Морское «кидалово»: лекарство от Курта

На все мои расспросы Борис отвечал: "Не пиши пока. Вот начну расплачиваться с людьми — тогда можно всю правду сказать. А так — неудобно как-то"... На сегодня ему удалось вернуть больше 60 процентов долга — и теперь писать можно. Все началось в ясный апрельский день, когда улыбчивый Курт Эйнерсен появился в офисе "Примулы", крюингового агентства Бориса Филиппова. Привел его боцман Борис Пысларюк, двойной тезка Филиппова, с которым Борис Владимирович был знаком...

- Хороший мужик, я у него не один рейс отработал, — представил он Курта. Его поддержали еще четверо знакомых моряков, которые тоже сказали, что знают Курта с хорошей стороны.

Тот, кажется, по-русски понимал все, но говорить стеснялся. Впрочем, никаких проблем — Борис сам неплохо говорит по-английски, даром, что ли, капитанил девять лет. Во всяком случае, как ему казалось, друг друга понимали они прекрасно. Курт даже предъявил доверенность на круинг в России для нескольких норвежских судовладельцев. Правда, доверенность была на норвежском языке, но Курт обещал тотчас запросить в родном городе Бергене копию на английском. Там у него есть собственная фирма " Эйнерсен Мэритайм Консалтинг", которая подрядилась поменять команды на несколько судах-норвегах. До этого их обслуживали литовские и польские моряки, но с вступлением этих стран в ЕС пришлось бы поднять экипажу зарплаты, так что калининградские профи выходили много дешевле. Первым делом нужно было набрать ремонтную команду на судно "Рокнесс", которому "посчастливилось" перевернуться в гавани, и теперь оно требовало капремонта, уборки и замены электрооборудования. 60 матросов и 20 электриков необходимы были в первую очередь именно для "Рокнесс".

Идея Борису Филиппову понравилась — народу знакомого на берегу толклось предостаточно, работы хотели все, а тут сразу такой объем... Так что с доверенностью на английском он решил не давить — обаятельный Курт все улыбался, и не верить ему было невозможно. Тем паче он сам, казалось, здорово переживал, что там, в Норвегии, с этим делом что-то тянут. Пока суд да дело, Курт работал в офисе "Примулы", чтобы не суетиться наймом собственной площади. За полмесяца 90 человек были набраны. С матросов Курт собрал по 300 долларов, с механиков — по 500. Не так дорого, если считать, что в плату входили и визы, и доставка на автобусе в Норвегию — через паром, естественно. Автобусы Курт заказал в агентстве "Дэдди" и затем отправился в Москву оформлять визы

И все-таки душа у Бориса Владимировича была не на месте — сумма собрана приличная... Ответственность... Поэтому в Москву он отправил с Куртом своего человека. Как потом доложил "человек", проводил он Курта до самого посольства Норвегии, и терпеливо ждал у входа. Через некоторое время Курт вышел, показал ему документ о том, что паспорта приняты для оформления, и сообщил, что ему срочно нужно слетать в Осло уладить одно дело. Но через пару-тройку дней он будет в Калининграде, как штык.

Борис Филиппов, услышав новость, похолодел. И, хотя Курт тотчас позвонил и сообщил, что не нужно волноваться, нехорошее чувство, предвестник беды, его не оставляло. Враз пропал сон. Курт звонил и оправлял электронную почту еще неделю — мол, дело задерживается, но ничего страшного, осталось совсем немного. А потом в один прекрасный день исчез двойной тезка Пысларюк, а вместе с ним и те четверо, что подтверждали надежность Курта Эйнерсона. Их, как выяснил Борис Владимирович, вызвал к себе в Берген улыбчивый норвежец. И теперь они у него там работают.

Вслед за отъездом "посредников" от Курта перестала поступать электронная почта, номер телефона он сменил, а почтовые послания попросту оставлял без ответа. И пошли черные дни. В посольстве Норвегии никаких комментариев насчет Курта не дали. С колоссальным трудом удалось уговорить сотрудников консульства, чтобы паспорта выслали с курьером — по закону получать их мог только тот, кто их туда сдавал или сами владельцы паспортов. По предъявлению расписки. Все это время обманутые моряки не выходили из офиса "Примулы", требуя паспорта — одному подфартило найти другую работу и надо было срочно выезжать в Клайпеду, у другого на Украине умер отец и тоже нужен был загранпаспорт, чтобы вылететь на похороны. Наконец, консула уговорили. Шофер автобуса фирмы "Дэдди", имевшей свои интересы в столице, согласился привезти паспорта с оказией. Правда, за услугу Борис должен был срочно найти еще триста долларов для директора "Дэдди" Чеснокова — тот ни в какую не хотел ждать ни единого дня: "Я принял решение и менять его не намерен".

