Москва, блин, столица нашей родины…

Вот уже три месяца – как я москвичка. И вот уже три месяца я безумно люблю Петербург. И любовь эта странная, анализу не поддающаяся. Объективно в Москве лучше жить в 10 раз. Транспорт – просто как при коммунизме – во-первых, дешевый, во-вторых – он есть. Даже в половине второго можно уехать на автобусе. А можно на такси, но тоже раза в два-три дешевле, чем в Питере.

 Как-то наблюдала московскую истерику на остановке – в половине первого ночи автобус пришлось ждать двадцать минут. Организовался стихийный митинг на тему «Куда смотрит Лужков и что за беспредел с транспортом».

 Приехала в Питер. Простояла на остановке с 22.30 до 23.00 в ожидании автобуса и пошла пешком. Вместе с другими смиренными петербуржцами, которые стояли вместе со мной и вместе со мной пошли гулять по прекрасному городу.

 Уезжала из Питера в спешке и нервах – площадь перед Московским вокзалом разрыли, транспорт стал ходить вообще непонятно, на площади – куча рабочих и техники, все что-то делают, как муравьи…

 Приезжаю в Москву, иду на работу – по старому асфальту. Выхожу на обед – старый асфальт. Иду с работы домой – новый асфальт. Чудеса по-московски. Кто, где и когда – непонятно.

 Возвращаюсь в Питер через три недели и при выходе с вокзала со мной случается истерика – начинаю хохотать как безумная - площадь перед Московским вокзалом разрыта, транспорт не ходит, на площади – куча рабочих и техники, все что-то делают, как муравьи…

 В Москве я живу в нормальном таком районе, далеко не самом центральном или престижном. Все лето кто-то возделывает клумбы вдоль дорог и тротуаров. Сажают цветочки с бутонами, цветочки распускают, отцветают и вроде ничего еще выглядят, но работники в желтых жилетках их выдирают и насаживают новых цветочков с бутончиками, других сортов.

 И я иду себе мимо цветочков и понимаю, что цветочки насажены для меня в том числе тоже, что кто-то думает о том, чтобы мне, одной из 10 миллионов народа в этом монструозном мегаполисе, было приятно идти. А в Петербурге никто не хочет думать о том, каково мне ходить и тем более, ездить.

 Но - наша родина вовсе не там, где пекут вкусный хлеб…

 В Московских магазинах и кафе покупатели по-прежнему, по-совковому – злейшие враги продавцов. Всякий раз, покупая батон хлеба и пакет молока ты оскорбляешь продавца в лучших чувствах. Оно понятно, нас, покупателей – 10 миллионов, а он, продавец, только один.

 В метро у всех изможденные лица, на которых написаны усталость и равнодушием. До чего же хороши малахольно рассеянные питерские лица, которые несут печать интереса к жизни и восхищения городом…

 До чего прекрасна синева Невы, солнце над Петропавловкой, камерность Невского, его неспешная жизнь, наивность, безденежность и романтический дух, чудом сохранившийся со времен Пушкина что ли, - все это понимаешь только уехав из Питера… Ну и что, что там воняет в парадных, потому что нет туалетов, ну и что, что чиновники сходят с ума в связи с трехсотлетием города, выставляя на улицы урны, на которых написано «300»? Питер переживал и не такое, и трехсотлетие тоже как-нибудь переживет.

 Я знаю лично десятки людей, которые любят и знают Питер как свои пять пальцев – про каждый дом они могут рассказать столько, что перед домом замираешь в благоговении. Причем касаются эти рассказы не только центра.О многоэтажках пока рассказывать нечего и потому рассказывают о местах, на которых построены многоэтажки. Вот тут был пригород, здесь отдыхал Блок, а тут стоял ресторан такого-то и к нему ездили на тройках – к цыганам, и питерских воздух, склонный к созданию миражей рисует картины прекрасные и почти настоящие.

 Москвы не знает никто. Ее невозможно знать и от этого жить в ней становится страшно. Каждое путешествие по городу – эпоха, событие, когда опрашиваются знакомые, смотрятся карты, разрабатывается маршрут по мегаполису…

 Когда я еще не жила в Москве, я не понимала снобизма москвичей, которые кричали в новостях на всю страну:« в Москве – то-то и то-то! В Москве – дождь, снег, град, ветер!» Ну и что? В сотнях других городов по всей России тоже бывают снег, дождь, град, ветер, и всем, кроме москвичей нет никакого дела до столичных явлений природы…

 Вы знаете как объявляют погоду в Москве? «В столице - локальные дожди…»

 Но здесь, в Москве я поняла, почему дождь в столице, если он нелокальный, новость российского масштаба…Москва – монстр, в котором все отлажено до невообразимых в Петербурге масштабов. В Москве только метро ежедневно перевозит 9 миллионов пассажиров. И если в этом механизме сломается маленький винтик, то в России наступит Армагеддон. Потому что толпа людей, машин, механизмов тут же превратится в неуправляемое месиво, разрастающееся с геометрической прогрессией и сеющее панику начиная от Садового кольца и заканчивая американской и лондонской биржами. В Москве локальными бывают только дожди. Поэтому когда начинаются сообщения о том, что в Москве в очередной раз произошло что-то, следует нагнуться и принять меры предосторожности.

 И еще об одной опасности для Петербурга. Каждый раз когда я возвращаюсь домой в Питер на поезде, со мной едет толпа москвичей – у них нынче модно посещать на выходных клубы Питера, фонтаны и парки. И когда я возвращаюсь в Москву, молодежь тоже едет обратно вместе со мной и в каждой компании найдется обязательно хоть кто-то один, кто выскажет твердое намерение переехать жить в Питер.

 Сейчас, когда всем очевидно расположение, оказываемое президентом городу на Неве, москвичи хотят переехать – они не привыкли не быть в центре внимания, они устали от чудес урбанизации, они тоже хотят жить в лучшем городе в мире.

 Допустим, Питер москвичей выдержит, и отчасти переработает. Но когда московские деньги потекут в Питер, и в Москве от этого станет скрипеть несмазанный механизм, а потом и сломается, земля разверзнется под Москвой и поглотит как минимум половину России. Потому что Москва - столица нашей родины, блин! Как ни крути…

 До того, как я стала москвичкой, и лицо мое стало таким же изможденным, и незнакомые люди стали казаться врагами, а не друзьями, я не понимала стихов одного замечательного петербуржца, иерея Игоря Пчелинцева: «Хочу хранителем ключей/Быть от ворот Московских вечным,/Чтоб не пускать в свой город млечный/Пустых и праздных москвичей...»

 Да простят меня москвичи, впустившие меня в свой город за то, что я хочу уберечь Питер от участи, которая постигла Москву, за то, что я люблю Петербург и не хочу, чтобы «город млечный» стал столицей нашей родины, блин…

  Елена Киселева

 «ПРАВДА.Ру»