Николай Гринев: «музей — не кладбище культуры»

Запах нафталина туристов не отпугнет
Директор Новгородского государственного объединенного музея-заповедника Николай Гринев был в хорошем расположении духа: только что вятский коллекционер Петр Перминов сделал великолепный и неожиданный подарок — старинный колокольчик известного мастера Афанасия Катаева, датируемый первой половиной Х1Х века. Молодой коллекционер, имеющий довольно внушительное собрание в 300 предметов, был наслышан о Валдайском музее колоколов, побывал в нем и не смог остаться равнодушным. Теперь он планирует сделать Валдаю еще один подарок — тоже колокол. Это событие можно отнести к разряду неординарных, в последние годы дарителей становится все меньше. Предметы искусства и коллекционирования теперь являются удачным вложением денег. Музеям же остаются сущие крохи. Но они не только умудряются выживать, пополняя свои собрания, но и при этом довольно активно развиваются.

- Николай Николаевич, в этом году это первый случай дарения?
- Нет. Вот, например, министерство культуры РФ сделало нам отличный подарок. И тоже, кстати, колокол. Он был изъят таможенниками из партии металлолома на границе с Эстонией еще лет девять назад. И все это время хранился в министерстве культуры, чиновники которого очень болезненно восприняли расставание с реликвией. Тем более, на колокол претендовали многие, но достался он нам. Это невероятно красивый образец, отлитый в Нижнем Новгороде на рубеже Х1Х-ХХ столетий.

- На прошлой неделе один из российских телеканалов демонстрировал ток-шоу "Культурная революция", в котором шло обсуждение темы "Музеи-кладбища культуры". В этой программе была затронута и Новгородская область...
- Если министр культуры ведет передачу, в которой так ставится вопрос, мне остается только развести руками. Хотя, нас вроде бы даже на этом ток-шоу похвалили. Один из участников программы сказал, что в России есть только один музей, который устраивает всех. Это валдайский музей колоколов, который является составной частью НГОМЗ.

- Значит, его и надо расширять!
- Что мы и делаем. Сейчас районная администрация передала нам довольно большое здание — памятник архитектуры местного значения, в котором некогда размещалось реальное училище. Конечно, предстоит колоссальный ремонт, но через несколько лет здесь развернется часть экспозиции музея колоколов. Пока мы располагаем очень скромным помещением, в котором можем показать лишь малую составную часть собрания. А ведь хочется услышать голоса колоколов, узнать, как осуществлялось их производство, познакомиться с зарубежными звонкими "родственниками"...

- Вы как-то говорили, что чаще всего местные власти отдают музею дома, от которых остались лишь одни стены. Так было и на этот раз?
- Ну, крыша пока не рухнула. В здании даже продолжается учебный процесс — училище заканчивает год. Мы оплачиваем за них коммунальные услуги и потихоньку привыкаем к мысли, что это здание теперь наше. Хотя все последние "приобретения" музея, действительно, буквально дышали на ладан. Так было и в случае с валдайским же музеем Уездного города, и в Боровичах, где нам передали дом купца Шульгина, который на этой неделе принят в эксплуатацию. Понадобилось три года, чтобы привести его в надлежащий вид. Теперь здесь разместится экспозиция, рассказывающая об истории этого славного города.

- Недавно петербургская газета "Дело" опубликовала статью, в которой была дана не очень лестная оценка новгородскому музею-заповеднику. По сути его сравнили с хорошо сохранившимся прабабушкиным нарядом, который пропах нафталином. Он хоть и отлично сохранился, но ни для пира, ни для мира, ни для добрых людей, увы, не годится. Как вы относитесь к такой оценке?
- Никак. Сегодня в мире существует множество музеев. И все они очень разные. Например, в США в любом из музеев выставлено все его собрание. Эту задачу позволяют решить два условия: обширные помещения и сравнительно небольшие коллекции, которыми эти музеи располагают. У российских музеев все с точностью до наоборот. Они возникли давно и за годы своего существования успели накопить гигантские собрания, которые просто невозможно показать полностью. Так что запах нафталина нам не страшен, он помогает сохранить экспонаты для будущих поколений. Это общее явление для всех российских музеев. Вот хотя бы Эрмитаж, самый большой из наших музеев. Так вот, в нем выставлено едва ли два-три процента от его коллекции!

