Климат по дешевке

Климат это то, что обязательно будет, например, летнее тепло или зимний холод. А вот насколько жарко будет летом и холодно зимой — это погода. И потому, только зная климат, можно "делать" погоду
Погода — это отклонение от среднего климатического значения. И это отклонение в последнее время входит в критическую стадию: в швейцарских Альпах крыша от жары потекла, а во Франции атомные станции нечем охлаждать. К счастью, погода пока свихнулась меньше нас, ее выручит климат — все равно придет осень. Сам климат тоже меняется, но для России это не страшно. Почему?

Климат из ведра

Потому что денег в России кое-как хватает только на выборы, а вся погода на всем Дальнем Востоке "делается" практически благодаря импортным картам. Про климат вообще все давно забыли, даже если растает вся полярная шапка льдов и затопит всю Чукотку, дальневосточная гидрометслужба этого не заметит — замечать нечем: разрушена вся система наблюдения за состоянием прибрежных вод Японского, Охотского, Берингова морей и российского побережья Тихого океана. Наблюдения за температурой, уровнем, волнением, соленостью если где и ведутся, то приборами образца 40-х годов прошлого столетия, да и те заменить практически нечем. Поскольку централизованно они больше не поставляются Росгидрометом, а заказывать и привозить их поштучно каждому управлению за десять тысяч верст — дороже золота обойдется.

Вот и лезет по скользким камням наблюдатель гидрометстанции, зачерпывает воду ведром, опускает туда ржавый термометр и пытается рассмотреть во тьме, что там за климат он показывает. И так два-три раза ежедневно, в зимний шторм, цунами и тайфун. Ни освещения, ни подходов, ни лестниц в месте наблюдения за редким исключением нет.

Даже на морском посту во Владивостоке, где наблюдения начаты русскими моряками еще в 1860 г., дело худо, хотя и по другой причине. Тут воруют приборы, суда швартуются за репера, а слив воды с катеров я наблюдала здесь практически в ведро при заборе пробы, после чего поди разберись, чья там соленость: воды Золотого Рога или анализ мочи. Впрочем, по запаху там все уже идентично. Понятие 25-метровой охранной зоны вокруг морских станций осталось только на бумаге.

Не лучше дело и на морской станции в самом Петропавловске- Камчатском, где из-за полчищ одичавших собак пункт наблюдения вообще пришлось перенести из разрушенного порта в другое место. А на станции Водопадная, например, на той же Камчатке, еще круче. Станция расположена на территории заповедника, где убивать медведей нельзя, а медведям на людей нападать можно, что один из них и не поленился сделать, заглянув в гости на станцию. Медведя оправдали, а начальник станции попал под следствие. Кому шкура достанется, судить не берусь, но наблюдения на побережье прекратились.

У нас в Приморье не лучше — на северах балуют тигры, а на юге на девушек-наблюдателей люди нападают. Вот такой разнообразный риск от Посьета до Чукотки на всех морях. Есть еще островные ГМС, но они практически все закрыты или законсервированы. На Курилах было десятка полтора станций, осталось две. А Курилы — это климатообразующий район Дальнего Востока, стык мелководного, холодного Охотского моря и вод Тихого океана — одного из самых мощных энергопотоков.

Наблюдения на побережье ДВ морей в век электроники, как и в войну, ведутся на глазок. Так повсеместно наблюдают волнение, потому что на все три моря и один океан остался всего один волномер-перспектометр на станции Взморье (Сахалин), да и у того, кажется, нет буя. То же относится к ледовым наблюдениям и загрязнению. Единственное, что отличает наблюдения нынешние от сталинских времен, так это то, что морских станций тогда было намного больше — зэки были отличными наблюдателями, профессора! Зэков освободили, а недавно и весь вольный народ удрал, правда, визуальные наблюдения кое-где остались.

После зэков дальневосточной морской сети повезло только раз, когда Гидрометслужбу министерству сельского хозяйства отдали и в эру Хрущева очень хорошо оснастили приборами, которые и доживают свой век там доныне. Только на одном Японском море волномеров штук 15 было, а теперь один на все три моря и океан и, главное, из того же запаса! А шторма могут так разгуляться,что раз в 100 лет родить волну метров до 15-20 в Японском море, 20-25- в Охотском, а в Беринговом вообще под 30 м.

Не буду утомлять вас, дорогие читатели, подробностями о том, почему в приливных районах Татарского пролива Хабаровского края ни в порту Ванино, ни в Совгавани уровень не наблюдается — могу перепутать, где нужен экскаватор, чтобы берег подсыпать, а где часовой механизм в самописце заменить.

