Я родился при Сталине

Сколько раз ловил себя на мысли: почему участники телевизионных викторин не могут ответить на вопросы, вроде "Сколько витков вокруг земли сделал Гагарин на своем "Востоке?" или "В какой стране Красная Армия штурмовала линию Маннергейма?" Ведь это же элементарно! Но я понимаю, что в студии сидят совсем молодые люди, для которых "космонавтика" - такая же обыденность, как "птицеводство" или "генетика", а советско-финская война так же для них далека, как для нашего поколения — русско-японская начала XX века.

Иногда думаю: господи, какой же я старый! Но, с другой стороны, я многое знаю. Например, о событиях в Венгрии 1956 года, в Чехословакии 1968 года, в Польше — в 1980 году. Для непосвященных сообщаю — там происходило примерно то, что произошло в СССР чуть позже. Только у наших восточных союзников рядом был "старший брат", который многое не допускал, а в нашей стране аналогичные процессы пресекать было некому. Я — представитель первого послевоенного поколения.

Родился при Сталине. Молодым, плохо знающим, кто такой Сталин, скажу: это Великий Вождь и Учитель всех времен и народов, самый Мудрый и Любимый. Для каждого советского мальчика или девочки есть три "святых" - мама, папа и Сталин. Точнее — Сталин, мама и папа. Потому что мам и пап много, а товарищ Сталин — ОДИН! Он знает и видит все и вся, он думает и заботится обо всех. Особенно о детях. Поэтому у детей из Советского Союза самое счастливое детство, самые вкусные конфеты, самые красивые игрушки. (Указ 1937 года о том, что расстреливать врагов народа можно с 12 лет, мы еще не знали). Удивительно, но я довольно многое помню.

Может, потому, что семейная жизнь по принципу "Сталин с нами" не казалась ненормальным явлением? Но, скорее всего, само время было интересным. Нам постоянно говорили о любви к Родине, к товарищу Сталину, к родной Коммунистической партии. Мы знали, что товарищу Сталину мы обязаны всем. Новые штанишки, ботинки, детские сады, школы, игра в прятки — только благодаря Ему. Есть и другие вожди — Молотов, Каганович, Берия, Маленков...

Они помогают Великому Вождю в его делах, борются с врагами, выполняют приказы Сталина, а большего от них не требуется. Потому что Сталин настолько велик, что он один способен думать обо всем и обо всех! Мы должны его и их очень любить! А еще — быть внимательным и бдительным. Например, делая обложку для школьной тетради, можно не заметить чей-нибудь портрет, да еще и завернуть "вниз головой". А особенно внимательным нужно быть в туалете. Как-то раз директор школы обнаружил, что какой-то школьник воспользовался для своих "нужд" куском газеты с изображением одного из вождей. До анализов, конечно, не дошло, но лекцию о том, как любить вождей, нам читали пол-урока...

Товарищ Сталин был самым любимым человеком. За него можно и отлупить кого-нибудь — и это не посчитают плохим поступком. Однажды в 1956 году мы с приятелями так и сделали. На уроке чтения у нас спрашивали наизусть Гимн Советского Союза. Но, удивительно, урок начался с того, что учительница заставила всех вырезать из бумаги квадратик и приклеить его на тот куплет, где были слова "Нам Сталин дал силу" и что-то еще про Сталина. В классе все возмущенно зашумели. Никто ничего не понимал. А учительница ничего не объясняла. Поднял руку сын первого секретаря райкома партии (Надо сказать, он был большим воображалой.), решил показать, что знает больше всех: "А правда, что у товарища Сталина были ошибки?" - "Правда", — смущенно ответила учительница...

