Папы карлы в юбке

Утром она открыла дверь
Сергей замерзал в сенях собственного дома. В полуметре от подбитой войлоком и обтянутой дерматином входной двери, ведущей в теплые комнаты. Дверь он обивал сам. И дом этот, большой и красивый, построил своими руками. Он много чего умел делать — этот крупный, красивый, молодой мужик. Еще умел любить молодую жену, смотревшуюся при его могучей фигуре худенькой девочкой-подростком. Обожал своих детей — погодков Сашу и Катю, десяти и одиннадцати лет. И дети тоже любили его. В тот вечер допоздна не могли заснуть, плакали, умоляли: "Мама, впусти папу! Ему же холодно!" "Ничего с ним не сделается, — непримиримо и жестко отвечала она, поглядывая на наружный градусник, — видите, на улице плюс пять. Проспится, а заодно и протрезвеет. Утром и запустим".
Кто ж знал, что ночью ударит мороз и ртутный столбик опустится до минус 15: В половине восьмого она собралась на работу. Открыла дверь, перешагнула через неподвижное тело, на ходу бросив: "Можете заносить!" Дети затащили отца в комнату. Спустя полчаса в конторе, где работала мама, раздался звонок. В трубке слышался рыдающий голос дочки: "Приезжай скорее, папа не дышит!" Она вызвала "скорую", а сама бросилась в дом: Медики установили: смерть наступила от переохлаждения.

"Не пишите об этом!"
С ней мы встретились в прокуратуре. Сидела она с почерневшим лицом, спрятав тонкие ноги под стул и скрестив на коленях напряженные руки. На неприятные вопросы отмалчивалась или отвечала короткими, бесцветными фразами: мол, нет, не бил, не материл, не гулял, на стороне не ночевал, зарплату — в дом, подарки — ей и детям. А для друзей последнюю рубашку готов был отдать. Но уж больно достал бесконечными пьянками. Вот и решила проучить. Напоследок прошептала: "Я бы не хотела, чтобы вы об этом писали!"
Честно говоря, тогда мне тоже не хотелось поднимать эту историю. По одной причине: дикий этот случай был единичным. Ничего похожего в городе за последние десятилетия не случалось. Словом, не хотелось очередных обвинений в высасывании проблемы из одного "жареного" факта. Вдобавок Сергея я хорошо знал, а потому опасался субъективизма. Он был широким в словах и поступках. Профессионал, каких поискать. В свои 35 лет дорос до высокой должности на родном предприятии. Образование имел высшее и соответствующее профилю. А значит, светило бы ему куда более высокое кресло. Да, попивал. Не на работе, а в веселых компаниях, где без него было бы скучно. Вот и зазывали, а он никогда никому не умел отказывать. Возвращался основательно "нагруженным", зато всегда в благодушном настроении. На упреки жены отшучивался, а на угрозы не пустить в дом отвечал заливистым смехом. Напрасно смеялся...
Поднял я все-таки эту историю по одной причине: через какое-то время произошел похожий случай. Правда, здесь жена впустила пьяного мужа в квартиру. Даже на кровать уложила в отдельную комнату, но ни разу за ночь не заглянула к нему. А ведь слышала тяжелые вздохи и хрипы, но злость на пьянчугу оказалась сильнее. Наутро крикнула в закрытую дверь: "Ну что, очухался?" Не услышав ответа, подошла к кровати, взяла запястье: Пульс не прощупывался! Не стало тихого, скромного, удивительно работящего человека, тоже, кстати, классного специалиста.
Окончательно стало понятно, что мы имеем дело с тенденцией, когда один за другим ушли добровольно из жизни еще двое достаточно известных в городе людей. Молва сразу вынесла приговор: жены довели! И это так. Довели бесконечными придирками, скандалами, истериками и унизительными допросами, постоянными оскорблениями.

