет рынок капиталов и рынок рабочей силы, — достигнуты те перемены, которые выводят современный капитализм из границ классического капитализма, а потому делают его неподвластным многим противоречиям и конфликтам, описанным “Капиталом”.

Очевидно, что, ведя спор о “рыночности” экономики нынешнего Китая, нельзя для признания ее “рыночной” требовать наличия здесь “полнокровного рынка” с той же ролью частной собственности, рынка рабочей силы и капиталов. Это беспредметный спор, ибо взамен РЫНОЧНОГО СОЦИАЛИЗМА требуют предъявить РЫНОК КЛАССИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА, к которому ни Китай, ни Вьетнам не намерены возвращаться, ибо у РЫНОЧНОГО СОЦИАЛИЗМА “свой” РЫНОК в органической связи со “своей” СОЦИАЛИСТИЧНОСТЬЮ!Возвращаясь к сопоставлению рыночных перемен в Китае и в России, мы встаем перед двумя вопросами.

Первый вопрос: почему Россия и Китай ставят перед собой одну и ту же цель — возвращение к рыночной экономике? Либералы утверждают: все страны так называемого реального социализма — Советский Союз и Китай в том числе, — стремясь реализовать утопический социализм, оказались в тупике, в кризисе. А потому теперь обе страны — Россия успешно (?), а Китай, упираясь, — возвращаются на столбовую дорогу цивилизации — к капитализму. Я думаю иначе: по моему мнению, обе страны — СССР и Китай (а равным образом и Вьетнам) — относятся к странам, преждевременно вступившим на социалистический путь — без наличия необходимых для этого объективных и субъективных предпосылок, а потому и оказались на пути ИСТОРИЧЕСКОГО ЗАБЕГАНИЯ, т.е. преждевременного упразднения рыночной экономики, частной собственности и эксплуатации, что принципиально расходится с выводом Маркса в “Экономических рукописях” (неизвестных ни Ленину, ни большевикам), согласно которому ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ становится возможным там и тогда, где и когда уже не ТРУД в непосредственной форме, а НАУКА как непосредственная производительная сила становятся главным источником общественного богатства. Только при этих условиях, согласно Марксу, общество сможет освободиться от бедности и всех мерзостей старого мира, связанных с частной собственностью, рынком и эксплуатацией, достигнуть того рубежа, когда “с самого непосредственного процесса материального производства совлекается форма скудости и антагонистичности” (т. 46, ч. II, с. 214). Бедность и эксплуатация, скудость и антагонистичность преодолеваются одновременно, а не так, будто эксплуатацию можно устранить раньше бедности, как думали и еще думают многие коммунисты.

Именно эта СХОЖЕСТЬ исторических условий, одинаковость ИСТОРИЧЕСКОГО ЗАБЕГАНИЯ Советского Союза и Китайской Народной Республики как раз и обусловливают одинаковость поставленной цели — возвращение к еще исторически не изжитой здесь РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ.

Второй вопрос: почему, ставя перед собой одну и ту же цель — возвращение к рынку, к рыночной экономике, Россия и Китай в итоге имеют столь различающиеся результаты? Виноваты не объективные условия, а субъективный фактор — выбор пути руководством!

Дело в том, что везде, где необходим ВОЗВРАТ к рыночной экономике, где необходимо ВОЗВРАЩАЮЩЕЕ РАЗВИТИЕ, нужно строгое соблюдение МЕРЫ ВОЗВРАЩЕНИЯ, т.е. нужно ответить на вопрос: куда и насколько следует возвращаться? Ведь можно вернуться только к рыночной экономике, сохранив прежние социальные завоевания, а можно, встав на путь ВОЗВРАЩАЮЩЕГО РАЗВИТИЯ, пойти назад не только к рыночной экономике, но и дальше назад — к рыночному капитализму XVIII—XIX веков, теряя уже имеющиеся социальные завоевания, т.е. встать на путь РЕГРЕССА. Первый возврат — возврат к рыночной экономике с удержанием всех социальных завоеваний XX века — это путь Китая, путь действительного преодоления ИСТОРИЧЕСКОГО ЗАБЕГАНИЯ, что и дает удивляющие мир позитивные результаты. Второй возврат — путь возвращения к рыночному капитализму XVIII—XIX веков, а точнее, к дикому капитализму, подобному ему; это путь России, он вовсе не путь преодоления ИСТОРИЧЕСКОГО ЗАБЕГАНИЯ, а настоящий разваливающий страну Регресс с его катастрофическими последствиями для всех сфер общественной жизни. Такова суть и результаты разных путей к рыночной экономике в Китае и в России.

Анатолий БУТЕНКО.

Доктор философских наук, профессор Московского университета.