"Экономика России не развивается и даже деградирует" - Новости экономики

Почему в России экономика уже долгие годы практически не развивается, а во многом даже деградирует, хотя появляются новые предприятия и новые виды продукции? Почему наша страна по роботизации — как производству, так и внедрению роботов — позади планеты всей? И хорошо ли, что бюджет не тратится полностью, но людям при этом не хотят платить давно заработанных пенсий?…

Об этом и многом другом в прямом эфире дискутировали обозреватель "Правды.Ру" Саид Гафуров и руководитель Лаборатории сравнительного анализа социально-экономических систем экономического факультета МГУ им. Ломоносова Андрей Колганов.

— Андрей Иванович, вы сказали, что экономика России за последние 25 лет практически не развивалась, а во многих отношениях даже деградировала. Когда вводишь в интернете "предприятия, построенные в 2016–2018 годах", выдаются списки из 200-300 предприятий. Как же не развивается? Или этого мало?

— Не всякое изменение есть развитие. Разумеется, что какое-то количество новых предприятий вводится, появляются новые производственные мощности, новое оборудование, новые виды продукции производятся. Все это есть, совершенно верно, этого я не отрицаю. Но одновременно с этим у нас происходит и процесс разрушения существующего экономического потенциала.

— Но в США предприятия закрываются намного больше, чем у нас. Там вообще скоро ничего производить не будут.

— Не так. В Соединенных Штатах в последнее время, напротив, происходил очень небольшой, но все-таки рост удельного веса промышленности.

— Но они не производят даже телевизоры, это факт.

— Телевизоры там не производят еще давным-давно, во времена Советского Союза телевизоров они уже не производили.

— Так они уже и атомные реакторы в Китай не могут поставить за китайские деньги и требуют, чтобы их сделали в Южной Корее. Сами США просто не в состоянии уже это делать. Почему у нас и в США этот процесс деиндустриализации приводит к разным вещам?

— Потому что Соединенные Штаты при всем при том, что там действительно развивается процесс деиндустриализации, который очень тревожит нынешнее американское руководство и который они пытаются повернуть вспять, хотя и не очень успешно, сопряжен с тем, что Соединенные Штаты тем не менее сохраняют контроль над производством в некоторых высокотехнологичных сферах.

И у них очень широко развита сфера исследования разработок, которая поставляет эти новые современные технологии и позволяет им фактически сохранять технологическую монополию в мировой экономике.

— Ну так и у нас есть спутники и ракеты.

— Да, у нас есть и спутники, и ракеты, но, к сожалению, мы сохранили свои технологические достижения только в очень узком секторе экономики. А в массовом производстве мы отстаем, причем мы нарастающими темпами отстаем.

— Так мы отстаем-то от Китая, а не от американцев.

— И от американцев тоже.

— А в чем можно измерить это отставание?

— Ну, пожалуйста, давайте возьмем одну из самых высокотехнологичных сфер: промышленных роботов у нас гораздо меньше, чем у американцев. Точнее, теперь мы их вообще не производим. У нас серийное производство промышленных роботов прекращено. Есть только единичные экспериментальные. А американцы производят их тысячами.

Также и количество установленных промышленных роботов в Соединенных Штатах, Германии, Японии, Южной Корее, Китае, Бразилии и в мире в целом растет гораздо более высокими темпами, чем у нас. Мы покупаем промышленные роботы, но сотнями, каждая из перечисленных стран устанавливает их десятки тысяч в год.

Это автоматизация производства. Следовательно, ускорение развития. И удешевление производства. Это выгодно прежде всего там, где человеческий труд дорогой. Но в Китае, Индии и Бразилии он дешевле, чем у нас, тем не менее они обгоняют нас по применению промышленных роботов.

— А что бюджет 2018 года у нас с профицитом закрыт — это хорошо или плохо?

— В принципе, хорошо.

— Но деньги можно было на дело потратить: на "социалку" или на развитие экономики, на ту же автоматизацию...

— Профицитный бюджет не означает, что мы эти деньги вообще никуда никогда не потратим. Это значит, что мы просто-напросто не потратили их на текущие бюджетные расходы.

— Они же идут в Фонд национального благосостояния?

— Совершенно верно.

— Можно было пенсионный возраст не повышать, если эти средства в Пенсионный фонд отдать. А можно вообще Пенсионный фонд закрыть и напрямую из бюджета — через казначейство — платить пенсии.

— Пенсионный фонд — техническая организация, которая занимается сбором пенсионных взносов, соответствующими расчетами, кто сколько внес и кому сколько положено заплатить. Поэтому почему его закрывать-то надо?

— Там очень большая доля постоянных накладных расходов, в которых нет необходимости.

— У нас в любой бюрократической организации большая доля накладных расходов…

— То есть бюрократизм — это хорошо, да?

— Нет, это не хорошо. С бюрократизмом надо, конечно, бороться и весьма решительно бороться, потому что он плох не только тем, что там большие накладные расходы. На самом деле доля этих расходов в общем расходе Пенсионного фонда не такая уж огромная, чтобы это сильно влияло на размер пенсий. Хотя, конечно, когда там чиновники этих ведомств занимаются всякого рода излишествами, это сильно раздражает.

Но проблема заключается в ином — в том, что этот бюрократизм делает. С одной стороны, эти организации менее эффективны, а с другой стороны, они позволяют чиновникам отгородиться от населения и не вникать в действительные нужды людей. Это самая главная проблема, создаваемая бюрократизмом. Не то, что там огромное количество народа сидит, перекладывает бумажки, им платят большие зарплаты. Главная проблема в том, что бюрократ отгорожен от нужд людей.