Не все платина, что блестит (история человека, владевшего 95% всей платины в мире)

История, которую я хочу поведать, представляет пример того, как из-за обычного, самого банального спора двух частных лиц великая держава (было время) лишилась огромных доходов. Также в этой истории будет поведано, как один человек отомстил целому государству, да как отомстил. Вообще же сюжеты, связанные с местью, весьма популярны. Так, например, статистика указывает на то, что в Европе самой популярной книгой после Библии является роман Александра Дюма “Граф Монте-Кристо”. А повествование о мести беглого заключенного замка Иф Эдмона Дантеса, пожалуй, самый красочный и поучительный роман отмщения, применяемый всеми мстителями как руководство к действию.

Итак, все началось в далеком 1759 году, когда королевский наместник в испанской колонии Перу, Антонио де Ульоа, привез в Мадрид образцы необычного белого металла, который добывали в горах Южной Америки попутно с золотом. Испанские химики установили, что металл этот весьма хорошо сплавляется с золотом и серебром. Поэтому было решено, что новый металл дешевле благородных. Кстати говоря, слово “платино” в переводе с испанского значит “серебришко”, то есть производное от серебра и золота: испанские химики всерьез считали, что платина — сплав золота с серебром. Естественно, способностью платины смешиваться с благородными металлами тут же воспользовались фальшивомонетчики, которые за каких-то пять лет наводнили Испанию дешевыми сплавами, поставив тем самым экономику королевства под удар. Король Карл Третий Габсбург в 1778 году даже изволил запретить добычу платинового металла и повелел весь запас, добываемый в колониях Южной Америки попутно с золотом, сбрасывать в воды рек Боготе и Кауке.

Таким образом, до начала XIX века о платине люди вспоминали, лишь когда изучали падение экономики Испании. Однако с серьезным освоением богатейших запасов металла на Урале началась добыча платины и в России. Это произошло в самом начале XIX века. Платину тогда отделяли от золота и за один только 1828 год произвели полторы тонны этого металла, тогда как на всех месторождениях Южной Америки за восемьдесят лет его освоили только одну тонну!

Итак, платиновая добыча производилась тогда известным заводчиком Павлом Демидовым, чей дед понастроил на Урале огромное множество горнорудных заводов, начав с добычи меди и выплавки из нее пушек. У Павла Демидова в то время в помощниках ходил некто Джеймс Маттей, англича-нин. Это он первым открыл в 1819 году на Урале залежи платины. Демидов поначалу отнесся к добыче нового металла без особого интереса, тем более что платина добывалась вкупе с золотом, а этот благородный металл был намного интереснее заводчику. Но Джеймс Маттей, имевший свой тайный интерес в добыче платины, приехал однажды в усадьбу к Демидову и повел такой разговор:

— Мистер Демидов, я бы хотел предложить вашему вниманию вот эту занимательную брошюру немецкого ученого Гумбольта.

Ох, как Павел Демидов еще с детства не любил книжки читать! Демидов-старший много раз велел учителям за вихры его таскать да лозой по мягкому месту лупить за леность в учебе и неприлежное отношение к знаниям. Однако же англичанин, знавший о недалекости своего патрона, хотел через него сделать карьеру в Российской империи, а потому тотчас раскрыл вышеуказанную брошюру, написанную виднейшим немецким ученым-химиком, и начал зачитывать ошеломленному Павлу Демидову выдержки о полезности платины:

— Сей металл является не производным от природного соединения золота и серебра, как принято считать, а отдельным металлом, каковой я с готовностью отношу к вышеуказанным золоту и серебру как благородный.

Тут, сделав паузу, Маттей выразительно посмотрел на своего патрона, который с важным видом дул на горячий чай, налитый в блюдце, и совершенно не слушал чтение ученой книжки.

— Так ты мне, Джеймс Маттеич, о чем щас толкуешь, я не вразумлю? — спросил он у помощника. — Предлагаешь из этой, как бишь ее, платины, золото, что ль, добывать?

