Украденное детство

На улицы Мурманска выйдут спасатели сиротских душ

Из всех детей, проживающих в приютах и детских домах Мурманска, только 12 процентов являются сиротами в полном смысле этого слова. Остальная, более внушительная часть — это так называемые социальные сироты, чьи родители живы, но от исполнения своих родительских обязанностей освобождены судом. Практически все социальные сироты в прошлом дети улиц. Прежде чем попасть в социальное учреждение, многие из них в буквальном смысле жили на улице: в подвалах, на чердаках, в подъездах. Правда, жизнью это, когда каждый день начинался с борьбы за кусок хлеба, сейчас практически никто из них не считает. А вот специалисты уверены, что попадание детей на улицу, а затем и в казенное учреждение во многих случаях можно было бы предотвратить, если бы у нас был развит институт раннего патронирования неблагополучных семей. Элементы такой системы зарождаются и в Мурманске. В частности, недавно в областном центре начала реализовываться программа "Мобильная уличная работа с детьми и молодежью".

Сиротская революция

На Западе уже давно поняли: увеличение казенных детских учреждений ведет в будущем к увеличению роста преступности, наркомании, проституции. А детские дома западные специалисты иначе как фабриками по выпуску покалеченных душ и не называют. Именно поэтому вся сиротская политика в большинстве цивилизованных стран строится на максимально возможном уменьшении приютов и детских домов.

Им на смену приходят семейные детские дома, создаются приемные семьи. И все-таки приоритет отдается работе, направленной на сохранение родных семей и оздоровление в них обстановки. Практически все волонтерские организации за границей, работающие в этом направлении, выявляют такие семьи, выходя на улицы: где же еще, если не там, искать ребенка из неблагополучной семьи. После того как такой ребенок выявляется, начинается активная работа с ним и его семьей. Конечно, мы воспринимаем, словно сказку, рассказы о том, как за счет социальных служб оплачивается дорогостоящее лечение горе-родителей от алкоголизма или наркомании; как в случае необходимости родителям подбирают хорошую работу; как помогают привести в порядок запущенное домашнее хозяйство, вплоть до того, что делают ремонт в квартире и покупают необходимую мебель. Надо сказать, что патронирование неблагополучных семей на Западе длится годами, такая семья не выйдет из поля зрения социальных служб вплоть до полной своей реабилитации. Даже тогда, когда семья встала на ноги, родители полностью излечились, а ребенок одет, обут и накормлен, еще несколько лет этой семье обеспечено психологическое сопровождение опытных специалистов, дабы не спровоцировать срывы членов семьи и не начинать всю работу заново.

Российская социальная политика по отношению к неблагополучным семьям такими успехами пока похвастаться не может. Зачастую пристальное внимание социальных служб обеспечено лишь той семье, дальнейшее нахождение в которой для ребенка становится опасным для жизни. Родителям-наркоманам или алкоголикам лечение в клиниках никто не предлагает и не оплачивает, понятно, что и работу таким асоциальным субъектам никто не ищет. Наша сиротская политика идет по более короткому и жесткому пути: ребенок из неблагополучной семьи изымается, родители лишаются прав на него. Итогом такой политики стало неуклонное увеличение как социальных сирот, так и детских социальных учреждений. Многим кажется, что подобную систему, складывающуюся десятилетиями, сломать практически невозможно. Видимо, именно поэтому любая попытка эту систему хоть как-то изменить воспринимается в качестве революции в сиротской политике.

Надежда на благополучие

Одна из таких сиротских революций недавно произошла в Мурманске.
В областном центре началась реализация российско-норвежского проекта "Мобильная уличная работа с детьми и молодежью". Суть проекта заключается в том, чтобы найти на улицах областного центра маленьких бродяжек, попрошаек и беспризорников. Найти и попытаться спасти от гибели их и их семьи. Финансируют проект норвежская общественная организация "Спасем детей", Баренц-секретариат и Совет министров северных стран.

