Служба дни и ночи. «Мент, помни о смерти... Доброжелатель»

Сегодня исполняется ровно 40 лет со дня образования органов предварительного следствия в системе органов внутренних дел. В канун этого юбилея в Воронеже увидела свет книга С.Бережного и И.Микулиной "Профессия — следователь" под общей редакцией заместителя начальника ГУВД области генерала-майора юстиции А.Медведева, посвященная воронежским следователям, избравшим путь служения нелегкому долгу и снискавшим уважение людей.

Об одном из героев книги, Николае Николаевиче Попове, — наш рассказ.

Он — признанный лидер и всегда им был. Таково его жизненное кредо — быть первым. В школе — отличник, староста класса. В спорте — обязательно спортивный разряд. Мечтал стать военным и обязательно военачальником. Единственный раз уступил, да и то родителям, когда после школы поступил в медицинский. Два года выдержал и сбежал в десант. Служил с охотой, собрал все знаки солдатской доблести. В университете остался верен себе, потому и распределялся в первой десятке.

Мечтал узнать, как появляются, развиваются и умирают государства, потому и пошел на юрфак. Не думал, что не по учебникам — воочию увидит и расцвет родной страны, и ее взлет, и падение.

Он очень колоритен, внешне эффектен. Шрам на верхней губе слева от кастета придает ореол мужественности, а улыбка и зеленовато-коричневые прозрачные глаза очаровывают. Раньше любил детективы — теперь их не читает принципиально.

От него веет силой и уверенностью. Настоящей. Мужской. Таких нельзя сломать. Они и умирают с улыбкой на устах, как даки под мечами римских легионеров. Ему не раз угрожали: звонили, бросали записки в почтовый ящик: "Мент, помни о смерти. Доброжелатель".

Меmento mori! Он всегда помнил о ней, поэтому достойно жил, живет и будет жить. А дома его всегда ждут жена и дочь. Самые близкие, самые дорогие, самые-самые... Ждут, волнуются, переживают, потому что он работает следователем. Настоящим.

Всего два дела из многих десятков...

- Так что будем делать, Николай Федорович? Может, извиняться пойдем? А что, сейчас модно каяться. Станем перед ним на колени, голову пеплом посыплем, скажем: простите нас, нерадивых, что посадить вас не можем. Знаем, что сволочи вы, а тяму у нас не хватает, взять вас за рога да в стойло. Так что с миром, — с горькой иронией говорил начальник следственного управления, обращаясь к Пегову. — Четвертое доследование всех из-под стражи суд выпустил. Ну, что молчишь? Говори хоть что-нибудь.

- Я думаю, что волосы рвать пока рано. Есть у меня на примете один толковый парень. Следователь цепкий, как клещ. Попов из Советского райотдела. Дело-то их, вот он и доведет его до ума.

- Ты что, издеваешься? Троих из-под стражи освободили, полтонны наркоты — два грузовика! А ты мне вчерашнего студента подсовываешь?

- У этого студента некоторым нашим ветеранам поучиться надо, — заупрямился Пегов. — Я в него верю. Справится. Вспомните, какими мы приходили: молодыми, зубастыми, горы своротить готовы.

- Черт с ними, с горами, лишь бы дров не наломал. Хотя, чего уж теперь, и так наломали вагон и маленькую тележку. Ну, смотри, Николай Федорович, под твою ответственность. Не сносить нам головы, если что.

Старлей Попов был уже пятым следователем по этому делу и прекрасно понимал, что после года расследования добывать какие-то новые доказательства все равно, что реанимировать героически усопшую в позапрошлом году муху.

Положив перед собой тома дела и пару чистых листов, стал внимательно вчитываться в материалы, одновременно делая выписки.

- Коль, ты чем там занимаешься, — изредка интересовались коллеги, видя как Попов третий день усердно штудирует труд своих предшественников.

- Классику конспектирую, — отшучивался следователь, ища малейшие зацепки.

И нашел!

В одном из допросов наркодельцов мелькнули два женских имени. Появились, как фантом, и исчезли: за целый год так никто и не попытался установить таинственных незнакомок.

Через неделю Попов знал уже не только их фамилии, но и что это родные сестры, что одна из них замужем за бывшим наркоманом, имевшим за плечами две "отсидки", и что на кон они со следствием не пойдут ни за какие коврижки.

Но не таков был Попов, чтобы вот так, сразу, отступить, махнув рукой. На четвертый день неприступный бастион пал. Сначала сдалась старшая, упрямо ходившая на допросы исключительно с мужем. Следователь не только сумел ее расположить к себе, но даже и ее сурового супруга.