Известная крылатая английская фраза, переводимая примерно как: “Трудно работать с дураками”, — приобрела в глазах Маттея конкретное звучание. Однако же он не бросил обсуждаемую тему, уж очень ему хотелось стать первым в освоении нового благородного металла, а потому сказал недалекому заводчику следующее:

— Мистер Демидов, я не предлагаю вам расщеплять платину, тем более что это самостоятельный металл. Я предлагаю вам поставить его в один ряд с основными благородными металлами — золотом и серебром. У нас платины на складах скопилось уже полтонны. Если ее использовать в чеканке монет, то мы можем извлечь огромнейший доход.

Маттей вновь с выражением посмотрел на заводчика. Тот медленно отложил блюдце с чаем и грозно посмотрел на англичанина.

— Так ты мне что, предлагаешь фальшивые деньги печатать?

Видя, куда завели патрона мысли, Джеймс Маттей отчаянно замахал руками.

— Нет, что вы. Я и в мыслях такого не имел. Вот послушайте лучше, что пишет немецкий ученый Гумбольт...

— Не надоть мне твоих ученых слушать! — заорал Демидов, вставая во весь свой огромный рост и нависая над субтильным англичанином. — И немчуры не надоть! Вот как повелю тебя сей же час высечь на конюшне, у тебя от этого быстро вылетит вся ученость, коей ты тут кичишься передо мной.

И Демидов уже хотел было вправду кликнуть своих подручных лакеев — здоровенных парней, служивших заводчику телохранителями и стоявших сейчас за дверью, как Маттей сказал:

— Надо договориться с государем императором о том, чтобы официально добавлять при чеканке монет в золото и серебро платину.

И тут Демидова осенило.

— Сколь, говоришь, у нас на складах этой платины-то скопилось? — спросил он.

— Полтонны, — ответил, не веря, что туча его миновала, англичанин.

— Ты мне в пудах скажи. Я твоих тонн не разумею, — потребовал заводчик.

Джеймс Маттей быстро по-считал в уме и сказал:

— Более тридцати одного пуда. Я тут пояснительный доклад приготовил для государя императора.

— Дай-ка доклад. Я ознакомлюсь, — требовательно протянул Демидов руку.

И тут помощник сделал ошибку, в которой он потом очень долго раскаивался. Маттей дал заводчику доклад. Хоть и не был Демидов приучен к грамоте, однако же сумел путем долгих кропотливых часов над докладом понять, о чем в нем велась речь. А когда понял, то тут же уволил амбициозного англичанина, а сам спешно помчался в блистательный Санкт-Петербург.

Появившись в столице, Павел Демидов весьма быстро получил аудиенцию у всесильного министра финансов Евгения Федоровича Канкрина. На той аудиенции подлый заводчик представил Канкрину докладную записку, написанную Маттеем, как собственную. Министр финансов в то время испытывал большие трудности, едва-едва сводя концы с концами в бюджете страны. Дело в том, что золотой запас Российской империи весьма истощился от длительных войн с Францией, Швецией и Турцией. А тут к нему является Демидов и предлагает на научной основе значительно улучшить состояние пошатнувшегося бюджета. Все взвесив и обдумав, Канкрин начал переписку с немецким ученым Гумбольтом, на которого англичанин ссылался в своем докладе. Гумбольт довольно быстро ответил. В его письме содержались уникальные сведения для дальнейшего развития идеи Джеймса Маттея, всеми забытого и с позором вернувшегося в родной Лондон. В письме немецкого ученого говорилось, что, согласно химическим анализам, проведенным ученым в своей лаборатории, платина в пять раз превышает данные серебра и в два с половиной раза менее благородна, чем золото. Сделав из этих данных весьма логичный вывод, что платина дороже серебра в пять раз и дешевле золота в два с половиной раза, Канкрин с Высочайшего повеления Николая I начал печатать вместе с золотыми трехрублевыми монетами весом в четыре грамма трехрублевки платиновые весом в десять граммов. Затем Монетный двор стал печатать также и платиновые монеты двенадцатирублевого достоинства.

Введение в денежный оборот платиновых монет настолько укрепило финансовое состояние страны, что император Николай I много раз благодарил Канкрина. Не забыли и Демидова, которому в благодарность вручили орден и передали в пользование из государственных земель знаменитую ныне Демидовскую усадьбу. К тому же запасы платины на складах неуклонно сокращались, так как государство теперь регулярно покупало ее у хитрого заводчика.