Гуманитарная организация "Спасем детей", основанная еще в 1946 году, насчитывает 90 тысяч членов и имеет 80 представительств в 20 странах Африки, Азии и Европы. Как рассказала корреспонденту "Курьера" руководитель норвежской организации "Спасем детей" Бьерг Фредриксен, цель российско-норвежского проекта не только в том, чтобы выйти на улицы и найти неблагополучных детей, но и чтобы попытаться работать с семьями и, возможно, сохранить хотя бы некоторые из них. "Обделенному ребенку необходимо дать не только еду и теплую одежду, — сказала Бьерг Фредриксен, — гораздо важнее дать ему надежду на благополучное будущее". Бьерг Фредриксен возглавляет не только организацию "Спасем детей", но и является представителем ООН во всех горячих точках земли, а также курирует отдел профилактики безнадзорности в норвежском департаменте по молодежи.

"С моим опытом работы с асоциальным поведением детей в Руанде, Македонии и многих других горячих точках, — сказала Бьерк Фредриксен, — я надеюсь быть полезной и мурманским обездоленным детям. Хотя считаю, что успех затеянного предприятия во многом зависит от сотрудничества с нами всех муниципальных служб".

Надо сказать, что пока в Мурманске выйти на улицы для общения с трудными детьми и подростками готовы всего пять специально подготовленных социальных педагогов службы мобильной уличной работы с детьми. Однако начальник этой службы Людмила Валуй считает, что это только начало и подобная работа обязательно даст со временем положительный результат. Социальный педагог службы мобильной уличной работы с детьми Надежда Теплицкая выходит на улицу уже не первый месяц. "Самое главное, — говорит Надежда, — это преодолеть страх, ведь общение с подвыпившими подростками или, того хуже, наркоманами зачастую очень опасно.

Однако нас научили, заходя на территорию этих подростков — в подъезды, подвалы, подворотни, налаживать контакт даже с самыми ершистыми ребятами. Ведь зачастую под грубостью многие из них скрывают боль и кажущиеся им непреодолимые проблемы. Мы должны не только об этих проблемах узнать, но и приступить к их решению. Например, болен ребенок — отвести его в поликлинику, голоден — обеспечить обед в бесплатной столовой, плохо одет — принести ему теплую одежду. Но даже это не главное. Самое основное — прийти в семью и, оценив обстановку, попытаться помочь этой семье, а значит, помочь ребенку". Правда, пока еще помощь уличных волонтеров дошла не до каждого выброшенного обстоятельствами на улицу ребенка. Поэтому для большинства мурманских беспризорников при живых родителях улица все еще продолжает оставаться тем зыбким мостиком, по которому дети улиц рано или поздно перебираются в казенные дома.

Мальчик из подземелья

Игорь* живет в подвале. За матрац, на котором он ночует, и за возможность спать возле широкой теплой трубы Игорь платит двум бомжам, облюбовавшим подвал раньше него. Платит Игорь из тех денег, что удается выпросить за день у дяденек и тетенек в гастрономе. Так что если к вечеру мальчик не соберет 43 рубля (столько стоит бутылка дешевой водки и буханка хлеба), то коротать ночь ему придется на улице. В морозы бомжи — дедушка Вова и дедушка Вася — отпаивали одиннадцатилетнего постояльца водкой. Тогда Игорь заболел не на шутку, лежал на матраце в подвале в горячке и даже бредил. "Дедушки" умудрились достать где-то пачку парацетомола. Чтобы запить таблетки, пришлось растопить немного снега. Подвальная жизнь Игорю нравится, сам он называет себя человеком подземелья. А о своей семье Игорь рассказывает неохотно. Лишь демонстрирует рубцы на спине и сине-красный шрам над бровью. Говорит, отчим бил его ремнем каким-то особым способом — с оттягом: так, что ремень проходился по спине острой боковой частью, как лезвием, разрезая кожу. Говорит мальчишка об этом смущаясь, сжав кулаки и губы. Лицо его светлеет, когда речь заходит о Лаське.