Уровень моря бы, конечно, наблюдался везде, если бы это можно было на глаз делать, но, увы, нужна хоть какая-то рейка, а фарфоровые вкладыши к ней не выпускаются.

Научные пирамиды

Начальники управлений, где с администрацией портов, где с губернаторами, каждый по-своему пытаются решать проблему приборов, но это чревато, и вот чем. Дело в том, что вся суть как морского, так и сухопутного гидрометеорологического мониторинга построена на том, что наблюдения должны вестись по единой методике, в единые сроки и по одному классу приборов, только тогда их можно сравнивать и замечать климатические тенденции и погодные аномалии. Поэтому хаотичное оснащение приборами разного класса нежелательно, получаются несравнимые данные.

Наблюдением, проверкой, хранением, передачей информации и составлением прогнозов погоды занимаются региональные УГМС, а для изучения климата ДВ и его морей был создан более полувека назад региональный гидрометерологический институт (ДВНИГМИ). В 70-е годы этот институт был практически полностью переориентирован на глобальные океанические проекты, под которые получил мощные "суда погоды". К настоящему времени все океанические проекты свернуты, а морские — не начаты, большинство самых толковых ученых разбежалось. Поэтому ДВНИГМИ не имеет средств для создания банка данных прибрежных наблюдений, и потому изучением текущих тенденций климата прибрежных вод ДВ мореинститут не занимается, его последние разработки по ДВ морям — 20-15-летней давности. Да и совсем не густо — один институт на три моря и океан, в Северной Корее, например, таких институтов два, по одному на побережье Японского и Желтого морей, и сотрудников в каждом не меньше, чем в ДВНИГМИ.

Правда, существует банк данных в Обнинске, где собрана вообще вся как историческая, так и текущая информация Гидрометслужбы. Создавался такой банк несколько десятилетий назад как накопительно-информационная система, что-то вроде склада, куда все управления и институты сдают информацию для дальнейшего совместного пользования. Ну, а как на текущий момент по всей России водится, кладовщик превратился в хозяина. Живет этот банк-склад-институт в Обнинске очень хорошо — денег море, компьютерная техника и грамотность на высшей планке, специалисты — хоть в Париж на симпозиум послать, хоть Госдуму лоббировать на очередной прожект, хоть к Касьянову за деньгами. Все респектабельно: упаковано по вебам, картинки красиво раскрашены. Посылали и посылают в этот банк регулярно информацию со всей гидрометсети России бесплатно, а вот оттуда те же управления могут получить ее в перепакованном виде только за деньги. Компьютерные фантики в Обнинске безусловно делаются по международным стандартам, а вот сама конфетка... т.е. цифры — это те самые наблюдения из ведра или на глаз. Словом, вся супертехника работает так, как если сшить платье на супермашинке идеального цвета и покроя, но из гнилой ткани... Вот такая интересная научная пирамида получается.

Для японцев недорого, для русских — секретно

На тех же данных "из ведра" и на глаз построены не только научные пирамиды, около того же "ведра" бдят органы. Существуют такие специальные секретные отделы, где морские наблюдения на побережье Охотского моря охраняются, дальше молчу...! Как при этом договариваются о выдаче этих секретов соотечественникам и иностранным гражданам банк данных в Обнинске и разведка — не моя забота, я не японка, чтобы этим интересоваться. Заинтересовало меня другое, когда на Сахалине коллеги показали удивительный документ.

Оказывается, в японском журнале регулярно печатаются данные по Сахалинской станции погоды Чайво (см. фото), которая в СахУГМС числится давным-давно закрытой. В том же журнале приводится карта положения станции, что, по-моему, уже пахнет секретом. Узнать, кто и что еще, кроме приведенного в японском журнале, наблюдает в Чайво для японцев, попытались сотрудники сахалинской гидрометслужбы. Они неоднократно обращались в областные секретные органы с этим вопросом — но, как видно, на то они и секретные, чтобы хранить японские секреты!

Понять, конечно, нет труда, кто и зачем ведет наблюдения на нефтяном шельфе Сахалина, надо полагать, что и лицензия у этих "японских" наблюдателей есть, труднее узнать — за сколько. Похоже, на Сахалине контрабандный провоз приборов из Японии контрабандой не считается. Возможно, меня спросят, а что плохого в хороших приборах, пусть и контрабандных? Только то, что написано выше, и еще то, что их невозможно поставить на российских морях легально.

