Афганистан проверит ШОС на прочность. Интервью с Андреем Серенко

В столице Башкортостана Уфе прошли саммиты ШОС и БРИКС. В повестке обоих саммитов важное место заняла страна, на первый взгляд, не играющая ведущей роли в этих объединениях, хотя она и имеет в них статус наблюдателя. О растущем значении Афганистана Pravda.Ru рассказал ведущий эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко.

Фото: Фото: AP

— Андрей, все страны — участники ШОС и БРИКС единодушно хотят, чтобы Афганистан стал постоянным членом объединений, хотя он не блещет ни экономически, ни политически.

— Сегодня обеспечить региональную безопасность стран постсоветского пространства и Китая без внятной и четкой афганской политики этих государств практически невозможно. Потому что Афганистан не только сегодня, но и на протяжении последних 20 лет является главным источником потенциальных и реальных угроз.

Я думаю, что эту страну примут в состав ШОС. Это, с одной стороны, позволит Китаю, России и заинтересованным региональным участникам этой организации более легитимно присутствовать в Афганистане, даст возможность использовать новые политические рычаги для активизации на афганском направлении. С другой — для Афганистана вступление в ШОС означает возможность получения международной помощи и, по сути дела, появления новой группы доноров из числа региональных государств.

Сегодня главная помощь Афганистану оказывается Соединенными Штатами, странами НАТО, Южной Кореей, Японией. Диверсификация донорского пула для Афганистана достаточно выгодна, потому что позволит подстраховать западную помощь, которая постепенно снижается и в то же время дает какие-то шансы нынешнему афганскому правительству на реализацию новых экономических и структурных проектов в этой стране.

— А не получится, что, сориентировавшись на новых доноров из числа стран-членов ШОС, Афганистан потеряет нынешних?

— Я думаю, что американская расчетливость возьмет верх над американской амбициозностью. За 13 лет американского присутствия на Афганистан было потрачено больше денежных средств, чем на план Маршала для послевоенной Европы. Необходимо было разгрузить американский бюджет, потому что затраты на иракскую войну, как и на афганскую, просто феноменальны и не имеют на самом деле прецедентов в новейшей истории.

Тот уровень безопасности, который был в Афганистане последние 13 лет, не позволял рассчитывать на сооружение какой-то реальной экономики и каких-то реальных инфраструктурных проектов.

— Бытует мнение, что США заинтересованы в поддержании очагов нестабильности в каких-то регионах. То есть, Западу невыгодно, чтобы Центрально-Азиатский регион стабилизировался, чтобы его страны в перспективе могли бы образовать биполярный мир.

— Американцы, безусловно, не хотели бы, чтобы Афганистан попадал в зону геополитического влияния Китая или России. Но сегодняшняя экономическая ситуация такова, что нужно выбирать для себя какие-то первоочередные цели. Я думаю, что сегодня американцы нуждаются в том, чтобы разделить с кем-то финансовое бремя донорства в Афганистан.

Американская политика на протяжении последних лет в Афганистане и в регионе была направлена на то, чтобы максимально интегрировать Афганистан в региональную политическую систему. Американцы продумали для этого самые разные механизмы. Был проект "Сердце Азии". Очень активно в этом проекте участвовали Турция. Стамбульская конференция, которая прошла несколько лет назад, была посвящена Афганистану.

В принципе, сегодняшняя инициатива афганского руководства по вступлению в ШОС является логическим завершением этой западной политики в отношении Афганистана. Как ни парадоксально, при этом американцам не очень приятно, что Афганистан становится участником регионального объединения, в котором доминирует Китай и очень сильно присутствие России.

Я думаю, что решение о вступлении в ШОС, заявку на которое подало афганское руководство, было одобрено американской стороной. И поэтому, что касается создания очагов нестабильности вдоль периметра границ бывшей советской Центральной Азии, то я не думаю, что американцам это выгодно. Они прекрасно понимают, что чем сильнее угроза для стран Центральной Азии из того же Афганистана, будь то "Талибан" или ИГИЛ, тем успешнее может действовать в этом регионе российская дипломатия, предлагая странам Центральной Азии свой оборонный зонтик, будь то российская база в Таджикистане, будь то блок ОДКБ.

Как ни парадоксально, для того чтобы снизить российское влияние в Центральной Азии, американцам необходимо как раз минимизировать угрозу из Афганистана. Это уменьшит возможности для маневров российской дипломатии, одновременно усиливая возможности для американской дипломатии.

— Каковы мотивы, по которым США, при всем их рационализме, ввязались в афганскую авантюру?

— Иногда даже большие державы совершают поступки, которые диктуются абсолютно идеалистическими, иногда совершенно наивными представлениями. Как, например, Советский Союз, который ввел свои войска в Афганистан в 1979 году, движимый желанием не просто помочь своим тогдашним советским агентам влияния в этой стране удержать власть, но и стремлением построить в этой средневековой стране социалистический строй.

Я думаю, Америка после 11 сентября была движима, в первую очередь, желанием мести. Если бы талибы выдали тогда американцам Усаму бен Ладена, кто знает, может быть, еще и сегодня "Талибан" строил бы свое исламское государство.

На самом деле, вся американская миссия в Афганистане — это история постепенного отказа от иллюзий в отношении афганской действительности и постепенного отказа от собственных амбиций в этой стране. Сегодня главным позитивным итогом американского и натовского присутствия в Афганистане стало строительство новой афганской армии, новых афганских сил безопасности. Это главный ресурс национальной безопасности, который может достаточно успешно бороться с террористической угрозой на территории Афганистана, не пропуская ее на север, в Центральную Азию.

