Волгу заселяют мутанты

Редкий месяц за последние 10 лет проходит без того, чтобы какой-нибудь волжский рыбак, любитель или промысловик, не встретился с водными уродцами: безглазыми, бесхвостыми, с искривленными позвонками рыбами. Многие из них еще в начале девяностых пополнили коллекцию лаборатории ихтиологии Тольяттинского академического НИИ экологии Волжского бассейна и стали объектами изучения.
А ведь промышленно осваивать Волгу — самую большую реку Европы — русские люди начали еще шесть веков назад. Позже вся ее акватория вплоть до астраханской дельты была поделена на участки между царем, феодалами и крупными монастырями. Хватало и простому люду, живущему по берегам матери русских рек. Объемы добычи исчислялись гигантскими величинами, не чета нынешним, но за все это время ни в одной монастырской летописи, где дотошно учитывалась каждая бочка засоленной впрок рыбы, ни разу не появилось упоминания хотя бы об одном рыбьем уродце.

Теперь же ситуация изменилась. После исследования современных уродцев из Куйбышевского и Саратовского водохранилищ ученые-ихтиологи пришли к однозначному выводу: волжская вода стала мутагенной и потому все чаще порождает рыбьих мутантов. Вывод этот сразу же засекретили, а для объяснения причин появления мутантов придумали легенду. Дескать, несчастная плотвичка наглоталась химии и потому скрючилась. Секретность продолжалась не очень долго, поскольку ученые, несмотря на запрет, все-таки забили тревогу. Они утверждают, что рыба не просто отравилась, а изменилась потому, что в корне изменилась сама среда ее обитания, которая и стала порождать чудовищ.

По словам сотрудника института экологии профессора биологии Игоря Евланова, одного из авторов иллюстрированной книги "Аномалия у рыб", в бассейне Волги сегодня немало мест, где мальки рыб просто не выживают. Они вылупляются из икры уже с опухолями и деформациями головы, со смещенными внутренними органами и даже без... жабр. Участки с мальками-мутантами ихтиологи называют зонами экологического кризиса. Но на Волге уже есть места и похуже — пять зон экологического бедствия, где в реке вообще ничего не водится. А ведь еще лет шесть-семь назад на реке не было ни одной такой зоны.

Наши предки, судя по летописям, вылавливали только белорыбицу: белугу, осетра, стерлядь. Сейчас, после создания в прошлом веке каскада плотин, перегородивших Волгу сверху донизу и превративших ее местами в отстойное болото, после появления на ее берегах индустриальных городов-гигантов, рыбное меню неузнаваемо изменилось. Самые ценные промысловые рыбы — осетровые, сельдевые, лососевые — похоже, уже навсегда покинули Волгу. Даже хищников — щук, окуней, судаков — и тех немного осталось.

Именно по причине загрязненности из семидесяти видов все еще нерестящихся в реке рыб промысловое значение имеет сейчас только двадцать. Естественные нерестилища в Куйбышевском и Саратовском водохранилищах за последние годы сократились в восемь раз — до жалких 450 гектаров. А потому промысловики уходят с Волги на озера с искусственным разведением карпов и сазанов.

Приезжие до сих пор удивляются роскошному рыбному рынку в Самаре, где продавцы беззастенчиво уверяют, что весь товар исключительно волжский. Но гостям Самары невдомек, что все это рыбное изобилие заграничного происхождения, а сюда попало из реки Урал, текущей в соседнем Казахстане.

Но природа не терпит пустоты — место исчезающих волжских рыб постепенно занимают новые пришельцы. Года два назад в жуткую коллекцию Игоря Евланова знакомый рыбак передал существо, даже отдаленно не напоминающее местную подводную фауну. Существом этим оказался сплошь покрытый костными шипами зловещего вида пинагор, абориген Северного и Баренцева морей. Появление здесь океанической рыбы стало сенсацией: как она смогла добраться аж до середины Волги? Нет ответа и на загадку с появлением опять же у берегов Самары камбалы, обитающей в Каспийском море. Впрочем, ихтиологов в первую очередь удивляет не миграция на огромные расстояния, а способность океанических рыб к выживанию в пресной воде. Снова мутации?

