Падение курса рубля в августе: причины и прогнозы. Интервью с Дарьей Желанновой

Августовское обострение валютного кризиса в России стало неприятным сюрпризом как для руководства страны, так и для простых граждан. О том, насколько оправданы панические настроения в отношении рубля и каковы перспективы российской валюты, Pravda.Ru рассказала аналитик валютного рынка Дарья Желаннова.

Фото: Аналитик валютного рынка Дарья Желаннова

Рублевые качели августа - что это было?

— Дарья, весной вроде бы все было хорошо — рубль у нас рос. Мы все более-менее успокоились. И вдруг в августе проявилась очень тревожная тенденция. Что происходит с рублем после весеннего подъема? И какими факторами вызвано его резкое падение в конце июля — начале августа?

— Август является традиционно тяжелым месяцем вообще для финансового рынка в целом, в частности для российской валюты. И на текущий момент наиболее острую реакцию вызывает снижение нефтяных котировок. Нефть марки brent преодолела психологически важную отметку в 50 долларов за баррель и, естественно, рубль не мог не отреагировать.

Есть также фактор сезонности, когда в августе ожидаются традиционно слабые данные по платежному балансу. ЦБ вновь понизил ставку, и это несколько спорное решение — у нас ключевая ставка 11 процентов, а инфляция по последним данным в годовом выражении 15,3 процентов. Отчасти рубль продолжает отыгрывать и этот фактор.

Но основное, конечно, это нефть, которая реагирует в первую очередь на китайские проблемы — целый блок слабых индексов, которые отражают ситуацию в экономике: и замедленнее производственной активности, и проблемы с инвестициями, и очень серьезное падение фондовых индексов.

Правительство КНР, конечно, приняло кучу мер, но, к сожалению, ему не совсем удалось погасить эту панику — практически каждый день мы видим небольшую просадку. А такая проблема на азиатских рынках всегда давит на сырье.

Плюс фактор, который спустил цены на нефть с комфортных нам 110, потом с 60, потом 50 — это фактор сильного превышения предложения над спросом на нефтяном рынке. К тому же с Ирана вот-вот снимут санкции. Сейчас пошли разговоры о том, что Иран собирается достаточно серьезно и в ближайшее время нарастить поставки.

Недавно мы услышали заявление от иранских властей о том, что они собираются к 2016 году увеличить добычу на 500 тысяч баррелей в день. Это рынок мог бы спокойно проглотить, если бы не замедление в Китае, которое в свою очередь эту историю нивелирует.

— Дарья, а санкции против России уже отошли на второй план в этом падении рубля?

— Изначально новости о введении санкций, а потом о расширении санкций рынок отыгрывал очень остро — был и серьезный отток капитала, и нервничали инвесторы. Но есть фактор привыкания, когда все что произошло, по сути, уже заложено в ценах. Вот несколько дней назад США вновь расширили пакет санкций, а рынок вообще эти новости проигнорировал.

Имеет смысл вспомнить слова Эльвиры Набиуллиной, что мы сейчас живем в новой реальности, и нам нужно к ней адаптироваться. Она говорила это в тот момент, когда мы переходили на свободное курсообразование, когда Центробанк фактически удалялся в рынка. Сейчас у нас политика таргетирования инфляции и она работает, и отчасти это ослабление рубля — некоторая плата еще за этот переход.

— Что такое политика таргетирования инфляции?

— Политика таргетирования инфляции заключается в том, что Центробанк ставит своими задачами всеми своими инструментами обеспечивать определенный уровень инфляции. Для Центробанка целевое значение 4 процента, которого они собираются достичь, если мне не изменяет память, через 2 года. На текущий момент этот план снизить с 15 до 4 процентов выглядит довольно смелым. То есть, указывается, что за курс рубля Центробанк ответственности не несет. На самом деле это не совсем так.

— Корреляция между рублем и инфляцией все равно есть.

— Безусловно. Во-первых, она есть, во-вторых, курс рубля помимо экономической составляющей имеет очень важную социальную составляющую — от его изменений страдает очень большое количество людей.

Центробанк все равно оставил за собой право выходить с неожиданными интервенциями в случае, если ситуация на валютном рынке угрожает финансовой стабильности государства. То есть, в некий экстренный момент.

— А какой уровень угрожает стабильности?

— Формулировку они не расшифровывают. Причем делают это совершенно сознательно, чтобы, по их словам, затруднить игру спекулянтам, которые в удобный момент начинают играть против рубля и вызывают панические настроения. Мы все с вами помним конец 2014 и начало этого года, когда ситуация была настолько опасной и нервозной, что Центробанку пришлось даже ночью повысить ставку до 17 процентов.

Сейчас они фокусируются на инфляции, на том, чтобы не допустить ее излишнего роста, и курс рубля встраивается в текущую экономическую ситуацию.

Поскольку Россия — страна, встроенная в рыночную экономику, то, отпуская курс рубля в свободное плавание, мы понимаем, что рубль будет реагировать на все события, которые происходят. Если проблемы в Китае, то это проблемы с нефтью, и, соответственно, у нас проблемы с рублем. Сейчас основная интрига мирового финансового рынка — это ставки Федерального резерва США, и естественно рубль будет на нее реагировать.