Ласька — его любимый щенок, умная овчарка, друг детства. Игорь говорит, что слюна у Ласьки лечебная, потому что нанесенные отчимом раны заживали гораздо быстрее, если их облизывала Ласька. Домой Игорь возвращаться не хочет. Он не может простить отчиму Лаську. Прямо на глазах у пасынка тот забил щенка ногами. Игорь отбивал собачонку как мог, пока отчим не повалил его на пол и не ударил ногой прямо в голову. Теперь о том страшном дне Игорю напоминает лишь шрам над бровью да боль в сердце. А в память о Лаське Игорек всегда делится едой с дворовыми псами. В морозы хотел даже привести одну замерзшую дворнягу в подвал погреться. Жаль, "дедушки" не разрешили.

Аленка-путешественница

Аленка дома практически не живет. Домой она возвращается, лишь когда мать с отцом и вся их пьяная компания упадут замертво пьяные. Отлеживаются Аленкины родственники двое суток. Для девочки это золотое время: она, как может, наводит порядок в запущенной и давно не ремонтированной квартире, моет уцелевшую посуду и садится слушать радио. Самая любимая Аленкина радиопередача — по заявкам радиослушателей. Аленка слушает, и ей кажется, что где-то существует другая жизнь, другие люди. Однако длится Аленкино счастье недолго. Вскоре родственнички просыпаются, и все идет своим давно заведенным чередом: пьянка, ругань, драка. Аленка спасается от них во дворе. А в морозы, чтобы не замерзнуть, садится на троллейбус с самым длинным маршрутом в городе и едет — от конечной до конечной. В троллейбусе хорошо мечтается. Аленка представляет, что отправилась в далекое путешествие по сказочным странам. Люди, входящие и выходящие на остановках, всего лишь пассажиры, а она, Аленка, доедет до самого конца, попадет в самую чудесную страну, где никто не обижает детей, где не мучает голод и не пробирает до самых костей студеный ветер. Однажды она так каталась сутки. Кондуктор отработала смену, сходила домой, вновь пришла на работу, а девочка все ездит. Она отдала Аленке свои бутерброды. Аленка до сих пор помнит, что у женщины теплые руки и добрые глаза.

Однажды Аленка попала к таджикам. Несколько таджикских семей в пестрых азиатских халатах и с огромным выводком чумазых детей приехали в Мурманск, чтобы подзаработать попрошайничеством. Смуглые попрошайки давно набили оскомину, и им мало кто подает. Другое дело — светловолосая худенькая девочка с голодными глазами. На таджиков работала Аленка две недели, а когда поняла, что ее собираются увезти и использовать для заработка то ли в Москве, то ли в Саратове, сбежала от них. Правда, попала, что называется, из огня да в полымя. Дома злющие родители оттого, что не на что выпить, даже не спросили дочь, где она была, а с порога погнали сдавать бутылки. Бутылки обессилевшая от недоедания Аленка по пути в магазин разбила. Она так горько рыдала над грудой стекла, что сердобольная женщина дала ей 30 рублей. Аленка отнесла деньги родителям, а сама в который уж раз отправилась по наизусть выученному троллейбусному маршруту в далекую неведомую страну.

* *
Точного количества игорьков и аленок никто не знает. Сколько их таких, катающихся в троллейбусах и прячущихся в подвалах, — неизвестно. Такие аленки и игорьки станут объектами внимания чиновников только тогда, когда перейдут мостик и превратятся из уличных детей в детей государственных. Однако у мостика два конца: один ведет в казенный дом, другой назад в "семью". Задача людей, выходящих на улицы, — разыскать подобных детей, попытаться увести их с этого зыбкого уличного мостика.

*Имена детей изменены.

Наталья Червякова,
"Норд-ВестЬ курьер"