Быль и небыль северных деревень

Почему одна из cеверных областей России оживает, а другая загибается? И в царские, и в советские времена людей на Север ссылали или заманивали "длинным рублем". Здесь селились гонимые — старообрядцы, непонятые богоискатели, беглые крепостные. Сегодня нет ни кнута, ни пряника, и русские люди массово побежали обратно, с севера на юг, в хлебородное Поволжье, теплый Краснодар, благоустроенную Москву и Питер. Согласно Всероссийской переписи населения 2002 года, в северных областях России города потеряли минимум по 15-20% населения, а сотни и тысячи деревень вовсе обезлюдели. Кто хотел — уехал. Но вот кто остался — стал жить очень даже по-разному.

Медвежий угол

Кировская область. Угрюмый Вятский край. Едешь по в общем-то хорошей асфальтированной трассе в сторону Чебоксар, и за восемьдесят километров пути у дороги всего три деревни. Мрачные дома тонут в тумане мертвыми глазницами заколоченных окон. Крыши брошенных коровников просели, нивы зарастают еловым самосевом.

Чтобы добраться в деревню Аксеново, надо отъехать в сторону от трассы и преодолеть добрых три десятка километров по бездорожью. Вначале от асфальтированного шоссе отходит просто плохонькая разбитая дорога, затем кэмел-трофи — ухабы, промоины, лужи. Поля сжимаются — наступает темная тайга, еловые лапы хлещут по стеклам машины.

Наконец на пригорке за поворотом из утреннего тумана выплывает заброшенная ферма, ржавые комбайны, горстка домов на высоком холме. Иные перекосились, наполовину разобраны на дрова. От других уже остались лишь остовы печных труб.

Николай живет в Аксеново с рождения. Тут он окончил школу, женился на красавице-марийке, работал в колхозе механизатором, пока был еще колхоз. А теперь просто существует как может.

- Раньше было десять комбайнов, тракторы. Сеяли 1750 гектаров овса. Сейчас — ноль. Была ферма бычков, коровы — и свое молоко, и продукты делали, даже сыр. Теперь же все разграблено, растащено по кирпичику — живем как в каменном веке.

Жена и дети от Николая уехали в соседнее, более благоустроенное село. Он живет один в полуразвалившемся старом домике. Сени огромные — в них хранят дрова для защиты от пятидесятиградусных морозов. А стены крошечной отапливаемой комнаты обклеены обычной бумагой. Умывальник — если его можно так назвать — внизу подставлено самое тривиальное ведро. Вместо розеток — оголенные провода. Люстры тоже нет — обычная лампочка. На табуретке — огромный ящик "Горизонт". Пока еще работает, а на новый телевизор у Николая денег нет.

- Вот так и живем, — жалуется Николай. — Колхоз развалился, дали мне пай — 8,5 гектара. А технику не дали. Лопатой, что ли, мне свои владения копать? Подрабатываю на строительстве дома кому-нибудь, спасают грибы-ягоды, рыба из Вятки.

И впрямь на старой клеенке его стола лежат лишь засоленные лещи.

По соседству с Николаем обосновался переселенец из Молдавии. Стал выращивать бычков, надеялся поставить на ноги крепкое фермерское хозяйство. Но его придушили налогами, и плюнул он, стал жить натуральным хозяйством, только для себя скотину держать.

В соседнем селе Верхолипово Верхошижемского района местный колхоз сохранился, но тоже только формально. Большинство селян кормится мизерными пособиями с биржи труда, также случайными заработками. Пьют. А год назад пенсионерка Анна Вагина — в прошлом учительница Николая, обратилась к бывшим ученикам через районную газету "Верховья Шижмы" с просьбой подарить ей... гроб.

- Обидно, но нынче уровень жизни в селе такой, что гроб стал предметом роскоши.

А когда 78-летняя женщина получила подарок, обрадовалась несказанно, поглаживала его рукой:

- Вот и гробик у меня — красивый, гладенький. Хоть похоронят по-человечески!

Жить как в Москве!

