Даже спорить неохота: без приколов нету флота! - 21 декабря 2002 г.

Ремонт, северодвинская “Звездочка”. На лодку пришло молодое пополнение. В минно-торпедную боевую часть (БЧ-3) направили молодого матросика с Украины по фамилии Захребетько. Его сразу же прозвали в экипаже “знатоком”: получив команду, матросик вместо “Есть!” обычно отвечал “Га? Чаго? Иде? Колы? Чаму?” “Почемучка” любил лично от души покрутить неизвестные ему клапана, пощелкать тумблерами в первом (торпедном) отсеке, а потом посмотреть, как мигают лампочки, шипит воздух и бегают с перекошенными лицами его начальники. Один он у них был, матрос-то, по случаю большого ремонта и сокращенного экипажа. У командира БЧ-3 возникла вечная головная боль: чем бы таким матроса озадачить, чтобы не сломал ничего... Пусть лучше голову сломает!

— Захребетько! — вызвал как-то минер своего торпеденка, — Вот тебе боевая задача. Ты парень грамотный, зооветеринарный техникум окончил у себя в Жмеринке. А потому умный. Вот представь себе ситуацию: идет бой, все торпеды у нас в первом отсеке закончились, надо из кормы дополнительный боекомплект к торпедным аппаратам доставить. А как? Ученые черепили — не доперли. Может ты, свежий мозг, докумекаешь?

Минер, наверное, надеялся, что задал единственному подчиненному матросу неразрешимую задачу. И что он до конца ремонта будет ходить, думать и ничего не ломать. Как бы не так!

Неделю Захребетько действительно ходил по лодке озадаченный с бумажкой и карандашиком в лопатообразной длани. Ученической 20-сантиметровой линейкой измерил длину торпеды, лазил с ней по коридорам, вычисляя путь переноски боезапаса. Минер успокоился: он-то точно знал, что никаких торпед в корме атомохода вообще нет, поскольку нет торпедных аппаратов. И потому в корму дальше кают-компании 5-бис отсека и не ходил. И не зря механики про минеров часто говорят: они думают, что за жилым отсеком сразу гребные винты начинаются.

Как-то Захребетько робко поскребся в каюту начальника, нарушив его мирный сон.

— Усе! Не можу бильше. Воны, заразы, не пройдуть.... Торпеды, то есть, якие у корме. А зачуханые воны — ужас! Пиду их пидмою з мылом.

Минер сначала довольно ухмыльнулся, потом насторожился: какие в корме торпеды? И пошел вслед за непутевым торпеденком. Дошел до десятого отсека — а там его подчиненный точно какую-то здоровенную трубу с мылом моет. Торпеда?! Ух ты, даже две.

Турбинисты, заглядывавшие в десятый отсек, могли в тот день наблюдать интересное явление: минеренок драил с мылом обе линии вала, а минер ходил рядом с линейкой, что-то измерял, скреб затылок и покряхтывал: ну надо же, век служи — век учись...

Пишите в нашу кают-компанию [email protected]