- Ладно, Вер, расскажи ты ему все, а то не отстанет. Пришли как репей, не отдерешь. Да и мужик он нормальный, обещает сажать. Я таких знаю, такие, как он, слово держат.

Сестрички поведали, как на маковых плантациях специализированного хозяйства собирали коробочки мака, затаривали мешки, прятали, а потом вывозили.

Попов провел эксперименты, сделал видеозапись и лишь затем пригласил на допрос обвиняемых. Даже не проводя очных ставок, он уже располагал достаточной доказательственной базой.

Вчерашних узников, вновь обретших свободу и решивших, что суд окончательно поставил крест на их деле, доказательства Попова повергли в состояние шока. Сначала сдался один. Потом второй, а там настала очередь и остальных. Генеральная прокуратура вынуждена была дать санкцию на арест. На этот раз суд на доследование дело не возвращал.

Попов не знал, что это был экзамен, устроенный Пеговым. И он его выдержал. Как всегда — на отлично. С этого дела начался отсчет его восхожденияв следственном управлении.

- Нет, дружок, ты вот стань на место защитника и разбей все свои доводы. И если твои доказательства начинают сыпаться, считай, твое дело — труба. В суд с такими доказательствами соваться и не думай, — веско говорил Попов горячившемуся коллеге.

- Ну, какие еще доказательства? Ясное дело, за наркотой сюда из Тулы прикатили. У них же в салоне "Жигулей" почти двадцать кило "дури" нашли.

- Да хоть сто. Кому ты их пришьешь? Их сколько в машине было?

- Ну, пятеро.

- То-то и оно, что пятеро. Их по всей области "семерка" вела, а когда взяли — пистолетики тю-тю. Сбросили. У Филатова семь "ходок к хозяину". Он в авторитете, ему вести с нами диалог не резон. Сейчас на кого-то одного повесят весь груз и баста. Тем более с таким задержанием, как наши провели. Так, ни ума, ни фантазии. Короче, здесь кавалерийским наскоком не возьмешь. Тут осада нужна. Знаешь, как вяз рубят? Древесина витая, что жилы, топор не вытащить. Вот клинышки и вбивают. Так и мы должны: сначала с ними контакт искать, а потом клинышками и расколем весь пень.

Навалились всей бригадой, подключились оперативники, но первым подходы нашел Попов. Был в группе задержанных бывший десантник, вот с ним и повел следователь задушевные беседы. Сам же из десантуры, есть, о чем поговорить, что вспомнить. Так, постепенно, из самых темных закоулков души бывшего десантника и его коллег по наркобизнесу выволакивал на свет приглушенную совесть, разматывая клубочек. И вот уже даже "авторитет" Филатов заговорил, постепенно сдавая позиции. Достал его Попов, ох, и достал своей психологией.

- Ладно, пишите, чего уж "грузить" водилу в одиночку. Тем более, что не при делах он. Тачка нужна была, вот и подвязали его. На башли позарился. Но имейте в виду: мы покупали для себя, на сбыт не подписываюсь.

Во время ознакомления с делом Филатов не проронил ни слова, лишь изредка бросая испытывающие взгляды на Попова. Когда адвокат, выполнив свою миссию, попрощался и вышел, Филатов произнес:

- Вас, Николай Николаевич, как комиссара Катани, — легче убить, чем купить. Я вашего брата всякого повидал: и следаков и прокуроров, и судей. Дешевок хватает, а таких как вы — все меньше и меньше. Мы продажных не уважаем, так, биксы, но без них тоже нельзя. У нас такие, как вы, в цвете, но много тоже не должно быть. Баланс нарушается, а в природе все должно быть в гармонии, — и улыбнулся. — И все равно удачи вам.

Сбытчику наркотиков суд определил пятнадцать лет — по максимуму. Тулякам — по минимуму.

- Вот видишь, как все получилось, — сказал Попов, обращаясь к коллеге. — Правильную мы тактику разработали. Ведь как привыкли: от преступления к человеку. А мы пошли наоборот, методом от противного, от человека к преступлению. Так-то вот, бери на вооружение! Я специально тогда распалил тебя, когда разбивал доводы. "Мозговой" штурм — вещь очень даже эффективная и в нашей работе полезная. Не зацикливайся в себе, умей слушать, выстрой модель преступления и модель поведения преступника — и тогда ты оседлал удачу. Дойдешь до финиша или нет, это уже другой вопрос. Ты не сможешь, другие доберутся, но ты им уже показал путь. А это — главное!

Ирина Микулина

"КОММУНА", №51, 2003