Добыча нефти больше не сможет кормить Россию

Как избежать катастрофических убытков из-за резкого снижения цен на нефть? Как должна развиваться нефтегазовая отрасль для того, чтобы обеспечить экономическое благополучие России? О программе преобразований в эфире Pravda. Ru рассказал председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов.

- Юрий Васильевич, расскажите о вашей программе развития нефтегазового комплекса.

— Это не нефтегазодобывающий комплекс, как его представляют у нас сейчас, а нефтегазопромышленный комплекс, который еще надо спроектировать и создать. Когда у нас говорят о добыче и переработке нефти, то подразумевается, что переработка нефти — это такой небольшой довесок. В лучшем случае речь идет о бензине и тому подобных веществах. А в мире сейчас к нефти относятся уже совершенно по-другому. Основной становится именно нефтегазовая промышленность, когда нефть и газ глубоко перерабатывают. Речь идет о семи, десяти, пятнадцати переделах. В этом плане даже нефтедоллар постепенно перестает быть мерилом ценности.

Все переходят к нефтепродуктам, к большим переделам — пластмассам и другим веществам. Такая нефтегазовая промышленность — мировой тренд. У нас, к сожалению, ситуация нехорошая, мягко выражаясь. Даже продукты переделов нефти и газа, по которым у нас наибольший объем, составляют процент или чуть больше процента от мировой газовой промышленности. Мы добываем много, но практически ничего не переводим в сложные промышленные продукты. Все только постоянно кричат о зависимости от экспорта сырья, "нефтегазовой игле". А машиностроение убито.

Но почему бы нам, если нефтегазовый сектор сегодня доминирует, не начинать создавать то же машиностроение под глубокую и сверхглубокую переработку нефти и газа. Здесь же лежат и деньги, и возможности. Ведь каждый передел увеличивает стоимость примерно на 10-15 процентов. Сегодня это должно стать одним из стратегических направлений развития для всей страны в кризисной ситуации. Нам же нужно в реальный сектор выходить. Мы же понимаем, что дальше ждать какого-то нефтедолларового дождя уже бесполезно. Этот путь бесперспективен в любом случае.

Нужно выходить к программе создания и развития наукоемкой нефтегазовой промышленности. Вокруг глубокой переработки нефти также нужно создавать современные формы промышленности. У нас много нефти и газа, а потребление их, в том числе на экспорт, падает, поэтому давайте их использовать с умом. Есть известное выражение Дмитрия Ивановича Менделеева, который еще в конце XIX века говорил, что топить нефтью — это то же самое, что топить ассигнациями. Сжигать нефть вместо того, чтобы делать из нее товары с высокой стоимостью, это действительно — сжигать деньги. Со временем это становится все более актуальным, и сегодня это вопрос нашего выживания.

Конечно, нам не нужно уходить с сырьевого рынка. Это и невозможно, потому что мы добываем углеводородов очень много. Большую часть должны продолжать продавать, потому что на это инерционные механизмы очень тяжелые. Но нам нужно от одного процента в мировом разделении труда в нефтегазопереработке и нефтегазопромышленности перейти сначала хотя бы к 3-4 процентам. Это вполне возможно. За 10 лет 15-20 процентов добытых нефти и газа можно и нужно перевести в режим глубокой переработки. Это, кстати, и реальное импортозамещение в высокотехнологичной сфере.

— Как стимулировать нефтяные компании перерабатывать нефть?

— У государства здесь огромное число инструментов. Основная проблема в том, что нет такой цели, задача такая не поставлена. У нас вообще кризис. В том числе часто говорится: финансовый кризис, проблемы рубля и так далее. Это, на самом деле, следствие главного кризиса, который происходит из-за отсутствия четкой постановки цели. Экономисты-финансисты с умным видом подробно толкуют про макроэкономические показатели, биржевые котировки, рыночные тренды… А в реальности люди сидят и ничего не понимают. Инфляция, стагфляция и так далее и тому подобное. Но хоть один чиновник или эксперт ответил на простой вопрос: а где зарабатывать?

