Верховен не может поменять Фандорину сексуальную ориентацию

Борис Акунин – почти культовая фигура на российском небосклоне детекитивного чтива.

В противовес легкомысленным дамам в Акунину относятся едва ли не как к живущему классику, уважая одновременно его познания японской культуры и литературные таланты.

Достаточно долгое время Борис Акунин скрывался под псевдонимом, не давал интервью, в последнее время завеса таинственности приоткрылась.

После неудавшейся русской экранизации романа «Азазель», за дело взялся живой классик мирового кинематографа Пол Верховен. Всем безумно интересно, что получится у Верховена.

Сам же Акунин рассказывает о творческом процессе работы над фильмом так: «В реальности происходит много всяких слухов, с которыми я постоянно сталкиваюсь, к которым я обычно не имею отношения.

Например, в журнале "7 дней" глянцевом я с удивлением прочитал, что Бежецкую будет играть Джоли, но поскольку у нее на теле 8 татуировок, то в интимных сценах ее роль будет исполнять дублерша. Значит, сценарий мне известен, там интимных сцен нет, из чего следует, что все остальное тоже ерунда. Что происходит с проектом Верховена? Сценарий готов, я его читал. Исправления, которые я попросил туда внести, сделаны. Сейчас у Верховена идут переговоры на весьма продвинутой стадии со студией. Он просил меня пока никаких подробностей не сообщать, пока переговоры не окончены. Я получил от него письмо, в котором он мне подробно написал, что можно говорить прессе, что нельзя говорить прессе. Прессе можно говорить, что он хочет снять этот фильм не на американские, а на европейские деньги с американской дистрибуцией. Что, с его точки зрения, было бы наилучшим вариантом, потому что европейские деньги дают режиссеру больше простора для творческого маневра. А насколько я понимаю, Верховен после всех своих голливудских блакбастеров соскучился по европейскому кино и хотел бы сейчас его сделать. Американская дистрибуция необходима для того, чтобы это был фильм класса А по бюджету и по всему остальному.

Мы с Верховеном договорились обо всем очень быстро. Сначала по электронной почте, потом он приехал в Москву и тут все нам стало ясно. Нам обоим казалось, что через неделю мы подпишем контракт. После этого к делу подключились адвокаты, мои адвокаты и его адвокаты, сказали нам обоим – не путайтесь под ногами, вы в этом ничего не понимаете. И десять месяцев сладострастно рубились из-за каждого пункта. Я перестал что-либо понимать. В Америке есть специальная профессия, которая называется "энтетеймед лойар", этого нигде больше нет. Это адвокаты, специализирующиеся по всякому роду шоу-бизнеса и все, что с этим связано. Они устроили себе замечательную жизнь, там такие тонкости, в которых никто кроме них не разбирается. Это контракты на огромном количестве страниц, где самое главное, как известно, написано мелким шрифтом. Мы с Верховеном долго и терпеливо ждали, временами пытались вмешиваться, получали по рукам. В конце концов получили этот самый контракт, там оговорено, что они не могут сделать с моим сюжетом и моими героями, все остальное они сделать могут. Но я этого не боюсь. Потому что, во-первых, опыт общения с Верховеном убедил меня, что бояться этого не нужно. Во-вторых, я встречался в Голландии с Герольдом Сутеманом, это его давний сценарист, который делал сценарии всех его не голливудских, а интеллектуальны фильмов, с которых начиналась его слава. Это человек очень занятный, чудаковатый, с хорошим чувством юмора, мне очень понравился. Мы с ним обо всем договорились. И сценарий, который я в результате получил подтвердил, что опасаться мне было нечего. Это сценарий, во-первых, очень близкий к роману, во-вторых, там есть какие-то придумки, на мой взгляд, удачные, которых у меня не было. Другое дело, что в результате переговоров со студией, которая это дело будет финансировать и субсидировать, там, естественно, опять произойдут какие-то изменения. Но, судя по тому, какая это будет студия, мне тоже стоит не бояться, что превратится в комикс.

Они не могут, например, Фандорину поменять национальность. Потому что проще всего его было сделать викторианским джентльменом-сыщиком и к черту всю эту Россию, потому что вполне космополитичный сюжет. Значит действие должно происходит в России. Его не могут убить, женить, что почти одно и то же. Ему не могут поменять сексуальную ориентацию, что тоже сейчас актуально. Я сейчас не помню всех подробностей. Еще у меня по контракту есть определенная степень контроля за русскими реалиями, что для меня тоже важно и что понадобилось. Потому что когда я прочитал сценарий, он был очень милый, но там русскость била через край. Потому что герои все время хлестали водку стаканами, и имя Лизонька показалось сценаристу недостаточно русским, и он сделал ее Лизонькашка. И еще какие-то такие были вещи, которые пришлось поправлять.»