Подполковник ФСБ: дорогого стоят благодарные глаза людей

Как пандемия повлияла на ресторанный бизнес, зачем открывать собственное дело, а также о неожиданной встрече в Буденновске спустя 20 лет после спецоперации рассказал ведущему Pravda. Ru Игорю Буккеру подполковник ФСБ в отставке и президент союза "Офицеры группы "Альфа” Алексей Алексеевич Филатов.

Пандемия плюс конкуренты

— Алексей Алексеевич, вы предприниматель, были владельцем сети ресторанов и фитнеса. Теперь уже не в деле?

— Я не был хозяином сети ресторанов — на самом деле четыре кафе в спальных районах для простых людей. Было еще несколько бизнесов, потому что, когда я ушел в запас, мне было 38 лет, три высших образования, кандидатская степень по психологии. В кандидатской я серьезно затрагивал научные вопросы психологии управления. Но, к сожалению, востребован на службе не оказался, и выйдя в запас, получив первый раз пенсию, я понял, что пенсией одной сыт не будешь, надо на полную силу энергии, знаний что-то делать. Много чем пытался заниматься, но я всегда хотел сделать производство, а не торговля — это даже с советских времен торгаш какое-то такое было понятие не очень. Ресторанов вообще в моей молодости не было. Я помню, когда отец говорил, что в доме отдыха (он у меня был военнослужащим) он ходил ужинать в ресторане, мне это вообще казалось сюрреализмом, потому что в рестораны раньше люди ходили раз в месяц, а некоторые несколько лет не ходили.

Мне посчастливилось несколько пищевых производств открыть. Любимое мое было рыбное, и даже помню, что на рубеже 2007-2010 годов по магазинам развозилась селедка, ее между собой называли филатовской, потому что я глубоко проник в процесс солки. Селедку надо выбрать, правильно солить, где-то, может быть, что-то проколоть, правильно держать, правильно хранить. Кроме этого, коптили дорогие сорта рыб: осетрину, семгу.

Но с любимым бизнесом года три назад пришлось проститься: связано это с конкуренцией, как и во многих отраслях нашего уже ненародного хозяйства. К сожалению, во многих битвах побеждает крупнейший, то есть у кого есть сети, большие деньги.

— Алексей Алексеевич, это все-таки сеть ресторанов или просто несколько ресторанов?

— Сеть, потому что это общий бренд — "Система питания". Сейчас осталось четыре кафе. В последние два года три кафе пришлось закрыть. Опять же, по причине конкуренции. Уменьшение у людей денежных знаков, при этом цены на продукты питания здорово растут, поэтому хочется не хочется, но цены приходится выходные увеличивать. И все большее количество населения отваливается от времяпровождения в кафе, ресторанах. Есть золотая богема, которая рвет центральные рестораны:

• в Москве,
• Петербурге.

Но в моих кафе в спальных районах все меньше банкетов, свадьбы малочисленнее становятся. Сейчас особенно большая проблема связана с пандемией. Мы очень много теряем из-за того, что нас закрывают в 23 часа. Многие люди хотят праздновать свадьбу, они понимают, что гулянка начинается только после 10. Поэтому многие сейчас, когда новые ограничения ввели до 23 часов, просто забирают деньги со свадеб и говорят: мы будем дома праздновать или кемпинг закажем, там будем веселиться хоть всю ночь. И также с днями рождений многие поступают.

Плюс часть людей, которые, я считаю, правильно делают, просто боятся посещать места большого скопления людей. В некоторых странах Европы год общепит не работал, и когда рестораны стали открываться, когда у них прошло 30-40% вакцинированных, люди не побежали, как у нас, в рестораны. Это из-за боязни заболеть. Их пришлось с помощью СМИ убеждать на государственном уровне, что это безопасно.

У нас, к сожалению, этого страха нет, но есть факт, что цены увеличиваются, а зарплаты не увеличиваются, некоторые лишаются работы, которые позволяли себе два раза в месяц посетить ресторанчик.

Сейчас предпочитают отовариваться в дешевом сетевом магазине, сварить себе картошки и поесть дома.

Плюс, к сожалению часто невозможно найти общий язык с арендодателем, потому что они видят увеличение цен и пытаются увеличивать цены на аренду своих помещений, и многие бизнесы просто не выдерживают увеличения любых расходов. Поэтому в момент пандемии 30 %, особенно эконом-класса кафе и ресторанов, закрылись.

"Видеть глаза людей…"

Мы когда говорим, что я собственник, не совсем это так: я занимался прежде всего управлением, выкупал какой-то процент акций просто. У меня был фитнес, косметический салон. Но, к сожалению, под давлением конкурентов, больших сетевых фитнесов пришлось закрыть и их. Был заводик небольшой по производству строительной пены в Бресте. Восемь лет там я занимался как генеральный менеджер, удалось вывести на серьезный уровень производство. Но пришли купцы, почему-то иностранная корпорация, большая швейцарская, сделали хорошее предложение, и я убедил всех партнеров продать бизнес.

Но мне этот бизнес очень нравится, потому что редко с чем удовольствие можно сравнить, когда твой знакомый или даже незнакомый человек, выходя из твоего кафе, говорит: очень понравилось, было вкусно, хороший персонал, обученный, посидели, прямо на душе стало легче, спасибо вам за такую услугу. И ты понимаешь, что не зря:

• трудился,
• строил бизнес,
• персонал воспитывал.

Ты видишь результаты своего труда, а это очень важно — в любом деле видеть не только экономический эффект, но и моральный.

Наверное, это сродни работе в спецназе, потому что я всегда анализировал, думал, почему молодые ребята, зная, что могут погибнуть, получить увечья, все-таки идут в бой, спасают людей, которых они не знают.

Дорогого стоят благодарные глаза людей, которых ты спас.

У меня встреча через 20 лет была после буденновской операции. Я приехал в Буденновск в очередной раз. Стоял там возле одного окна больницы, и ко мне подошла женщина и говорит: "Не знаю почему, но вы мне таким родным кажетесь. А почему вы стоите возле этого окна?" Я говорю: "Оно было прямо перед моей огневой боевой точкой. Я в этом окне видел все лица привязанных там заложников. У меня это окно много лет не выходит из головы, оно мне снится. Закрываю глаза, я его вижу". Она заплакала и говорит: "Я почему-то почувствовала, в этом окне была к решетке привязана я". Эти слезы благодарности за то, что я сделал все, чтобы не допустить, чтобы она погибла, и она осталась жива.