— Насколько тесна корреляция котировок нефти и курса рубля? Допустим, нефть падает, то на какую долю падает или поднимается рубль?

— Когда нет очень ярких событий на мировой арене, корреляция практически приближается к 100 процентам. Если нефть снижается, то котировки рубля снижаются вслед за ней. Если положить на одно поле два графика (курсов нефти и рубля), то мы увидим, что они совпадают.

Другой разговор, когда на мировой арене происходят какие-то важные события. Например, когда начались проблемы на Украине, валютный рынок очень чутко на это реагировал. И тогда эта корреляция сдвинулась от условных 100 процентов до 80-ти.

Опять же есть фактор политики Центробанка, который в последние год-полтора занимается очень тонкой настройкой. Когда были наложены санкции, и Россия фактически оказалась отрезана от средств внешнего фондирования, то Центробанку пришлось предоставлять свои ресурсы и финансовым организациям, и в целом промышленному сектору. И тогда возникла необходимость работе через механизмы РЕПО, через механизмы проектного финансирования.

Но все-таки на монетарную политику рубль реагирует достаточно ограничено. Мы видим отыгрывание в течение 2-3 дней, иногда больше, если произошло то, чего рынок вообще никак не ожидал. Но, отыграв эти новости, он возвращается к тому, чтобы смотреть на нефть и реагировать на ситуацию с нефтью.

— Какое у нас сейчас состояние золотовалютных резервов, нашей подушки безопасности?

— Сейчас объем международных резервов оценивается чуть выше 350 млрд долларов, и это достаточно значительная цифра. А недавно Центробанк заявлял о том, что в течение 2-4 лет в зависимости от конъюнктуры они будут наращиваться. Мы уже видели, что на протяжении июля Центробанк осуществлял равномерные закупки валюты и в тот момент, когда это было удобно. Несколько дней назад, перед объявлением о ставке, эти закупки были приостановлены.

Что касается наличия этой подушки вообще, то она нам сейчас нужна. Есть такое мнение, что поддержание курса — это пускание денег на ветер. Это не совсем так, поскольку для экономики не столько опасен высокий или излишний низкий курс валюты, сколько его скачки — в такой ситуации компаниям трудно планировать свои действия и инвестиционную активность.

— Можно ли как-то прогнозировать стадии взлета-падения рубля? Что с ним будет осенью или зимой?

— В ситуации, когда такая высокая нестабильность и напряженность, прогнозировать на длительный период довольно трудно. Есть определенные реперные точки. Например, на сентябрь-декабрь приходятся крупные выплаты по внешним долгам, когда необходимо закупать валюту.

— Будет ли дальнейшее понижение курса рубля?

— Ослабление, безусловно, будет. Но мы все равно должны оглядываться на то, сколько в этот момент будет стоить нефть. Все-таки на первом месте мы оставляем наше сырье и на втором уже другое. Летом это фактор налогового периода, который всегда поддерживает курс рубля. Летом рынок более тонкий. То есть активность более низкая. Соответственно фактор налогового периода не перебивал фактор падения цен на нефть.

Опять же есть фактор ставки Федрезерва. Федеральная резервная система — это, по сути, дирижер мировой финансовой системы. Нравится нам это или нет, но её политика влияет на все остальные страны. И остальные Центробанки принимают решения о реализации своей политики с оглядкой на политику ФРС. Сейчас ситуации в американской экономике такова, что они чувствуют себя готовыми ставки поднять.

— То есть они будут укреплять доллар?

— Да. Сейчас они должны принять решение о том, в каком момент они будут повышать стоимость заимствований, то есть основные ставки. Доллар находится в длительной фазе укрепления и это спровоцирует его дальнейшее укрепление. А основная интрига в том, когда собственно эта мера будет осуществлена. 16-17 сентября на заседании ФРС, возможно, они на это пойдут, но уверенности нет никакой — члены Комитета по открытым рынкам разделились на две части.

— Какие издержки они получат от укрепления доллара для американской экономики?

— Излишне дорогой доллар в принципе опасен для любой экономики, у которой есть экспорт, поэтому для них это не лучший вариант. С другой стороны, рост стоимости валюты приведет к росту доходности всех номинированных в долларах активов и большому притоку инвестиций. С этой точки зрения для них это хорошо. Всегда есть баланс: слишком крепкая валюта — опасно, слишком слабая валюта — опасно.

Но значительное укрепление доллара приведет к соответствующим процессам во всех других странах, и в первую очередь пострадают развивающиеся страны. И здесь, к сожалению, Россия тоже попадет под раздачу, поскольку рубль будет реагировать на эту ситуацию.

— Мы экспортная страна.

— Либо они сделают это в сентябре, либо на декабрьском заседании, либо могут перенести на начало следующего года. Мое мнение, что в сентябре они не решатся это сделать, все-таки есть факторы риска — Греция не совсем угомонилась, и в Китае пока непонятно, что происходит. И мы знаем о том, что Федрезерв принимает свои решения без оглядки на весь остальной мир.

