Сокращение добычи нефти. Кто будет в шоколаде?

Комитет по мониторингу сокращения добычи странами ОПЕК и не-ОПЕК обсудил вопрос о возможности пролонгации соглашения. Заседание комитета, на котором присутствуют министры энергетики шести стран: России, Омана, Ирака, Алжира, Венесуэлы и Кувейта, — прошла в воскресенье, 26 марта, в столице Кувейта.

362113.jpeg

Венесуэла, Кувейт, Алжир, Ирак входят в ОПЕК, Россия и Оман — нет.

Напомним, ОПЕК — постоянно действующая межправительственная организация. Она была создана пятью странами-основателями (Иран, Ирак, Кувейт, Саудовская Аравия и Венесуэла) в сентябре 1960 года во время проведения конференции в Багдаде. В настоящее время членами организации являются 13 стран (Алжир, Ангола, Венесуэла, Габон, Иран, Ирак, Кувейт, Катар, Ливия, Объединенные Арабские Эмираты, Нигерия, Саудовская Аравия и Эквадор).

ОПЕК 30 ноября 2016 года договорилась о сокращении своей добычи на 1,2 миллиона баррелей в день с октябрьского уровня. Одиннадцать не входящих в ОПЕК стран 10 декабря согласовали сокращение своей добычи суммарно на 558 тысяч баррелей в сутки, в том числе Россия — на 300 тысяч. Соглашение заключено на первое полугодие 2017 года с возможностью продления.

На сегодняшнем заседании комитета по мониторингу сокращения добычи странами ОПЕК и не-ОПЕК все участники отмечают хорошую динамику выполнения соглашений.

Напомним, срок действия соглашения о сокращении добычи между ОПЕК и независимыми производителями истекает в июне этого года. 25 мая на очередной встрече ОПЕК участники соглашения рассмотрят возможность его продления. Перед встречей должно состояться последнее заседание мониторингового комитета на уровне министров, на котором будет дана заключительная оценка исполнению текущих договоренностей.

Зачем странам ОПЕК и не-ОПЕК так важно сокращать добычу нефти? Кому это выгодно, а кому нет? Как это соглашение влияет на цены на нефть и мировую политику? Эти вопросы "Правда.Ру" задала генеральному директору "Инфотэк-терминал", ведущему эксперту Союза нефтегазопромышленников Рустаму Танкаеву.

— Кому это выгодно?

— Выгодно, конечно, это тем, у кого и так падает добыча и для кого это соглашение не является, вообще говоря, критическим, и в этой ситуации, именно они могут выступать за продление этого соглашения.

Что касается вообще в целом добыващих стран, то для них, для тех стран, которые экспортируют нефть и нефтепродукты, в целом сейчас это соглашение невыгодно.

— Почему невыгодно?

— Потому что, как выяснилось, технология по добыче сланцевой нефти в Соединенных Штатах продолжает развиваться. Себестоимость добычи сланцевой нефти снизилась заметно. И сейчас, при цене нефти в 50-55 долларов за баррель, добыча сланцевой нефти экономически целесообразна. Соответственно, снижение добычи ниже 50 долларов мало кого устраивает.

А вот та ситуация, в которой мы сейчас находимся, когда до 50 долларов за баррель цена нефти, ведет к тому, что главные экспортеры нефти просто сокращают свою долю на рынке за счет того, что их вытесняет американская сланцевая нефть. Это объективная реальность.

В этой ситуации Саудовская Аравия уже сказала, что им не выгодно продление соглашений и они готовы на его отмену, потому что им в их ситуации важнее доля рынка, чем высокие цены на нефть.

Есть страны, для которых безразлична вот эта самая доля рынка, но для которых важны, тем не менее, хоть какие-то варианты повышения цены. К таким странам относятся Венесуэла, Эквадор.

— России это соглашение выгодно?

— Наименее всего выгодно продление этого соглашения нашим российским нефтяникам. С точки зрения нефтяников России, желательно было бы, чтобы это соглашение было отменено и чтобы мы продолжили наращивать свою долю нефтяного рынка, как это и было в последние годы. Но есть, помимо чисто экономических, и геополитические интересы. Они связаны с тем, что Россия сейчас является главной нефтяной, газовой державой мира, а закрепить свою позицию в качестве лидера нефтяного рынка можно, в том числе, и являясь лидером различного рода соглашений и объединений.

То соглашение, которое мы сейчас обсуждаем, соглашение о снижении добычи нефти, продавила Россия. Россия в этом смысле является лидером. И с точки зрения лидера альянса, вот такого нового альянса, конечно, продолжение действия этого соглашения нам выгодно, потому что позиция лидера, майка лидера сохраняется за Россией.

Такая противоречивая, в общем-то, ситуация, и поэтому, конечно, трудно предсказать, как вообще сложится голосование на этой встрече, которая планируется. Но нужно сказать, что в данном случае решается вопрос не большинством голосов, а общим согласием, консенсусом. И как этот консенсус сложится, пока не очень понятно. Какой из этих двух интересов возобладает — сказать очень сложно.

— А что будет со сланцевой и тяжелой нефтью? Они будут конкурировать или сланевая нефть уже победила?