Если вы потеряли работу, то не будете обсуждать макроэкономические показатели. Вы будете искать другую работу, желательно не хуже прежней, а лучше, чтобы с большей заработной платой, более интересную и так далее. В стране ситуация такая же. Мы потеряли значительную часть работы и дохода.

У нас вся экономика зависит от экспорта нефти и газа, то есть, по сути, нефтедолларовая промышленность уже приказала долго жить, доллар сегодня показывает свою силу именно потому, что цены на нефть упали. А нам опять рассказывают про какие-то макроэкономические показатели, но не говорят, где создать ту новую форму производства, где будет новая стоимость и прибыль. Вопрос нефтегазовой промышленности — это вопрос, прежде всего, целевой конструкции. Надо задачу поставить, и очень серьезно обсудить пути ее реализации.

Нужен действительно серьезнейший поворот государства к реальному сектору на базе наших естественных преимуществ, нашей нефти и газа, а не на основе каких-то фантазий и абстракций. Государство должно четко сказать: ребята, вот здесь мы вложившись через 5-7 лет получим новый источник серьезных доходов. Для этого — и дальше самый главный инструмент государства — мы будем специально выдавать дешевые кредиты. Не под 20-30 процентов, и даже не 10-15, а будем максимально снижать ключевую ставку для этого нового инновационного сектора экономик до 1-2 процентов. Вот и все. Это лучший инструмент, дальше все становится понятным. Сейчас нефтяники и промышленники, научные центры обращаются к государству, говорят, вот готовы начинать глубоко перерабатывать, но нужны деньги, дешевые кредиты.

— У нас стараются наращивать поставки сырой нефти, перенаправить потоки с Запада на Восток. Сейчас запущены крупные проекты — нефтепровод, газопровод в Китай. Вы считаете, это неправильно?

— Я не считаю это неправильным, но это не решает ни одну из наших проблем. Это хорошее балансирование между поставками на Запад и Восток, но это не определяет вывод страны из зависимости. Какая разница, от кого мы зависим, от Запада или Востока? Надо делать современную продукцию. Мы вообще почти все перестали сами производить. Отсюда наша импортная зависимость. Здорово, что мы нефть продаем. Но ведь почему эта нефть появилась? — Из-за того, что в 19603–1970 годы великий Советский Союз вгрохал в тюменские болота триллионы долларов.

Поэтому трубопроводы, в том числе в Китай, — это не инвестиции. Это уже существующая добыча нефти, и мы находим еще дополнительного покупателя и более тонко балансируем. Теперь надо создать новую систему по переработке этой нефти. Для этого государство тоже должно сделать инвестиции, создать новую высокотехнологичную сферу. А иначе мы только пользуемся советским наследием, крадем будущее и будущие доходы наших детей и внуков.

— А почему так сложилось, что у нас практически нет нефтеперерабатывающих производств?

— Это сложилось потому, что произошел отказ от индустриального развития и вообще от всякой логики, в том числе промышленной. Ведь на самом деле стоимость создается из передела, то есть из того, что люди берут материал природы и перерабатывают, производя нужные всем вещи. У нас утеряна и трудовая мораль. Вот — здорово, там есть нефть, ее можно отправлять по трубопроводу, который построил Советский Союз. На счетах у тебя нули растут, какое счастье! Дальше можно даже чуть-чуть поделиться с населением.

Хотя либеральные экономисты говорят, что на нашу экономику трубы великовато население. Опять же, мы говорим: снижение количества населения, плохая демография. Но для нашей трубы 50 миллионов вполне бы было достаточно. А остальные, получаются, только объедают эти 50 миллионов, которые возле трубы могли бы жить. Мы потеряли не только промышленность, но и промышленное мышление и промышленную этику. Сегодня стоит колоссально трудная задача возродить это.

— Сейчас правительство антикризисный план подготовило, пытается принять какие-то меры для улучшения экономики. Как-то можно донести до правительства вашу идею, программу?