— Каков сегодня расклад политических сил в Афганистане?

— Сегодня президент Республики Афганистан Ашраф Гани (фамилию Ахмадзай, племенную фамилию, он отменил своим указом при вступлении в должность) является главой государства и верховным главнокомандующим афганской армии. Доктор Абдулла Абдулла, один из бывших лидеров Северного альянса, является главой исполнительной власти, то есть премьер-министром страны. Эта должность не прописана в Конституции, она стала результатом компромисса между Ашрафом Гани и доктором Абдуллой в ходе президентских выборов прошлого года.

Они сформировали двухполюсную политическую систему в Афганистане, которая еще несколько месяцев назад казалась образцом стабильности и устойчивости, но сегодня таковой уже не является. Происходит серьезная девальвация этой модели, люди начинают постепенно разочаровываться в новой команде, которая пришла к власти в Кабуле. Президент Ашраф Гани превращается из "президента надежд" в "президента разочарований". А некоторые афганские эксперты говорят о том, что произошло очень существенное падение рейтинга и Ашрафа Гани, и доктора Абдуллы.

Нет результатов — более девяти месяцев Ашраф Гани не может сформировать полноценное правительство. Отсутствие эффективной модели управления, в том числе и силовыми структурами, приводит к тому, что многие боевые операции, которые проводят афганские силы безопасности, приводят к ненужным потерям. И я думаю, что мы уже осенью этого года можем наблюдать масштабный правительственный кризис в Кабуле.

Когда Хамид Карзай был единственным президентом в стране и управлял одновременно кабинетом министров, там все знали, кто главный, чьи команды нужно выполнять и с кем договариваться. Сейчас этот двухполюсный афганский тандем оказался абсолютно неэффективным.

Что касается вооруженной оппозиции, то это три крупных группировки: движение "Талибан", исламская партия Гульбеддина Хекматияра и "Исламское государство".

— Какие районы контролирует афганская армия?

— Сегодня афганская армия находится во всех без исключения провинциях Афганистана. Талибы присутствуют на территории 45-50 процентов страны.

— На месте руководителей ШОС логично задаться вопросом: а как можно такую страну принимать в члены ШОС? Шанхайская организация наверняка не хочет стать очередным бесполезным афганским донором.

— На самом деле, никакой афганской политики у ШОС пока нет. Есть попытка создать некую антитеррористическую стратегию, которая подразумевает влияние на Афганистан и какое-то взаимодействие с Афганистаном. Я думаю, ШОС может быть задействована в Афганистане как посредник в межафганском диалоге, и не очень верю, что ШОС, или Россия, или Китай будут реализовывать какие-то серьезные проекты в Афганистане. Ни один из проектов сегодня не может быть в полной мере реализован из-за проблем безопасности.

Обеспечив безопасность в Афганистане, страны ШОС обеспечат собственную безопасность. Если боевики ИГИЛ или другие вооруженные формирования оппозиции выйдут за пределы Афганистана, они придут в Центральную Азию, они придут в Китай, они появятся и в России, в конце концов.

— Каков размер этого вклада в безопасность? Сегодняшняя афганская армия обходится государству в 3,7 миллиарда долларов.

— Поддержка афганской армии — это важная вещь, и, кстати говоря, ее продолжают финансировать сегодня Соединенные Штаты, страны НАТО. Никто не говорит, что нужно вынимать огромные деньги из кошелька и бросать их в Афганистан. Надо выработать определенный набор проектов, в том числе в сфере безопасности, которые нужно финансировать.

Оказывая проектную и финансовую помощь, страны ШОС смогут сформировать свое лобби из афганских силовиков, афганской элиты, которые будут ориентироваться на них. Я думаю, что это как раз будет способствовать укреплению российского влияния и китайского влияния, влияния стран ШОС в Афганистане и в регионе в целом, и в этом смысле я вижу только плюсы.

— Какие проекты еще могли бы там реализоваться?

— Это, конечно, энергетика, это строительство новых газопроводных рукавов, которые могут пойти и в Иран, и в Индию, и в Пакистан. И речь идет не только о газовых месторождениях в Туркменистане, которые являются главным энергетическим резервуаром для стран региона, — речь идет о разработке собственных месторождений внутри Афганистана.

Второе — это разработка полезных ископаемых. Афганистан по запасам лития находится на первом-втором месте в мире. А это — начиная от батареек для мобильных телефонов и ноутбуков и заканчивая космической отраслью. Это даже круче, чем газ и нефть.

Географическое положение Афганистана — это разнообразные транзитные коридоры. Они могут быть и железнодорожные, и трубопроводные, и автомобильные.

Не зря в Афганистане, в его гимне, есть слова, где поется, что Афганистан — это сердце Азии. Невозможно снабжать весь организм Южной и Центральной Азии без включения сердца на полную катушку. Операция в Афганистане — это кардиологическая операция сердца Азии, чтобы запустить нормальную работу этой территории, сделать ее безопасной, избежать политических и военных инфарктов. И ШОС просто обязана помочь в проведении этой операции.

Читайте также:

Как "пинали при падении" Советский Союз

Вектор из Уфы указывает на БРИКС и ШОС

Шакалы ВПК Запада. Корытце не опустеет

ИГИЛ намерен вернуть миру халифат

Россия победит ИГИЛ. Иллюзий нет

Интервью к публикации подготовил Владимир Беляев

Беседовала