Что ж — молодое поколение живетпо другим законам. К долгам Курта, которые пришлось взять на себя Борису Филиппову, прибавился и этот. Но оставались еще огромные суммы: те, кто расстался со своими деньгами, поверив честному имени Бориса Владимировича (ведь вся афера происходила на территории "Примулы"), тоже хотели вернуть деньги сразу. Секретарь поспешила уволиться: с утра до ночи люди звонили, приходили, требовали, угрожали. Кто-то ждал терпеливо, кто-то обещал прислать "братков", вывезти в лес и там взять втрое против даденного — "за моральный ущерб". Кто-то проклинал, кто-то грозил семье. Борис Владимирович, понимая, что кому-то надо расхлебывать кашу, заваренную Куртом, терпел и угрозы, и проклятья. Правда, терпение и такт кончались после 22.30 — когда звонившие оскорбляли семью.

Вот тогда-то я предложила написать правду, чтобы помочь восстановить честное имя директора "Примулы". И тогда же он отказался — хотя имел полное право на это: контракты заключал с каждым в отдельности сам Курт Эйнерсон, деньги принимал он же. И увез их в Норвегию тоже он. Борис Филиппов пострадал по его милости так же, как и другие — и его загранпаспорт пылился в норвежском посольстве. Нет, его потери были гораздо больше — честное имя дорогого стоит. И семья его села на хлеб и воду, чтобы отработать чужие долги. Работать пришлось и за себя, "и за того парня" - с 9 до 23-24 часов, чтобы успевать зарабатывать на налоги, аренду и на отдачу долгов. Повторяю — по закону Борис Владимирович вовсе не должен был отдавать деньги, взятые Куртом Эйнерсоном. Но... отдавал. Осталось еще процентов сорок долга, когда он, наконец, решился на публикацию этой статьи:

- Я старший из четверых братьев. Привык заботиться о младших, это же чувство перенес и на подчиненных, когда ходил старпомом и капитаном. Я не могу даже сердиться на тех, кто нынче грозит мне расправой — понимаю, что людей, видно, уже не раз грабили такие вот курты. И свои, и европейские. Бог с ним, с Куртом, — заплачу я за него. Правда, пришлось кое-что узнать новенького о своей собственной прочности — думал, что не вынесу. Вынес.

Вынес не без потерь — следы бессонницы скрыть мудрено, да и шок — вещь гораздо более материальная, чем это кажется. Похоже, что выходить из кризиса Борису Филиппову придется постепенно, как водолазу с глубины. И нет у меня сомнений, что битый рассчитается за небитого. Сомнения мои в другом — почему мошенничество в особо крупных размерах легко сошло с рук улыбчивому Курту Эмерсону? Почему в посольстве приняли к сведенью информацию о своем земляке, не моргнув глазом? И как это получается, что Курт продолжает жить и работать у себя в норвежском Бергене, как ни в чем не бывало (вместе с благополучной пятеркой калининградцев, выдавшим ему хорошую рекомендацию)?

Конечно, если бы это случилось в Польше или в Литве, не говоря уж о развитых европейских странах, скандал получился бы преграндиозный — такие вещи не требуют искового заявления, потому что достаточный для торжества справедливости пожар сумела бы раздуть и пресса. Но — никаких ожогов, если дело касается России и россиян. Не оттого ли, что мы терпеливо вытираем один плевок за другим, отвечая и за "оккупацию" Прибалтики, избавленной от фашизма в 45-м (кажется, в те горячие времена он там не очень-то нравился, если не считать тех, кто сотрудничал с гестапо), и за долги царского правительства, и за нервный дискомфорт, который испытывало мировое сообщество от самого факта существования большевизма? Мы терпим, когда европеец со вкусом бросает обертку, на которой написано "Не засоряй свою страну": "Это не моя страна", — улыбается он и делает то, за что у себя дома его бы оштрафовали. В России все можно. Почему?

Борис Филиппов собрал достаточно свидетельств наглого обмана со стороны Курта Эмерсона. Сначала, когда грянул гром, ему было некогда — на возвращение куртовых долгов он работал сутками. На это ушло два месяца. Теперь, я думаю, пришло время Филиппову помочь — в восстановлении честного имени, а также предупредить всех заинтересованных лиц, что Курт Эйнерсон — мошенник и связываться с ним опасно. Борис готов и к тому, что на борьбу за справедливость уйдет порядочно времени. Но рано или поздно каждый получит по делам своим. Хотелось бы раньше — при этой жизни.

Елена Чиркова, "Маяк Балтики"