— Невозможно донести до нашего правительства. Потому что наше правительство искренне уверено, что существующая экономическая модель в целом правильная, надо только слегка доделать, какие-то небольшие реформы провести. Ну, к сожалению, цены упали на нефть. Будем ждать, когда вырастут. А вопрос машиностроения и высоких переделов у нашего экономического блока как минимум воспринимается без интереса, вызывает скуку и даже упреки в попытке возврата в совковую экономику, в госпланирование, и так далее, и тому подобное. Потому что считают, что существующая модель сама работает, но есть некоторые издержки. И надо пережить год, два, а потом опять все придет на свои места. Опять цены вырастут. Труба накормит.

Но это неадекватная ситуация. Сейчас не об антикризисном плане надо говорить. Потому что антикризисный план — временная мера, утверждение, что у нас все нормально, но надо пару лет пережить. Надо вообще строить новую экономику. Путин еще год назад, 12 февраля, сказал на заседании правительства: "Мы все видим, что наш предыдущий источник экономического роста исчерпан. Наша экономика может расти только в том случае, когда растут цены на нефть".

То есть, даже не когда высокая цена на нефть, а когда цена на нефть растет, тогда и мы за ней как-то растем. Понимаете?! Мне кажется, это всеми должно быть воспринято, как гром и молния, просто потрясти. Вся власть должна просто коренным образом начать работать над созданием новой модели экономики.

Это было сказано год назад. На самом верху было признание, что мы уже несостоятельны в экономическом плане. А я, между прочим, еще в апреле 2011-го года писал, что цена на нефть скоро будет 65 долларов. А что правительство? Министр экономики Улюкаев в августе прошлого года, когда уже началось снижение цен на нефть и тренд был понятен, все равно говорил, что меньше 100 не опустится. Вся работа экономического блока правительства — это, по сути, ожидание высокой цены на нефть. Все только этого и ждут. На это — весь расчет.

Поэтому в антикризисный план нефтеразвитие даже не встраивается. Зачем? Логика такая, что все нормально, год-два придется затянуть пояса, чуть-чуть поддержать какие-то категории населения, пережить как-то. А делать ничего не надо. Закрыть глаза, пережить два года, а потом — раз, очнуться, а нефть снова 150! И тогда можно рапортовать об успехах экономического развития. Все опять нормальненько. Это и есть весь антикризисный план.

А план построения новой экономики реального развития никого даже не интересует. Потому что работать надо, составить план, действительно заниматься строительством и развитием, брать на себя ответственность.

Требуется нефтеразвитие, нефтегазовая промышленность, как важнейшая отрасль, которая должна быть в этой новой экономике. Восстановление авиапрома — просто вопрос выживания. Мы без собственных самолетов не обойдемся. А наша авиационная компания сегодня в огромном кризисе. Мы уже не просто кормим Запад, а мы еще не можем это элементарно окупить, потому что все выросло в цене в два раза. И также по любому наукоемкому направлению. Хотя все мы можем делать сами, наши люди умеют работать. Кризис у нас наступил давно, а если и дальше ничего не делать, а только смотреть на нефтяные котировки и ждать их роста, будет просто катастрофа!

А у нас сейчас даже нет дискуссии о развитии страны. Нет даже площадки для такой дискуссии. Или мы живем уже в период тоталитаризма, когда у нас есть единственно правильное учение? А дальше — по барабану. Они и дальше будут рассказывать какие-то прогнозы, менять их каждую неделю. То же самое — по демографии. Мы - вымирающая страна. Просто к концу столетия, если так же все останется, нас будет в лучшем случае 75-80 миллионов человек. В этом плане тоже нет общенациональных дискуссий. Мы просто не знаем, что будет завтра. И никто ни за что не отвечает.

Беседовала Мария Сныткова

Читайте также:

Нефтяной кризис - звездный час металлургов

Тень Медведя и Дракона падает на нефтедоллар

Сработает ли антикризисный план МЭР

Как на нас отразится цена на нефть