На перемене мы "доказали" всезнайке, что у товарища Сталина не было и не могло быть никаких ошибок. Хотя, что грехать таить, сейчас я понимаю, что папенькин сынок все же был прав. А однажды я сам пострадал за диссидентство. Придя с улицы, я стал декламировать детский хулиганский стишок: "Сталин — дурак, курит табак, спички ворует, дома не ночует". Затрещину, которую отвесила мне моя бабушка, и ее испуганное лицо я запомнил надолго. Она страшно ругала меня, причем главное, что ставилось мне в вину, это то, что если бы это вредное стихотворение услышал кто-то из посторонних, то папу и маму обязательно бы арестовали и посадили в тюрьму. Бабушка у меня была с причудами. Одной из них был "пунктик" - сушить недоеденный хлеб и складывать сухари в мешок. Я не понимал, зачем это. Ведь дома был более-менее достаток.

Многие жили намного хуже нас. Оказалось, болезненное отношение к недоеденному хлебу у бабушки осталось после Украины, где она совсем молодой испытала страшный голод. Этого, кстати, я тоже не понимал: во всех фильмах показывали, как на благодатной Украине все счастливо и безбедно живут. Какие там были хлеба! Какие арбузы, виноград, дыни, яблоки, груши, черешни! И вдруг — голод. Непонятно. Уже взрослым я узнал, случись что — и на Кубе будет нехватка сахара и табака. И даже пустыня Сахара может остаться без песка. Многие мужчины во времена моего детства ходили в военной форме — без погон, но в кителях, в галифе и в сапогах. Может, другой одежды не было, а может, в этом был какой-то шик, знак принадлежности к особому братству. Хотя у меня ощущение, что мужчин, не воевавших, просто не было. Все взрослые, которые приходили к нам в гости, все, кто работал с моими родителями, — все были на войне.

Это сейчас при знакомстве имена друг у друга спрашивают. А тогда взрослые интересовались: "С какого фронта?" Это был своего рода пароль. Помню инвалидов. Очень много инвалидов. Без руки, без ноги, прихрамывающие, на костылях. Были и такие, что, казалось,у них отрезано все, даже полживота. Как живые бюсты, они передвигались на самодельных тележках с колесиками, отталкиваясь от земли деревянными дощечками с ручками, наподобие тех, которыми строители растирают по стене раствор. Один из них каждое утро ездил к местному продуктовому магазину и там целый день стоял, точнее — сидел, у входа с фуражкой. К вечеру в фуражке звенела мелочь, шуршали рубли.

Продавщица выходила, забирала деньги и выносила ему бутылку водки. Он брал бутылку, прятал во внутренний карман пиджака и уезжал домой. Я даже голоса его не помню, он все время молчал, был весь в себе, в своем мире, в своей войне. Орденов и медалей тогда еще было мало. Юбилейные и памятные награды появились позже. У нас, пацанов, вызывал восхищение и зависть даже знак "Гвардия". Мы также как остальные, хотели воевать.

Я мечтал, что когда вырасту, тоже будет война, и я уйду на фронт, и меня ранят — не сильно, конечно, я просто буду прихрамывать, как сын нашей учительницы дядя Володя. К Володе все относились очень хорошо. Только почему-то девушка из райкома комсомола, которой он дарил цветы, его не любила. Мы не могли понять, почему? Воевал, раненый, к тому же у него был такой красивый мотоцикл! Он на нем ездил через мост за реку за цветами, нас катал. Особенно мне нравилось, когда он сажал меня впереди себя, я держался за руль и представлял, что самостоятельно управляю мощной машиной. Спустя много-много лет, мне рассказали, что дядя Володя погиб — разбился на мотоцикле. Говорили, что он разбился по своей воле — напился допьяна и погнал... Может, и из-за той девушки, которой он дарил цветы, а она его так и не полюбила...

Самое яркое впечатление — "барахолки" послевоенных лет. Таким "предпринимательством" занималась и моя бабушка: ей приносили вещи — она ими торговала. Иногда она брала меня с собой. Мы расстилали тряпку, раскладывали товар "лицом" и зарабатывали, как говорила бабушка, "гешефт" (разницу между изначальной и продажной ценой). Этот "гешефт" шел в семейный бюджет. На толкучке было интересно: покупателям и менялам предлагались патефоны с пластинками, костюмы, костыли, посуда, щенки. Щенков можно было потрогать, пластинки — послушать.

