Уголовник, потому Что загнали в Угол?

В январе в Ленинском суде рассматривали два уголовных дела, по сути очень похожих. В первом случае на скамье подсудимых сидел рецидивист. Во втором — интеллигентный человек. Он с трудом дебютировал в роли уголовника. Чтобы пощадить его чувства, мы решили не называть истинных имен подсудимых.

Рецидивист

За 40-летним Михаилом тянется шлейф судимостей. Про таких говорят: тюрьма — дом родной. Однако перед последней отсидкой его пристанищем был дом подруги — Ольги. Она — цветущая и сильная женщина, несмотря на то, что родила и вырастила шестерых детей. Ольга и ее двое старших детей работали на моторном заводе, где не получали зарплату по полгода. Словом, жить было тяжело, еле-еле сводили концы с концами. И когда Михаила в очередной раз осудили, он перед уходом на зону решил сделать Ольге подарок — свое удостоверение инвалида третьей группы, дескать, хоть проезд бесплатным будет — и то хорошо. Долго над удостоверением не мудрил — стер свою фамилию ластиком, сам же вписал данные подруги.

По этому удостоверению Ольга ездила бесплатно больше года, пока в ноябре 2001-го ее не столкнула судьба с чрезвычайно дотошным кондуктором трамвая. Той показались несовместимыми цветущая внешность красавицы Ольги и удостоверение инвалида. Так фиктивный документ и его хозяйка оказались в отделении милиции. Завели уголовное дело. Была даже почерковедческая экспертиза, которая, кстати сказать, не смогла доподлинно доказать, что новые данные в удостоверение внесены другой рукой. Постарался, видимо, Михаил для своей любимой. Может быть, и не грянул бы над его головой гром, только Ольга сама рассказала в милиции о «художествах» своего друга. Дело завели на обоих, но Ольгу от уголовной ответственности освободили по амнистии, а Михаила судили. На суд он пришел уже «из дома» (не из Ольгиного, они расстались). В мае его досрочно освободили за безукоризненное поведение в колонии. Ольга в качестве свидетельницы на суд не явилась. А Михаил во время заседания излучал спокойствие, уверенность, и, похоже, совесть его впервые была абсолютно чиста: никому зла не желал, хотел хоть как-то помочь женщине, матери шестерых детей, которая работает, но зарплаты не получает. Суд, несмотря на то, что досрочно освобожденный Михаил не оправдал оказанного ему доверия, вынес ему мягкий приговор — полтора года условно.

Интеллигент

Владимир — вынужденный переселенец. На родине работал на авиационном заводе, он талантливый инженер, был начальником бюро. Ехал в Ульяновск, потому что здесь «Авиастар». Устроился работать по специальности. Но очень скоро с «Авиастаром» стало то, что стало. Владимир оказался безработным. Его жена, опытный экономист, в то время работала в частной фирме, хозяин которой, задолжав своим работникам по зарплате, скрылся в неизвестном направлении. Потом попытку поработать «на хозяина» предпринял и Владимир. Поработал, но недолго. Фирмочка закрылась. Вот в этот момент и встретился Владимиру на заволжском рынке некто, кто предложил ему за небольшую сумму фиктивное удостоверение участника военных действий, которое давало право на бесплатный проезд в общественном транспорте. Удостоверение было сделано очень грубо, и Владимир предпочитал им не пользоваться.

Однако случилось так, что в трамвай зашел контроль, а билета у Владимира не было. Были деньги, но покупать билет под носом у контроля показалось несолидным, поэтому он достал удостоверение.

Словом, Владимир оказался там же, где и героиня первого рассказа — в УВД. Все, что было после привода в милицию, для «преступника» обернулось настоящим кошмаром. С трудом он пережил судебное заседание, на котором, по случаю, процитировали слова Мармеладова из «Преступления и наказания»: «Бедность — не порок, это истина. Но вот нищета — порок. В бедности вы еще сохраняете благородство своих врожденных чувств, в нищете же никогда и никто». Уголовную ответственность суд с Владимира снял. На первый случай.

Татьяна Захарычева

Ульяновск