…И встретить сына через 20 лет!

Эта история могла вполне сойти бы за сказку, если бы не реальные люди, реальные события, реальная ситуация, которой мне пришлось быть невольным свидетелем. Правильно говорят — у настоящей людской судьбы больше фантазии, чем у самого красноречивого сказочника.
...Анатолий поднял тяжелую голову от подушки, посмотрел на вошедшего в его квартиру человека туманным взором. Молодой парень бодро размахивал веником, гоняя вековую пылищу в его холостяцкой берлоге.
- Ну что, мужик, проснулся? — парень заметил, что Анатолий открыл глаза, и подошел к его скрипучему дивану. — А я звоню в дверь — никто не подходит. За ручку дернул — открыто. Ты чего, дядя, не запираешься-то? Хотя чего это я спрашиваю — у тебя ворам и брать-то нечего. Как на помойке живешь... А ну, вставай! Чай пить будем. Сергеем меня зовут. Я уже чашки на кухне помыл. Ты ими навоз, что ли, черпаешь?
За чаем прояснилась история появления наглого парня в квартире. Неделю назад, в тайфуне жесточайшего похмелья, Анатолий на последние непропитые деньги послал телеграмму в родной Ярославль. По тому самому заветному адресу, который уже больше четверти века бормотал во сне, но наяву ни писать, ни телеграфировать не решался. "Марина, срочно приезжай, мне плохо. Адрес в Северодвинске..." Он даже не знал, живет ли она еще в Ярославле. Расстались они по-глупому. Уехал Анатолий на срочную службу, попал в Северодвинск, сообразил поступить в школу мичманов. Она писала ему почти каждый день: "Люблю, дождусь!" В новенькой мичманской форме он заехал в Ярославль, на неделю поселился у Марины (ее родители были рады — жених как-никак!) А "жених" после сладко проведенных ночей смылся однажды утром — в Мурманск укатил, служить. Бросил невесту... Потом была заполярная гарнизонная тьмутаракань, два случайных бестолковых брака, два развода, под конец подводной службы крохотная "хрущевка" в Северодвинске, в конце улицы Первомайской, и мичманская пенсия. В 48 лет — ни детей, ни жены, родители уже в могиле. Один... Марина, мечта юношеская, где ты?
-Умерла она четыре года назад, — продолжал объяснять причину своего появления у Анатолия бойкий Сергей, все подливая себе из отдраенного им же до блеска старого чайника. — А мне твою телеграмму бабуся передала, что сейчас в ее квартире живет. Мы это... знакомы были немного с твоей Мариной. Хорошая тетка была... Я и подумал: мотаюсь с товаром по всей стране, дай-ка на Север съезжу. Бизнес у меня, купи-продай, как все: бери за меньше, толкай за больше. Короче, у вас тут яблоки нормально идут. Я уже своим пацанам позвонил в Ярославль — скоро фура придет. Оптом продадим, я уже договорился тут с вашими. В общем, я у тебя, дядя, неделю-другую поживу, раз ты наш, ярославский. Лады, земляк? Заплачу при отъезде.
Анатолий не знал поначалу, радоваться или огорчаться. Жилец оказался чистюлей: навел порядок в квартире, вымыл и окна, и полы, починил бачок в туалете. Из дома почти не выходил, только в магазин за продуктами. Как будто его бизнеса и не существовало вовсе. Все расспрашивал Сергей хозяина: как жил, где служил, да с кем дружил — как будто именно для этого и приехал. И ни разу не принес Анатолию бутылки! Объяснил так:
- Ну вот что, дядя, я пьяных не люблю. При мне не пей! Давай-ка лучше вместо пивбара в... детский парк, что ли, сходим! Или в кино. В театр, в конце концов.
И они катались в парке на Советской на колесе обозрения, и Сергей стрелял в тире из винтовки, по-детски радуясь попаданиям. И они пошли в театр на дневное представление, и Анатолий вместе с Сергеем смахивали слезу со щек, переживая за маленького брошенного котенка из "Историй кота Котофея". Смотрелось это, конечно, диковато — два растроганных чем-то взрослых в детском парке и на детском спектакле. Как будто в свое время они не находились по паркам, театрам... Через парня как бы высасывались из Анатолия загадочным образом, уходили куда-то в неведомые пространства все его боли, обиды, проблемы. "Эх, и чего я детей не завел? — думал Анатолий по ночам, прислушиваясь к молодецкому храпу квартиранта. — Ну вот этот, например, по годам вполне моим сыном мог бы быть. Хороший парень, пусть бы подольше погостил..." Однако обратный билет был взят у гостя заранее, еще в Ярославле. Провожая Сергея, Анатолий на перроне обнял его, приглашая приезжать в любое время и на какой угодно срок. Заходя в вагон, Сергей весело крикнул на прощание:
- Ну что, мужик, прощай! Водку не пей, будь паинькой. И не падай духом — я все боли твои с собой увезу. А то уж больно горемычная у тебя жизнь...
Стук колес уходящего поезда вдруг возник в ушах у Анатолия, когда он перебирал всякие бумажки, за ненадобностью забытые гостем у него дома. На одной из них, затертой и мятой, различалось: "Справка. Дана Сергею Анатольевичу..." И дальше... фамилия Марины! Анатолий вдруг явственно осознал, чем же его сразу покорил парень, без спроса вошедший в его квартиру... нет, ворвавшийся в его судьбу — да ведь он Марину напомнил. Посмотрел в зеркало: "Мать честная, да ведь и на меня он похож!"
...Историю эту рассказал мне пару недель назад сам Анатолий — когда-то служили мы с ним в одном экипаже и сохранили с тех пор приятельские отношения. На днях мы встретились случайно на улице, и возбужденный отставной мичман почти кричал мне, пугая прохожих: "Пенсию получил, теперь в Ярославль еду, сына искать! Не признался Сережка сразу — а я все равно догадался, что это он. Найдется, куда он денется, сыночек мой родненький!"