Если я тебя придумала
Женщин можно понять. Они всегда мечтают об идеале, а некоторые воспринимают слова из популярной когда-то песни как руководство к действию. Помните: "Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу!" Вот и по сей день наши милые и не очень дамы настойчиво пытаются выстрогать из подвернувшегося полена своего Буратино. Но даже в руках папы Карло деревянный чурбан сопротивлялся, отстаивая право на свое видение собственного образа. А тут отнюдь не полено, а состоявшийся взрослый человек должен подчиниться и согласиться стать тем, кем его хочет видеть женщина. Не получится по многим причинам. Во-первых, идеальный муж (если таковые в природе имеются) может состояться при идеальной женщине. Во-вторых, мужчину нет никакого смысла подгонять под свою придумку. Покорить, поработить, согнуть можно. Но это то же самое, что сжать пружину. Однажды она распрямится...
Набило оскомину объяснять, что мы разные. Как по физиологии, так и по душевному настрою. Девочка с малых лет видит себя супругой и матерью, мальчик и по гроб жизни остается подростком, любителем авантюр, приключений. А главное — свободным охотником в широком смысле этого слова. Мужчина никогда не потерпит себя в качестве мебели. Он не желает быть собственностью женщины.
И еще: мужчина крайне самолюбив. Он нуждается не в любви даже, а в уважении. Когда не находит отзыва этому чувству в близкой женщине, он ищет его на стороне: в компании друзей или у другой женщины. Да, есть мужики, заглушившие в себе это природное качество и ощущающие себя достаточно комфортно... В челябинском супермаркете "Сезам" многочисленные посетители стали свидетелями такой картины. В зал вошла представительная немолодая пара: солидный мужчина и не менее крупная, модно одетая дама. На каких-то несколько шагов супруг оторвался от жены. И в это время на весь зал прогремел ее гневный окрик: "Кретин, вернись!": Замерли продавцы и покупатели, невозмутимые доселе охранники ошалело закрутили головами и, округлив глаза, начали переговариваться: "Ты слышал, как она его назвала?" Не смутился только муж. Он подлетел к побагровевшей супруге, подцепил ее под руку, и они пошли дальше.

У разбитого корыта
Когда-то в русских избах на видном месте, на гвоздочке висели вожжи. Они служили хорошим лекарством против бабьих причуд и истерик. Как только любимую начинало заносить, мужику достаточно было лишь взглянуть на гвоздок, как на супружницу тут же снисходило благостное умиротворение. Сейчас изб поубавилось, а вожжи и вовсе исчезли из семейного обихода. Остались от тех времен лишь поговорки: "Жена взбесилась и мужа не спросилась", "Жена верховодит, так муж по соседям бродит", "Жена бранчлива — мужу позор", "Жена мужа и не бьет, а под свой норов ведет" и т. д. Немало присловий и о женском коварстве: "Муж в бедах, а жена в гостях", "Муж — как бы хлеба нажить, а жена — как бы мужа избыть", "Муж задурит — половина двора сгорит, а жена задурит, и весь сгорит", "Муж — за волками, жена — за молодцами".
Не приемлю упрека в женоненавистничестве, как и в том, что оправдываю мужское пьянство — самую отвратительную из мужских черт. Пишу всего лишь о женской жестокости. Она, эта жестокость, производная от большой любви. Но любовь-то сопровождалась завышенными ожиданиями чего-то сказочного, необычного. А коли не сбылись ожидания, то место любви занимают ненависть и настырное желание выбить, выдавить из мужика хоть крохи погубленной мечты. Но и выдавленное никогда не удовлетворит. Достаточно сослаться на самое фундаментальное и высокопрофессиональное исследование таинственной женской души (А. Пушкин, "Сказка о рыбаке и рыбке"). И все станет ясно. Осталась тупая, властолюбивая, жадная баба у разбитого корыта. А прислушалась бы к своему умному старику, предусмотрительно и с надеждой вопрошавшему: "Ну, теперь твоя душенька довольна?!", и все было бы тип-топ.
У разбитого корыта оказались и вышеприведенные бабы. Остались без реальной и моральной поддержки, без порой колеблющегося, но все-таки мужского плеча. Им теперь придется в одиночку поднимать детей, поддерживать тепло в осиротевшем доме. И хоть сами они на людях держатся и даже ничего еще смотрятся, но личную жизнь уже вряд ли устроят: суровая, безжалостная, как они сами, молва их приговорила. Выйдут на улицу и получат в спину: "Вон пошла стерва, та самая, котора мужика свово ухандокала!"

Виктор РИСКИН, Челябинск, "Челябинский рабочий"