— А может ли Федеральная резервная система и американские власти принять решение укрепить доллар с целью ухудшить ситуацию в какой-то одной конкретно взятой стране?

— Дело в том, что в конкретно одной не получится, а получится намного больше. Я думаю, что в этой ситуации они будут использовать какие-то другие методы.

— То есть это слишком глобальный инструмент?

— Да. Для них в приоритетах их собственная выгода, а решение по ставке принимается исходя из двух основных параметров: это ситуация на рынке труда, которая в последнее время показала достаточно сильные результаты и инфляция. Вот с инфляцией у них, как и практически во всех развитых странах, пока ситуация очень сложная. Показатель инфляции пока очень низкий и до целевых показателей они совсем недотягивают.

И опять же доллар и нефть на рынке имеют обратную зависимость — когда доллар растет, то нефть падает.

— Дарья, означает ли нынешнее падение цен на нефть, что сырьевые модели экономики потихоньку уходят в прошлое?

— Я думаю, что сама по себе сырьевая модель экономики несет в себе определенные риски, но говорить однозначно о том, что она себя изжила и надо что-то срочно менять, конечно нет. Говорить о том, что нефтяная игла — это какой-то кошмарный ужас, наверное, пока не стоит, поскольку вся мировая экономика работает на нефти и на газе.

И пока все проекты по альтернативной энергетике занимают ничтожную долю процентов. Россия является поставщиком, и мне кажется, что в ближайшие несколько десятилетий это вряд ли изменится, эта модель будет работать.

— СССР всегда ругали за это, что он развивает оборонный комплекс. Но на самом деле, все это хорошо?

— Есть такая мудрость: "не хотите кормить свою армию, будете кормить чужую". В последние полтора-два года очень сильно обострилась ситуация на внешних фронтах и Россия сейчас одна из немногих стран, которая может похвастаться реализацией своей политики, именно той, которая нам нужна сейчас.

— Какова сейчас покупательная способность рубля? Она ухудшилась по сравнению с концом 2013 года?

— Естественно, ухудшение есть. Конечно, не стоит говорить о том, что у нас растут доходы и мы чувствуем себя очень великолепно. Да, население определенным образом это чувствует. Но я хочу подчеркнуть, никакой критичной ситуации сейчас нет. Да, курс рубля немножко просел, да, август традиционно тяжелый месяц.

Но не стоит говорить о том, что сейчас Россия находится в каком-то полномасштабном кризисе, когда нужно срочно покупать гречку и сушить сухари. И ситуация в 2008-2009 году была намного тяжелее. Там еще и рост безработицы был очень серьезный. Сейчас мы по показателям такого не видим.

На текущий момент, если слушать представителей нашего министерства, пик негатива уже пройден, и по макропоказателям это видно. То есть, если не будет серьезного ухудшения внешней конъюнктуры, то во втором полугодии ситуация должна выровняться, и к следующему году мы должны будем выйти в плюс по экономическому росту от 1 до 3 процентов. Поэтому я бы скорее говорила о неком временном охлаждении, но не о глубоком системном кризисе.

— Тем не менее, каков ваш совет — в чем держать сбережения и вообще как вести себя в кризис, чтоб потерять как можно меньше?

— Есть одно золотое правило, которое, по-моему, еще никого не подводило: если у вас есть определенное количество сбережений, то лучше разделить их на равные части между рублем, долларом и евро. И таким образом, какие бы колебания на рынке не случились, вы как минимум не потеряете.

На текущий момент покупать валюту по нынешнему курсу, конечно, уже не стоит. Поэтому, если есть сбережения, то в той валюте, которая есть сейчас, то лучше и оставить.

Ну и просто пересмотреть немножечко свою модель потребления. Сейчас нет ситуации, чтобы как-то сильно запасать что-то, потому что нет оснований полагать, что будет какой-то широкомасштабный кризис.

— Есть прогнозы достаточно уважаемых крупных компаний, что доллар в ближайшее время может дойти до 70 рублей. Но это, видимо, крайний вариант?

— Если посмотреть с технической точки зрения, то у нефти еще есть пара долларов куда она может упасть, где-то к 47 долларам за баррель. Соответственно, рубль будет следовать за ней. Но потом все равно ситуация должна выровняться.

И я так же слышала прогнозы уважаемых людей, отраслевиков, которые говорили, что в течение 2-3 лет она опять к 100 вернется. Тоже можно с этим спорить, но как показывает практика, это нестабильный рынок. Вот полыхнет завтра на Ближнем Востоке и цена на нефть сразу выстрелит наверх, поэтому здесь действительно очень сложно прямо однозначно прогнозировать. Но катастрофы не будет.

Читайте также:

Не стоит бояться нового падения рубля, иногда это благо — аналитик

Кризис в России уперся в дорогие деньги

Эффект от девальвации прошел мимо экономики?

Читайте статью на английской версии Pravda.Ru

Подготовил к публикации Владимир Беляев

Беседовала