Здесь покупали и продавали все. Я не помню, чтобы мы ходили в магазин. А ведь были уже пятидесятые годы! Но и одежду, и сандалии, и даже трехколесный велосипед — все мне покупали здесь. И что самое интересное: мои родители занимали довольно-таки высокие должности, получали достойную зарплату, а одевались и обувались — на рынке. Помню продуктовые магазины. Тогда, как и сейчас, прилавки и витрины были забиты. Всего было в избытке, все было красиво и так вкусно пахло! Если мама покупала граммов двести колбасы, продавцы сразу нарезали ее кружочками, так что дома оставалось только положить колбасу на хлеб и отправить все в рот. Помню консервы из крабов. Ими были уставлены все витрины, а как они были вкусны! Продавцы удивлялись, что мои родители часто их покупали, а соседи все спрашивали: "Это едят? И что, вкусно?".

Мы жили в Прибалтике, а там краб был большой экзотикой, совсем не похожей на местный деликатес — копченый угорь. Но цена у него была запредельная. Позже я понял, каким образом товарищ Сталин уже через два года после разрушительной войны насытил прилавки магазинов. Он просто вспомнил закон полит-экономии о взаимодействии спроса, предложения и цены. Лет через 45 этот же закон вспомнит Егор Гайдар и тоже насытит прилавки. Но в моей памяти один остался насытившим, а второй — обобравшим, хотя оба сделали одно и то же и одним и тем же способом. Я видел фашистов. Правда, издалека. И на фашистов в кино они совсем не были похожи. Это были пленные немецкие солдаты. Они разбирали по кирпичику стены полуразрушенного здания. Здание то было проще взорвать, но тогда (родители объяснили) могли пострадать строения старого города — архитектурного памятника средневековья. Поэтому каждое утро немцев привозили на грузовике, и они целый день стучали молотками по кирпичам. Конечно, нам, пацанам, хотелось подойти поближе и закидать этих гадов камнями. Но вокруг руин ходили наши солдаты в валенках и белых полушубках с автоматами и никого близко не подпускали. ...

Когда исполняется пятьдесят, нет-нет, да и приходят в голову мысли — порой, парадоксальные. Не так давно я пришел к выводу, что нельзя говорить о счастье в настоящем времени, потому что слова "я сейчас счастлив" - необъективны. Может случиться, что через час, день или год ты просто постесняешься назвать это счастьем. О счастье можно говорить только в прошедшем времени. А значит, я был счастлив. В детстве. Несмотря на обиды, разбитые коленки и нос, незаслуженные наказания. Это было время великих открытий, впервые прочитанных книг, первых раздумий и выводов, великих познаний и первого опыта. Наверное, в моей жизни такого счастья больше никогда не будет... Значит, спасибо товарищу Сталину? Конечно, спасибо. Давние времена подкинули немало удивительных впечатлений, которые не испытали те, кто родился при Хрущеве, Брежневе или Ельцине. Хотя, кто его знает, наверняка у каждого в жизни найдется, что вспомнить. И каждый счастлив в детстве, просто потому что... Потому что это детство! И товарищ Сталин здесь не причем.

В марте 1953 года Сталин умер. Я помню флаги с черными лентами, портреты, сумрачное настроение. Похороны не транслировали, так как тогда не было телевидения. Уже позже поползли слухи, что многих людей подавили на Красной площади, в том числе детей. А еще позже в лексиконе взрослых появилось новое слово "послабление". Говорили: их, послаблений, вышло много — и для колхозников, и для заключенных, и для студентов. Было видно, что это многих радует. Но "ура" не кричал никто. Наверное, думали: "Мало ли что?" А нынче "послабление" и вовсе выходит из обихода. Потихоньку.

Александр Михайлов, "Новая Камчатская Правда".