А вот другая северная область России — Архангельская. Все то же самое — елки, березки, болотца. Разве что северная широта не пятьдесят восьмая, а шестьдесят вторая — еще ближе к полюсу, еще дальше от ласковых субтропических морей.

В маленьком райцентре Октябрьском чистые, заасфальтированные дороги, новые многоэтажные жилые дома. А еще — два ресторана, приличная гостиница. Есть даже... солярий! Мелочь, но о многом говорящая. Выходит, у людей есть деньги не только на хлеб, и они, как и москвичи, питерцы, думают темными зимними вечерами о губительности недостатка ультрафиолета, ходят в рестораны. Да что там — рестораны. Даже одежда здесь не валенки с телогрейками, а стильная, городская! Недавно был районный праздник, так на него приезжали выступать даже... мексиканские артисты, актеры тех самых сериалов про Марий и Марианн!

Основа процветания — все тот же лес, тайга. Те же елки-палки, что и в Верхошижемье. Потому наш собеседник — директор одного из "градообразующих" предприятий Олег Воробьев.

- Работаем с деревом, строим дома, бани на заказ из нашего архангельского леса — сегодня это выгодно, прибыльно. И потому на нашем производстве бригадиры зарабатывают, к примеру, от 500 до 1000 долларов. Рабочие лишь чуть поменьше. Проблема только одна, для России традиционная — трудно найти "непьющие" кадры. Но и она оказалась решаемой.

- Вы "отсеивали" алкоголиков?

- Нет, перевоспитывали, помогали "завязать". Но если человек сам к этому не стремился — конечно, приходилось с ним расставаться. Но большинство у нас уже не пьет.

Рядовые устьянцы никуда не хотят уезжать с родной Архангелогородчины. Гордятся своим трудом, своей землей. Тем, что среди заказчиков их продукции и популярный актер Михаил Евдокимов, и депутат Госдумы, бывший начальник охраны Ельцина Александр Коржаков, и министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу, и архангельский губернатор Ефремов, и многие другие "видные" клиенты. Строители рубили им дома, дачи, баньки, беседки, сторожки. А недавно получили даже заказ на самую большую в мире избу-гостиницу, который успешно выполнили!

Ну почему так?

Вот так. Россия одна, и Север один и тот же. Но одна приполярная область загибается — из 4557 сельских поселений области без населения уже 775, еще в полутора тысячах проживает меньше 10 человек в каждой, а другая потихоньку встает на ноги.

В одной сельское хозяйство рассыпалось — по статистике, на каждого жителя Кировской области приходится всего 0,36 коровы, 0,16 свиньи и — не пугайтесь — 0,07 козы или овцы. В другой работают не только с лесом, но и возрождают молочные фермы.

Конечно, завистники скажут, что сравнивать хоть и более близкую к полюсу, но и к теплому Гольфстриму тоже Архангельскую область с "резко континентальной" Вяткой некорректно. Мол, в Архангельске и морозов-то ниже -30... 400 обычно не бывает, а тут не редкость и пятидесятиградусные. Мол, у них в июле сирень цветет, а у нас только березовые сережки. И порт морской есть, и всякие финны и прочие шведы, которым можно продать лес за доллары, поближе.

Все так. Климатически юг Архангельской области действительно помягче, но ненамного. Здесь даже яблочки поспевают — махонькие — со сливу средних размеров. И сени для дров поменьше. И печек не обязательно две — можно и одной, большой, обойтись. Но основа благосостояния-то все тот же лес! И основные заказчики устьянских мастеров живут не за границей, а в России!

Просто мудрый русский народ давно придумал пословицу: "Рыба гниет с головы". И прирастает с головы тоже. Устьянцам повезло со своими руководителями, с бизнесменами — они думают не только о себе и сегодняшнем дне, но и о том, что будет завтра.

А ведь именно из таких районов, как Верхошижемский или Устьянский, и складывается Россия. В Верхошижемье в людских глазах тоска. В Октябрьском шутят, что само возрождение страны начнется с их, с Устьянского района.

Кировская — Архангельская области

Саратовский Арбат