Одного англичанина Маттея забыли. Но он напомнил о себе. Прошло всего пять лет, и Канкрин почил в бозе. На его место назначили Ф.П. Вронченко. Новый министр финансов был человеком недалеким и чего не мог понять, того боялся. Особенно же он боялся, как ни странно, что Демидов может у себя на заводах начать сам печатать монеты из своей платины. С этой мыслью он и обратился к государю императору. Николай I, еще совсем недавно бывший энтузиастом платиновых денег, подписал указ о принудительном изъятии всех платиновых денег из обращения. Уже на следующий год добыча платины на Урале упала аж в сто раз, а на складе Государственного казначейства мертвым грузом осело более восьми миллионов платиновых монет. Это составляло около тридцати пяти тонн чистой платины!

И вот в этот не самый благоприятный для России момент на сцене вновь появился англичанин Джеймс Майей. Только молодой человек теперь уже стал солидным джентльменом, содиректором коммерческой компании “Джонсон, Маттей и Ко”. Деловые круги быстро свели Маттея с новым министром финансов, который, несмотря на отсутствие войн и весьма благоприятную внешнеэкономи-ческую ситуацию, совершенно развалил финансовую систему страны. О чем договорились англичанин и Вронченко, было неизвестно, но только Николай I уволил глупого финансиста, а на его место посадил нового министра финансов Рейтерна.

Рейтерн известен двумя знаменитыми предложениями, которые, по его мнению, должны были кардинально исправить ситуацию в финансовой сфере Российской империи, которую к тому времени окон-чательно подорвала Крымская кампания. Рейтерн уговорил нового государя, Александра II, во-первых, продать США полуостров Аляска, а во-вторых, разрешить беспошлинный вывоз из страны никому не нужной платины! Платина тогда представлялась Александру II как малоценный и не пригодный ни к чему металл.

А всю платину со склада Госказначейства скупила английская коммерческая фирма “Джонсон, Маттей и Ко”, которая к тому времени умудрилась за бесценок откупить все платиновые прииски на Урале у старого и спившегося завод-чика Павла Демидова.

Вот тут Маттей и отомстил далекой и холодной стране, которая так нехорошо обошлась с ним. Монопольно владея 95 процентами всей платины в мире, фирма “Джонсон, Маттей и Ко” быстро взвинтила на нее цены на мировом рынке. Добывая на Урале золотник платины (4,25 г), частный добытчик получал у скупщика 10 копеек. Скупщик же в Москве сдавал золотник посреднику фирмы Маттея за 40 копеек. А вот фирма “Джонсон, Маттей и Ко” на бирже в Париже выставляла платину за 1 рубль 20 копеек. Через два года после захвата рынка ловкий Джеймс Маттей добился самого главного — платина стала считаться драгоценным металлом, а уж он постарался, чтобы ее цена поднялась выше золота, что и происходит до сих пор.

Так безвестный англичанин, мечтавший в молодости, чтобы его имя вошло в историю, а сам он был удостоен высочайшей аудиенции, на которой бы ему нацепили орден и пожаловали усадебку, из мести провернул самую величайшую аферу девятнадцатого века. Еще перед Первой мировой войной в Российской империи добывалось девяносто пять процентов всей мировой платины и почти все уходило беспошлинно за рубеж. Из платины делали самые дорогие украшения, и господину Фаберже приходилось заказывать металл из-за границы!

И в заключение анекдот того времени, весьма старинный и бородатый.

Однажды член парламента Англии, путешествующий по Италии, спросил русского посланника в Неаполе Александра Булгакова:

— Скажите, милейший, есть ли в России глупые люди?

— Вероятно есть, и, полагаю, их не меньше, чем в Англии, — ответил Булгаков. — Странно, почему вы об этом спрашиваете?

— Мне просто хотелось узнать, — пояснил англичанин, — почему ваше правительство, имея столько собственных дураков, нанимает на государственную службу еще и чужеземных.

Kurierweb