Хроника лучевой болезни

У чинов гидрографической службы Тихоокеанского флота, а может, и не только у них, при одном упоминании имени Владимира Святца сводит челюсти, как от оскомины. И замять бы его дело, не доводить до прокуратуры, да уж больно несговорчивым оказался начальник станции навигационного обеспечения (СНО), а попросту маяка, расположенного на мысе Якубовского, что под Пластуном Тернейского района. И на редкость живучим.

Получив изрядную дозу радиоизотопного облучения исключительно из-за редкостного недомыслия вышестоящего начальства в погонах (смотрите "В" от 17 апреля 2001 года), он чего-то ходит, добивается и даже хочет вылечиться, причем за государственный счет. Согласиться с ним — значит признать собственную вину и, вероятно, сесть в тюрьму. А так было бы хорошо: нет человека — нет проблем. Может, и дождутся именно такого исхода.

Подарок от начальства

В марте 2000 года на территорию СНО "Пластун" в духе кавалерийской атаки прибыла пьяная, по словам очевидцев, команда из Ольгинского участка гидрографической службы ТОФ и сгрузила изотопную установку (ИЭУ-1 № 24) прямо рядом с домом, где квартируют до сих пор Владимир Святец и его жена. Жилье это — одноэтажный дом, как и территория вокруг, впрочем, — ведомственное, да и Ольгинский участок для Пластунского маяка является головной организацией, а потому Владимиру как человеку военному возразить было нечего. Хотя уже тогда он, специалист, знающий, что от этих установок, применяемых в качестве источника энергопитания на маяках, можно получить изрядную, если не сказать, критическую дозу радиации, пытался воспротивиться столь примитивному складированию крайне опасного агрегата.

Во-первых, установка была явно повреждена и, несомненно, подлежала утилизации. Удивило его и то, что ее привезли на одной машине, а обязательный для нее защитный кожух — на другой. Не оттого ли и приняли на грудь "экспедиторы", что, как твердит молва, радиация не "прилипает" к алкоголю? Впрочем, дело даже не в этом. Владимир Святец от изумления не смог рта раскрыть, когда этот самый кожух команда выгружать не стала, а, не вдаваясь в подробности и пообещав в скором времени забрать установку, скорым аллюром отправилась назад в Ольгу. Месяц-два Владимир Святец просто названивал начальству, а потом начал бить тревогу, поскольку со здоровьем стало твориться нечто непонятное: то давление ни с того ни с сего подскочит, то вдруг возникали боли в груди, то одолевала неведомая прежде вялость.

Первые обращения он отправил по инстанциям ТОФ, и они дали, надо сказать, предсказуемый результат. Не раз и не два ему пришлось принимать "прессинговые", с позволения сказать, комиссии, у которых цель, похоже, была одна: уговорить любыми методами Владимира замолчать. В разговоре мог проскочить и такой аргумент: "Это у тебя не боли, а крыша поехала". А один чин прямо так и заявил: "Какая радиация? У меня на ней (установке. — Ред.) матросы спали". Интересно, где теперь эти матросы и что с ними? Может, дембельнувшись, там, на родине, и не подозревают, от чего загибаются.

Между тем Владимир Святец предпринял-таки кое-какие меры, ограничивающие свободный доступ к установке. Ведь в ста метрах ниже, на прекрасном пляже, летом любят отдыхать пластунцы и их гости. Хотя, особо подчеркнем, не его это дело, да и самой установке здесь не место — ей бы капитальный саркофаг где-нибудь в "пустыне". Но все же он огородил некий периметр, на длинную цепь посадил свою собаку (через год она, между прочим, молодая сука, издохла), пытался подкашивать вокруг установки траву, чтобы не попала она под пал. Впрочем, один раз она таки горела, и Владимир, сидя у себя в доме в сорока метрах от источника радиации, гадал — взорвется или нет? Обошлось.

Лихорадка переписи

Лишь когда Владимир Святец решил перепрыгнуть ведомственные барьеры, то есть тофовские, и обратиться в другие по-разному компетентные органы, на территории СНО на некоторое время образовался некий ажиотаж. ФСБ, ГО и ЧС по Приморью, другие службы, коих у нас неисчислимое множество, — все были в гостях у Владимира Святца и все выражали искреннее возмущение. По крайней мере, на словах и даже на бумагах. Из всех составленных актов приведем выдержку лишь из одного, составленного лабораторией ООО "Примтехнополис", которая имеет лицензию на право работать с ионизирующим излучением: "...Специальные дозиметры на расстоянии 1 метра по сторонам от установки при допустимой мощности экспозиционной дозы (МЭД) 10 мРг в час зафиксировали 100-120 мРг/час, а с торца объекта — 400-500 мРг/час". Вот так-то, в 40-50 раз больше допустимого хватал Владимир Святец дозу, когда обкашивал установку, городил изгородь, да и просто ходил мимо.

А ведь излучение имеет особенность накапливаться в организме, как, скажем, тот же мышьяк, и уже ничем его не "вымоешь". Дело получило огласку, эхо докатилось до Москвы, и начались разборки в ТОФ, впрочем, больше похожие на наивные игры дошколят. В дисциплинарном порядке наказали начальника Ольгинского участка гидрографической службы И. Ю. Слоквенко. А командующий флотом адмирал Михаил Захаренко и вовсе рассказал захватывающую историю об одной операции его подчиненных. В подписанном им письме утверждается, что искомая установка попала в Пластун совершенно случайно. Ее, оказывается, из Ольги отправили в качестве источника энергопитания на маяк Пашенцева, что под Малой Кемой в том же Тернейском районе.