— Что касается чисто нефтяных дел, можно утверждать со всей уверенностью, что технологии добычи сланцевой нефти и тяжелой нефти, вернее, битумов, из битуминозных песков Канады, из долины реки Ориноко в Венесуэле и так далее, — добыча такого рода углеводородного сырья будет совершенствоваться. Технология будет совершенствоваться, себестоимость будет падать. И нефтяному рынку придется принять такую реальность: существует избыток предложения нефти, нужно искать какой-то план, при котором часть нефти с рынка уйдет, будет слишком дорогой.

— А что будет с нефтью России?

— Надо сказать, Россия защищена лучше всех стран мира. У нас самая низкая себестоимость добычи нефти в мире. Поэтому снижение цен на нефть на самом деле для нас не критично, для наших нефтяных компаний, я имею в виду.

Что касается государственного бюджета — ну да, нашему госбюджету надо привыкать к тому, что избыточных нефтяных доходов не будет. Вот такая вот ситуация.

— Россия разрабатывает технологии добычи "дорогой нефти"?

— В этой гонке, разработке технологий по добыче "дорогой нефти", нефти с высокой себестоимостью добычи, и снижению себестоимости этой добычи, Россия отнюдь не последнее место занимает. Мы здесь тоже трудимся вовсю. И надо сказать, что часть технологий, которые направлены на добычу такой нефти, была разработана в свое время еще в Советском Союзе. Я имею в виду в данном случае гидроразрыв пласта.

Что касается других задач, то в настоящее время, наконец, нам удалось доказать самим себе, всему миру и нашим партнерам, что остальные наши формации не являются сланцевыми, поэтому не должны попадать под санкции. Поэтому нефтяные компании Запада могут участвовать в их освоении, в разработке и так далее. Поэтому с начала этого года, как известно, была возобновлена совместная программа "Роснефти" и Statoil по освоению доманиковой свиты в Волго-Уральской провинции. Поэтому, в общем-то, потихоньку идут работы и на Баженовской свите в Западной Сибири.

Запасы углевородного сырья там гигантские. Если говорить о таких сложных коллекторах нефти с поверхностью раздела между жидкостью и твердой фазой, то запасы такой нефти в России самые большие в мире. Это подтвердит любой геолог.

Конечно, эти запасы нельзя считать запасами сланцевой нефти. Сами американские идеологи признают, что термин "сланцевая нефть" ошибочно был присвоен этим формациям журналистами. Геологи к нему никакого отношения не имеют. Но он закрепился, его все приняли, привыкли, поэтому он сохраняется.

Так что, я думаю, у нас сложилась такая ситуация, что, скорее всего, все-таки соглашение о сокращении добычи нефти не будет продлено.

— А что в связи со сложившейся крайне сложной ситуацией будет с ценами на нефть? Чего сейчас стоит ожидать? Нефть будет дорожать или наоборот?

— Верхняя планка на нефть контролируется себестоимостью добычи дорогой нефти, "сланцевой нефти", нефти из битуминозных песков Канады и так далее. Вот эта верхняя планка, она за счет развития технологий добычи сейчас снизилась до 50-55 долларов за баррель. И, судя по всему, она продолжит свое снижение. То есть можно говорить о том, что понемножку цены на нефть на мировом рынке будут снижаться. Но они контролируются просто развитием технологий, и надо полагать, что каких-то резких скачков и очень сильного снижения цен на нефть ожидать не приходится. Будет небольшое, плавное снижение.

Но при этом нужно понимать еще одну важнейшую вещь. То, о чем мы сейчас с вами говорим, — это цены на нефть, в долларах, за единицу веса, или массы, или объема, в зависимости от того, какую единицу взять. Так вот, доллары сами по себе — очень неустойчивая, очень ненадежная валюта. Курс доллара по отношению к золоту за последние годы, за последние, скажем так, 20 лет, менялся десять раз. Поэтому мерить что бы то ни было в долларах очень опасно.

Поэтому если вы говорите сегодня, что у вас цена в 50 долларов за баррель, а завтра этот доллар похудеет, и станет маленьким, и будет стоить один грамм золота, скажем, восемь долларов, как это было 17 лет назад, то соответственно, цена в долларах очень сильно подскочит, потому что это будут ничтожно маленькие доллары. Если доллар, наоборот, к золоту укрепится и цена грамма золота поднимется до 60 долларов, как это тоже было не так давно, в 2012 году, то, соответственно, цены на нефть в долларах очень сильно упадут. И будет она, скажем, 30 долларов за баррель, но это будут не те доллары.

Поэтому я, вообще говоря, весь нефтяной бизнес призываю переходить к золотому эквиваленту. Это намного будет надежнее, понятнее, прогнозировать свои доходы и свои инвестиционные программы станет намного проще. Потому что в тот период, когда доллар по отношению к золоту изменился в десять раз и цена в долларах барреля менялась тоже в десять раз, цена того же барреля, но в золоте менялась всего два раза. Эта мысль не совсем проста, но это простая идея — переход к золотому эквиваленту. Эта идея воспринималась еще во времена нэпа. Неужели сейчас ее не поймут?