- А в Новгороде?
- Наверное, чуть больше. Процентов пять-шесть. Но не забудьте, что новгородский музей в годы войны из-за безалаберности своих сотрудников потерял весьма значительную часть своего собрания.
Однако даже такая потеря позволяет нам во многом опережать коллег. Например, наша коллекция археологии несопоставима ни с чем. А нумизматическая собрание входит в тройку самых лучших в стране. Русская сфрагистика (коллекция свинцовых печатей) тоже вне конкуренции.

- Но где это можно увидеть?
- Как раз эту задачу мы и пытаемся решить в последние годы. Нам первым в России удалось фундаментально экспонировать древнерусское шитье. В самое ближайшее время этот небольшой музей еще расширится. Благодаря открытию два года назад Музея изобразительных искусств, появилась возможность наиболее полно показать нашу коллекцию иконописи. И уже в этом году появится новая экспозиция, которая разместится в 15 залах. В ней будет представлен полный срез новгородской иконописи Х1-ХХ столетий — около 400 шедевров. Кстати, раньше их было выставлено в четыре раза меньше.

- Какая икона в этой экспозиции будет самой древней?
- Икона "Петр и Павел", некогда являвшаяся частью алтарной преграды Софийского собора Х1 века. Сейчас она проходит фундаментальную реставрацию в Москве. Сегодня так получилось, что все реставрационные центры России, способные заниматься иконописью, работают именно на новгородский музей.

- Каждый из филиалов музея занимает свою собственную нишу. Валдай славится колокольчиками, Старая Русса — военной экспозицией музея Северо-Западного фронта...
- Да-да, туда ушли тысячи экспонатов. Кстати, эту коллекцию было укомплектовать очень непросто. Парадокс, но большинство предметов были куплены нами в антикварных магазинах. Хотя государство на протяжении долгих лет вкладывает деньги в экспедицию "Долина", никогда ни одной вещи, найденной поисковиками, не попало в музей.

- Почему?
- Риторический вопрос. Нам тоже хотелось бы узнать, куда это все девается. Хотя мы единственные, кто в Новгородской области имеет право, подтвержденное лицензией, на хранение и экспонирование оружия. Вот совсем свежий пример. Неожиданно из областной типографии "Новгород" нам дали оттиск газеты, выпускавшейся Второй ударной армией. Это настоящий раритет, поскольку номер так и не вышел в свет. Ее гранки и типографское оборудование несколько недель назад обнаружили поисковики "Долины". Они обратились в "Новгород" с просьбой отпечатать набранные уже полосы.
К счастью, типография сделала экземпляр и для нас. Но меня интересует вопрос: куда теперь денется редкая находка? На антикварный рынок?

- А на какие деньги вы покупаете раритеты у частных коллекционеров и в антикварных магазинах? Существует ли какое-либо государственное финансирование?
- Нет. Дело в том, что все музеи работают через казначейство, контролирующее все федеральные расходы, которые распределяются по кодам. И как вы понимаете, кода на закупку экспонатов просто не существует. Все что нам остается это использовать собственные доходы. Я очень благодарен коллективу НГОМЗ, за то, что он относится к этому с пониманием.

- А сколько может заработать музей?
- Миллионов пять в год. И еще немного статистики: в 2001 году фондово-закупочная комиссия рассмотрела на своих заседаниях необходимость приобретения музеем более 15 тысяч экспонатов. Так что арифметика проста.

- Что чаще всего предлагают?
- Иконопись, документы, связанные с новгородской землей, этнографический и археологический материалы (кстати, самые интересные находки в археологии — случайные).

- Николай Николаевич, подтвердите или опровергните расхожее мнение, что дороже всего в Новгороде ценится археология, и на ней сколачиваются баснословные состояния.
- Я о таких состояниях ничего не слышал.

- Назовите хотя бы стоимость некоторых предметов. Например, свинцовой печати?
- Здесь есть масса нюансов, которые влияют на стоимость предмета. Сохранность находки, частота попадания такой печати, имя князя, которому она принадлежала... Понимаете, печать — часть подлинного документа. Вот все говорят: Александр Невский. Но вещей этого князя не сохранилось, кроме поставленных его рукой печатей, подвешенных к грамотам, от которых тоже ничего не осталось. Конечно, мы хотели бы купить все печати Александра Невского, но, никто не знает, сколько их было на самом деле.
Если бы нам кто-то принес печать Владимира Святославича, крестителя Руси, то это был бы общенациональный фурор. А вот печать Василия Темного будет интересна лишь специалистам.