Как повлияет сегодняшнее состояние волжской воды на завтрашнюю жизнь не только рыб, но и самих волжан, не в состоянии предсказать ни один ученый. Беда в том, что мутация на генетическом уровне еще почти не изучена и, хуже того, вообще не изучается. Последние семь лет практически полностью прекращено финансирование науки. Данные, которыми сегодня оперируют ученые, в лучшем случае относятся к 1997 году. За это время в Волге не только много воды утекло, но и туда натекло очень много всякой экологически вредной дряни.

По данным НИИ "ВодГео", только с территорий поволжских городов в главную реку страны ежегодно смывается 300 тысяч тонн органики, 60 тысяч тонн нефтепродуктов. 120 тысяч тонн азота сбрасывает село. Добавьте к этому 7 миллионов тонн твердых веществ, попадающих в реки Волжского бассейна из атмосферы, и приплюсуйте уже накопившиеся донные отложения, десятилетиями загрязняющие воду продуктами своего разложения. А ведь воду Волжского бассейна в том или ином виде пьет сегодня примерно сорок (!) процентов населения страны. Кстати, японцы на самом высоком уровне не раз предлагали очистить всю Волгу от грязи. В качестве оплаты они готовы взять лишь... все, что найдут на дне.

Конечно, в крупных городах вода очищается. Но эта очистка, как считают ученые, не оказывает никакого влияния на мутагенные организмы. Эффекта не дает ни хлорирование, ни озонирование, ни даже кипячение. Почти десять лет назад российское правительство приняло федеральную целевую программу "Возрождение Волги". Программа просто сказочная. Но для того, чтоб эту сказку сделать былью, то же самое правительство за все эти годы не выделило на ее реализацию ни копейки.

Поскольку, как уже говорилось выше, механизм мутаций абсолютно не исследован, вполне может быть, что распространенная сейчас среди волжан байка о том, как в будущем отец показывает сыну с двумя квадратными головами место, где когда-то текла великая русская река, совсем не анекдот, а весьма достоверное, хотя и мрачное, предсказание будущего.

Но если до окончательного мутирования сначала рыб, а потом и самого человека, скорее всего, еще очень далеко, то ранее невиданные волжские мигранты, среди которых встречаются и очень опасные паразиты, живут уже совсем рядом с людьми.

Только что в волжской рыбе обнаружен малоизученный червь, вызывающий у человека новую форму болезни. И хотя этот гельминт имеет ласковое двойное женское имя "melissia at tania" - Мелиссия и Таня, близкое знакомство с ним несет сплошные неприятности. В прежние времена было известно лишь три формы гельминтоза — печеночная, кишечная и легочная. А новый гельминт проникает в человеческий организм оральным путем через рыбу и потом по кровеносной системе попадает в кожу, которая становится новым и вполне комфортабельным домом для этого паразита. В результате где-нибудь в подмышечной или какой другой впадине образуется небольшой бугорок с торчащими из него волосками, который вызывает постоянный зуд. По жестокой иронии судьбы первой жертвой этого гельминта стала девушка по имени Татьяна, большая любительница пива с вяленой рыбой. Судя по всему, эта традиционная закуска, приготовленная кустарным способом, и стала причиной появления в теле человека постоянно зудящего новосела. Скорее всего, технология приготовления рыбы была нарушена, и червяк, живущий в ней, остался невредимым.

Сегодня этим гельминтом, как установили московские ученые, поражено практически все рыбье стадо семейства карповых, обитающее в низовьях Волги. Акватория Среднего Поволжья для него, по данным ученых, холодновата. Но, увы, исследования последних лет показывают, что та или иная живность, которая вчера квартировала лишь в теплых водоемах, сегодня не только неожиданно появляется в куда более северных, но и прекрасно себя в них чувствует. Причем, к сожалению, относится это только к тем представителям фауны, от которых нельзя ждать ничего хорошего. Полезные же водные обитатели куда более консервативны и не только не собираются мигрировать, но и сокращают свою численность даже в родных пенатах.

Так что в самом ближайшем будущем вполне можно ожидать того, что и наша местная рыба окажется зараженной этим паразитом, панацеи от которого пока не найдено. И тогда пиво с традиционной воблой или чехонью окажется не менее рискованным увлечением, чем секс без презерватива. Впрочем, для достижения этого сами люди делают все возможное и невозможное. Ведь именно их трудами великая русская река превратилась в каскад замкнутых прудов, вода в которых содержит не только практически все элементы периодической таблицы Менделеева, но и все микробы и бактерии, вызывающие как уже известные, так и пока еще неведомые болезни.

Борис АНДРОНОВ
Пульс Поволжья