Блудный Сашка

Сашку на Дачной знают многие. Чернявый, щупленький "мужичок-с-ноготок" лет десяти бегает в огромной для его роста болоньевой куртке с чужого плеча, "залатанных" женских сапогах и шерстяных перчатках "без пальцев". Он не говорит, кто его родители и как он оказался в нашем городе, на улице. Люди предполагают, что Сашка — из беженцев. То ли с Узбекистана, то ли с Кавказа. Видимо, его семья приехала на заработки, да растерялась где-то "по просторам" Камчатки. — Я сначала с мамкой "на хлеб" просил. В Москве к нам хорошо относились, давали, а здесь мы никому не нужны. Те, кто с деньгами, на машинах мимо проезжают. Им не до нас. С мамкой мне плохо было, она за ночлежку и еду с мужиками водилась.

Любит ли меня? Наверное, любит, но мне и одному хорошо. Где сейчас папка и сестры — не знаю. Забыл уже все. Сашка живет не в подвале, как принято в "его" кругу, а на чердаке новенького дома. — У меня тут лучше, чем у всех. Окна забиты, в квартирах топят — и мне достается, иногда парилка, как в теплице. Скоро чего-нибудь выращивать буду (смеется), зелень, например, ее все покупают. Не знаю, получится ли с огородом, а "холодильник" у Сашки уже есть. В глубине чердачных лабиринтов, возле сквозной тоненькой стены, лежит ржавая железная бочка, которая пустующим дном закрывает выбитое окошко. Солнце в него не заглядывает никогда. Сашка осторожно открывает кирпичную "дверку" и извлекает окорочек. — Целый ящик был! Друзьям продал, сам их не люблю: жирные и липкие...

Где взял? Подарили, за работу. Скоро — лето. Сашка очень ждет его, говорит, дел будет по горло. — Дачи, рыбалка, — сезон. А мне много не надо. Тушенки, там, ягоды какой. Ем все, что растет. Мне любой пенсионер позавидует — я сейчас мясо каждый день ем. Здесь рядом есть шашлычная. Принесу, унесу, сбегаю, куда скажут, поэтому меня всегда угощают котлетами, пельменями. Богачи — добрые, кормят. Деньги, правда, редко дают, а еды не жалеют, не знаю уже, где ее закопать.

Раньше Сашка машины мыл, но пришел к выводу о том, что это невыгодное занятие — мерзнешь целый день за 200 рублей. Зачем? Продавать газеты, он считает, "ниже собственного достоинства". Начинал когда-то с этого, но быстро понял, что денег можно получить больше и "запросто так". Например, легко можно стащить кошелек. Воровство Сашка пороком не считает. Деньги нужны — и все тут. Сашка не стесняясь, даже с гордостью от того, что многое умеет, рассказывает, как "пасти" разинь. "Работает" он в одиночку, в основном, на рынке "У фонтана". — Лезвием пакетик чик — и нету кошелечка. Часто, правда, не везет. Продукты вываливаются — а денег нет. Тетки кошельки в руках держат, можно было бы и просто вырвать его, но я на это не иду — не хочу привлекать внимание, поймают еще! Я — тихий. А тише едешь — больше толку. Правда, если тетя в шубе "моднится", могу и "стрельнуть" кузовок — она не обеднеет.... Сашка говорит, что друзей у него нет, не хочет он ни с кем "водиться", потому, что языки у всех, как помело, тайны никто хранить не умеет, даже "сдали" его однажды в милицию — кому-то из "своих" же понравилась его "конура".

Взрослые соседи Сашку жалеют. Он им не мешает: дружков не приглашает, не дебоширит, всегда вежливый. Детишкам местным шоколадки раздает, конфеты, чипсы. Иногда коляски сторожит, пока мамаши в доме хозяйничают. Доверяют почему-то ему. Одежду Сашка меняет "по случаю". Крадет на том же рынке. — Они себе с Китаю еще привезут, а мне не для продажи, а чтобы не замерзнуть. Бывает, что врать, "толкну" чего из вещей, но мне не нравится одеждой торговать, не получается. Другое что — запросто, а с этим — невезуха. Учиться он очень хочет, но попозже, так как пока "некогда". Сашка мечтает стать писателем. Кое-что пишет "для себя": стихи, рассказы и даже басни. Показать — не показывает, прочитать — стесняется: слог еще "не набил".

Книги малый любит. И недостатка в них у него нет. Люди выбрасывают их, закидывают на чердаки. Порой такие экземпляры попадаются, хоть антикварам сдавай. Например, "сильно уважает" Сашка Горького. Книжка его, потрепанная, с желтыми страницами, напечатанная в 1916 году в Самаре, занимает самое почетное место в "библиотеке". Парень бережет раритет. Он вообще все книги "сохраняет". А прочитанное Сашка помнит наизусть, даже запятые называет, акценты делает, чтоб "выразить мысль автора". Больше всего Сашка опасается оказаться в детдоме. — Я денег заработаю и уеду отсюда. У меня всё осталось на Большой Земле. Я туда поеду и начну новую жизнь. Поженюсь. Потом буду искать отца, сестер, мамку. А сейчас мне им дать нечего, да и от них немного поимеешь. "Самолетчикам" 10 тысяч нужно отдать, чтобы до Москвы довезли. Вот и ездит мальчуган в аэропорт, к военным пристает. Чтоб на "материк" подбросили. "За так" - не выходит. Но Сашка уверен, что через год все равно уедет. Так решил и все. Хотя на Камчатку обиды не держит, наоборот благодарен Камчатке за то, что "здесь не воюют". Больше паренек не сказал ничего. Столько вопросов к нему еще было, а он — убежал. — Да ну вас всех, лучше б денег дали...

Татьяна Жаглина, "Новая Камчатская Правда"