Однако из-за погодных условий автотранспорт не смог добраться до пункта назначения, и установку оставили на хранение в Пластуне. На полтора года? Без каких-либо средств защиты и вблизи проживания людей и мест отдыха граждан? Все-таки адмиралам иногда надо читать, что им подсовывают на подпись их подчиненные. ДИАГНОЗ Весь этот бумажный поток, который настоящим торнадо завертелся вокруг СНО "Пластун", каким-то непостижимым образом обходил судьбу Владимира Святца. Его просто в упор не видели, потому что увидеть — значит признать, что по крайней мере одного человека эта установка искалечила. А это уже уголовное дело.

По-настоящему плохо Владимиру Святцу стало весной 2001 года. К обычным недомоганиям прибавилась шишка, которая начала образовываться на грудине. Странно желтая, она росла и, главное, болела, болела...... В районной больнице помочь ему ничем не смогли, а в краевой онкологический диспансер он смог выехать лишь в июне. — Добирался рейсовым автобусом, — рассказывает теперь Владимир, — а это от Пластуна не менее 10 часов. Жара, обливаюсь потом, шишка болит, я ее прикрываю рубашкой, чтобы не напугать попутчиков, и лишь одно у меня тогда было желание — чтобы она не лопнула. В диспансере, конечно, не знали всех перипетий этой истории и потому отнеслись к Владимиру, как и к любому другому пациенту. Взяв две тысячи рублей, просто удалили шишку, а в выписке из истории болезни отметили: атерома кожи грудной клетки, которая была иссечена.

Словом, глубоко не копали, и совершенно напрасно. Владимир понял: надо пройти обследование. Но где? В госпиталь ТОФ ложиться не захотел, потому что один из его заклятых "друзей" как-то в одной из очередных прессинговых бесед сообщил, что там у него друзья и поставят они тот диагноз, который будет нужен. Может, просто хлестанулся офицерик, но только Владимир уже перестал верить своему начальству и сделал по-своему. Взяв отпуск, улетел на Камчатку и там лег на обследование в военный госпиталь. Неангажированные офицеры-медики, проведя нужные анализы, сделали несколько заключений. Во-первых, они заявили Владимиру, что с внутренней стороны грудной клетки выросла шишка, подобная той, которую удалили. А во-вторых, поставили диагноз: хроническая лучевая болезнь. Подписан он в конце декабря 2001 года начальником госпиталя Н.Таракановым и заместителем начальника госпиталя Н.Свириным. Казалось, все встало на свои места, но не тут-то было.

Похоронили и дело, и установку

Весь прошлый 2002 год Владимир Святец жил надеждой, что инстанции ТОФ признают-таки его инвалидность, полученную им на службе. Дальше какой-то пенсион, да и деньжат, может, на операцию подкинут. Он, конечно, не сидел и не ждал у моря погоды. Подал, например, соответствующий гражданский иск в Тернейский районный суд. Там, подержав его какое-то время, переправили в районную же прокуратуру, а та быстренько отфутболила его в военную прокуратуру. Там этот иск успешно и похоронен. И, думается, военная прокуратура сделала бы совершенно правильно, если бы эту публикацию восприняла как официальный запрос и ответила, почему так туго идет дело Владимира Святца.

Ведь речь уже идет даже не о настоящем наказании виновных, хотя и это ради торжества справедливости не помешало бы. Владимиру нужны средства и возможности для восстановления здоровья, подорванного отнюдь не по собственной глупости. Владимиру, правда, популярно объяснили порядок признания инвалидности. Надо, чтобы его прямое начальство, то есть на сегодняшний день командир войсковой части капитан первого ранга А. А. Яковлев, официально определило, какую дозу излучения получил Святец от полуторагодового общения с установкой. Наверное, тот, кто все это рассказывал, внутренне хохотал, потому что дать Владимиру такую справку — значит официально признать, что болезнь он получил по вине ТОФ, а конкретно — руководителей гидрографической службы, складирующей радиоизотопные установки где ни попадя. Самое любопытное, что и сегодня непонятно, куда она делась. То есть из-под Пластуна ее увезли, а вот куда дели, неизвестно. По непроверенным данным, покоится она на одной из территорий Ольгинского участка гидрографической службы ТОФ.

Говорят, что выкопали для нее какую-то ямку, вроде бы даже обваловали и присыпали дерном. Если это так, то ее не утилизовали, а просто спрятали, и она по-прежнему представляет серьезную угрозу для здоровья людей. Впрочем, бригада "В", побывавшая в Ольге, установку не нашла. ВСЕ ХОРОШО, ПРЕКРАСНЫЕ КАПРАЗЫ? Без установки территория СНО "Пластун" представляет собой идиллическое место, где так хорошо "прятаться" от цивилизации. Стоит дом, с крыльца которого открывается захватывающая синь моря. Чуть ниже — речка, пока еще не освободившаяся ото льда, но уже покрывшаяся весенними наледями. Еще ниже — пляж. А выше дома — стройный дубняк, а дальше маяк.

Для любителей экзотики — просто рай. Вот только земля, где полтора года лежала установка, наверняка заражена — с ней ничего не стали делать. Да куры, для которых никакие загородки не помеха, начали нестись почему-то яйцами без скорлупы. Еще у жены Владимира активизировались симптомы, которые он пережил в самом начале своей болезни. А недавно их младшая дочь Надя (всего у четы Святец трое дочерей), которая учится в Дальрыбвтузе и которая летом крутилась возле установки, написала, что у нее начались сильные головные боли. А так, все хорошо... прекрасные капразы.

Евгений Изъюров, "Владивосток"