- В последние годы Новгородский музей-заповедник переживает настоящий реставрационный бум. С чем это связано?
- У нас на балансе 114 зданий и сооружений. Все они имеют собственную историю, то есть сами по себе являются памятниками. О них и заботится нужно особо. В этом году в Чудово должны быть завершены работы по капитальному ремонту Дома-музея Некрасова. Объем реставрации оказался колоссальным. Пришлось делать даже перепланировку, возвращая дом в то состояние, в котором он находился при жизни поэта. Нам удалось даже найти обои, полностью соответствующие моде середины 70-х годов Х1Х столетия. Для этого пришлось облазать запасники множества фабрик, специализирующихся на выпуске обоев. К счастью, у них тоже существуют свои маленькие музеи, где хранятся старые валы с рисунками.
В этом году мы обязательно должны закончить работы в церкви Спаса на Нередице. Сделана срезка почвы даже внутри храма. Теперь необходимо положить каменные полы. Так вот, только рисунок этого пола (размер плит, система укладки рождался почти три года). Беда таких памятников в том. Что когда их восстанавливали после войны, то многие работы вели на скорою руку. Не хотелось бы произносить такие слова, но это факт. Сейчас сделана масса открытий, решились многие спорные вопросы, связанные с архитектурой этих зданий. Наша задача теперь все это реализовать.
Что же касается самого главного нашего памятника — новгородского кремля, то в нем тоже продолжается реставрация. В этом году завершаться работы на церкви Андрея Стратилата. В ней открылась живопись ХУ1 века — полный фресковый ансамбль, что совершенно не ожидалось. Подходит к завершению и ремонт Никитского корпуса, здания которое более 15 лет было притчей во языцех. Оно фактически рассыпалось, но нам удалось его сохранить.

- И что в нем будет?
- Мы рассчитываем перевести в него часть хранилищ из Грановитой палаты, а на освободившихся площадях резко расширить экспозицию новгородских драгоценностей. Но самая большая реставрация нынешнего года — это стены и башни кремля. Вообще есть особая программа, которая предусматривает приведение детинца в абсолютный порядок. Но это дело не на один год. А нынче благодаря поддержке резервного фонда президента мы сможем провести работы на самых аварийных участках, там, где стена угрожает падением.

- Где такие участки?
- Самый аварийный участок между Покровской и Златоустовской башнями. Еще одна проблемная зона — водяные ворота рядом с Софийской звонницей. Там наиболее древняя стена кремля, которая очень сильно деструктирована.

- Николай Николаевич, год назад мы говорили с вами о необходимости появления в Великом Новгороде музея-раскопа. А недавно мне стало известно, что такой музей по целому ряду объективных причин вроде бы невозможен. Так все-таки будет у нас что-то подобное или нет?
- Действительно об этом проекте очень много говорят и не только в Новгороде. Но... Мы собрали информацию о том, какие музеи — раскопы существуют в мире и пришли к выводу, что ни один из этих опытов нам не подходит. Я, честно говоря, теперь даже сомневаюсь, нужен ли нам такой музей. Культурный слой у нас мокрый. Для того, чтобы он как-то хранился, мы должны вынуть его из раскопа, на месте этой ямы сделать бетонный кессон, а затем разложить все очень аккуратно обратно. Вроде бы все просто. Но есть ряд моментов. Как законсервировать деревянные вещи мы знаем. А как это сделать с землей?

- Но за границей-то это смогли сделать?
- Нет! Там, оказывается, нет раскопа. Есть имитация. Конечно, все это безумно популярно, дает прекрасные доходы, но к науке не имеет никакого отношения.

- Насколько я знаю, в мае в Новгороде должна была открыться выставка ювелирных работ супруги американского посла в России госпожи Вершбоу. Почему выставка была отменена?
- Представители американского посольства связались с нами и сообщили, что после иракских событий они стараются не покидать посольство, дабы не вызывать лишних эмоций у россиян. И выставку решено перенести на более удобное время. Мы согласились, тем более все оборудование для показа ювелирных изделий нами уже изготовлено. Мы вложили в это дело около 200 тысяч рублей. И сейчас планируем "обкатать" его в Никольском соборе, где по случаю 100-летия археолога Михаила Каргера будет устроена большая выставка архитектурно-археологических коллекции.

- И последний вопрос. По итогам первого квартала нынешнего года вы констатировали значительное снижение туристического интереса к Великому Новгороду. Сегодня что-то изменилось?
- Да. Туристов стало гораздо больше.

Расспрашивал Максим ВЛАДИМИРОВ,
"Новгородские ведомости"