Судите сами, был такой случай в начале 90-х. При подготовке пособий по режиму дальневосточных морей ученые ДВНИГМИ пришли к выводу, что в Татарском проливе крайне важно поставить глубоководный стационарный буй, подобный тем двум, что поставила Япония на юге моря и данными которых пользуется весь мир. Руководство Гимдрометслужбы одобрило идею, а поскольку в отечестве такие буи не производят, то откликнулись американцы, но условия им начали диктовать не ученые, а военные и секретчики. Американцы соглашались на все их капризы: бесплатно притащить буй, обучить работе, разрешить, что называется, разобрать и собрать его по косточкам — ни в какую. Так и работают прогнозисты в этом районе вслепую.

Но вернемся на Сахалин. Для проведения наблюдений посторонние организации должны получить лицензию в Росгидромете и вести работу в соответствии с его Наставлениями под контролем региональных УГМС, куда обязаны сдавать на хранение все наблюденные данные. Недавно сотрудники СахУГМС сообщили мне, что Росгидромет обязал их провести проверку лицензий, которые имеет Роснефть на такие наблюдения. Но у нефтяников оказалось все "зашифровано" под ЗАО и АО. Словом, "гидрометсекреты", минуя сахалинскую гидрометслужбу, как нефть, минуя Россию, идут в Японию. Похоже, у нефтедолларов греется кучка "своих" ученых, и чужак туда не попадет, будь у него хоть мировая известность. Это очень опасная вещь, когда ведомственная наука сама себе эксперт или подбирает недорогих и сговорчивых ученых для этого. Судите сами, вот пример. Из 25 крупных аварий (1948-1975гг.) стационарных нефтяных платформ в Мексиканском заливе 22 аварии обусловлены волновыми перегрузками. Не последнюю роль здесь сыграли эксперты. Вместо расчетной волны в 24 м была взята 18 м, посколькузавышение платформы на 1 м вызывало удорожание на 1 млн. английских футов стерлингов. Такая экономия обошлась побережью во время одного из ураганов, точно не помню, но где-то в пределах 1-5 млрд. долларов.

К сему заметим, что сахалинский шельф — тоже зона очень опасного ветрового волнения, которое к тому же наблюдается на глаз. А что касается методик расчетов волн в тайфунах, которые разрушительны не только в Мексиканском заливе, но и на Сахалинском шельфе нередкие гости, то в этой части науки, как говорится, конь не валялся. Разве что "Роснефть" умеет их считать, но об этом могут знать только японцы!

Вся грязь от берега

Пачкают моря все, а деньги отмываются почему-то на суше. Черпаем нефть, рыбу; возим по морю окорочка, оружие и наркотики; проводим военные учения; льем туда все, что дурно пахнет.

Есть, правда, пока чудаки из гидрометслужбы, которые за гроши зимой и летом идут в тьму, карабкаются с ведром по ледяным скалам и, рискуя быть смытыми волной, черпают воду из моря, чтобы узнать: живо ли оно еще или потеряло уже способность к самовосстановлению, подобно тому как мы потеряли чувство меры в своей жадности взять все сегодня и сейчас на суше и на море. Встречала я среди этих чудаков и совсем уж безнадежных фанатов моря, какие только в России и могут водиться. На одной из труднодоступных камчатских гидрометстанций, куда не протянуты провода ни телефонные, ни электрические, живут и работают на территории военной части, прямо под излучением локатора, три человека. Пару дней в неделю там проводятся стрельбы и тогда работа прекращается — выходить нельзя, ну а жить... А жить-то там и вообще нельзя — поскольку здание гидрометстанции сгорело. Но начальник станции и семья — девятнадцатилетние мальчик с девочкой — продолжают жить там, где хлеб из магазина — лакомство.

Стометровый, не оборудованный спуск к Тихому океану было нелегко проделать даже в хорошую погоду, а каково подняться здесь с пробами воды в гололед?

Живут наши дальневосточные моря между бескорыстной любовью одних и жадным желанием других — продать все, что покупается, за любые деньги, лишь бы продать. И так вся Россия живет между покорной любовью одних и агрессивно-жадной ненавистью других и никто не знает в какую сторону меняется климат.

Надежда Алисимчик, "Арсеньевские вести"

P.S. Знаю, у кого и какие кривые улыбки вызовет эта статья. Это высокопрофессиональные специалисты и в науке,и из любого человека дурака сделать горазды, вот кабы наоборот...