Великолепная шестерка

Сегодня, в День космонавтики, я вновь беру в руки снимок, который прислала Светлана Омельченко. Сделан снимок в начале 1990 года в ЦКП имени Гагарина. И на нем запечатлена шестерка журналистов, прошедших испытания и зачисленных в отряд космонавтов. Это сегодня полеты в космос стали обыденным делом. В космос наряду с профессионалами летают уже космические туристы.

И мало кто помнит, что 18 лет назад российские журналисты первыми зарезервировали себе место в космическом аппарате. И этот снимок полностью опровергает мое тогдашнее мнение, которое в 1989 году привел в заметках о конкурсе журналистов председатель космической комиссии Союза журналистов Владимир Губарев: «В почте есть и такое письмо: «Кому нужна профанация с космическим конкурсом? Ведь уже давно решено, кто войдет в группу подготовки. А войдут туда (я уверен) различного рода «сынки» и т. д., но уж никак не дети рабочих и крестьян». Можно отмахнуться от слов В. Громака из Североморска, тем более что автор убежден, что его мнение опубликовано не будет. Однако не станем торопиться... Хочу сказать автору письма лишь одно: среди кандидатов-журналистов нет «сынков» и т. д. Во-первых, потому, что еще официально не принято решение о полете журналиста, а во-вторых, принцип отбора у нас все-таки демократичен».

Прав, тысячу раз оказался прав Владимир Степанович. Началось же все в апреле 1989 года, когда официально объявили: подписано неправительственное соглашение между Главкосмосом СССР и японской телекомпанией Ти-Би-Эс о полете на советском космическом корабле журналиста этой телевизионной фирмы. Выходило, что японский журналист должен был стать первым среди всех коллег мира, кто увидит Землю из космоса, да еще на борту советской орбитальной станции «Мир»…

Если не ошибаюсь, вопрос « А как же наши?» первым задал в телерепортаже о подписании договора комментатор центрального телевидения Сергей Слипченко. Еще через десять дней гневной статьей разразился ветеран космической журналистики Ярослав Голованов, сославшись на мнение С. П. Королева, который вполне серьезно говорил о полете в космос нашего собрата по перу. И уже через несколько дней была создана космическая комиссия Союза журналистов, цель которой «предложить кандидатуру журналистов для подготовки к космическому полету».

Вскоре объявили творческий конкурс, на который откликнулись около тысячи журналистов, хотя сито первого тура прошли чуть более двадцати.

Как особую память храню я книги негласного лидера провинциалов, бывшего военного летчика и писателя Виктора Шурлыгина «Космонавт Сергеев», «Победитель не получит ничего». Шурлыгин в конце восьмидесятых годов стал вторым (после Геннадия Семенихина) писателем, создавшим художественное произведение о космонавтике и ее людях.

- Более тридцати лет космонавтика была придатком нашей идеологии, - говорил мне в байконуроской гостинице Шурлыгин. - Это насилие над мощной индустрией надо кончать и переводить дело на иные рельсы. Само проникновение в космос требует от человека в первую очередь высокой нравственности. На нынешнем сложном этапе я взял на себя обязательство совершить полет без копейки народных денег. Заработаю сам и, более того, берусь заработать валюту стране.

Какими наивными мы тогда были! Мечтатели… Романтики… В чем-то даже аферисты. И, конечно же, в первую очередь журналисты.

Киевские друзья прислали газету на украинском языке, которая опубликовала полосу воспоминаний Жени Скляренко. Он через много лет рассказал «страшный случай»: на третий день после возвращения из космоса доктора Валерия Полякова в его блок на Байконуре правдами и неправдами проникли три журналиста. Один из них (это был корреспондент «Правды. Ру») пронес с собой... две бутылки вина. Девятнадцать лет назад за такой «подвиг» можно было запросто лишиться партбилета и погон.

Но что было, то было. Был трудный первый этап космического конкурса. Была командировка на Байконур для его победителей. Было то, что на всю жизнь осталось в памяти как праздник: присутствие при запуске в космос «Союза ТМ -8», знакомство с «Бураном», беседы с создателями ракеты-носителя «Энергия» и Иваном Григорьевичем Борисенко, вручившим удостоверение космонавта Юрию Гагарину... Многое, очень многое хранит память.

После Байконура было знакомство с работой подмосковного Центра управления полетами, различными московскими институтами, и первая медицинская проверка в Институте медико-биологических проблем. На медицинской проверке и познакомился я со Светой Омельченко из «Воздушного транспорта». Она очень боялась, что ее «зарубят» из-за родинки на плече. Но Светлане повезло - «прошла». Подошла и наша очередь.

- Принято решение допустить вас к следующему этапу - стационарному обследованию.

Эти заветные слова услышали в тот день Ярослав Голованов из «Комсомольской правды», киевлянин Юрий Крикун, Павел Мухортов из Риги, Сергей Жуков из журнала «Техника и экономика». Услышал их и я.

Ярослав Голованов, подвозя меня на своей машине к метро, усмехнулся:

- Еще неизвестно, кому повезло больше - нам или тем, кого отсеяли. Стационар - это сущая пытка.

Космический летописец в молодости проходил «испытание стационаром». Испытал на себе и барокамеру, и центрифугу, и «распятие на кресте», и кресло

КУКа. От его живописного рассказа о медико-космическом чистилище стало как-то не по себе.

И порог этого самого медико-космического чистилища, находящегося в Центральном военном научно-исследовательском авиационном госпитале, я переступил в январе 1990 года. О том памятном времени, на описание которого не хватит и газетной полосы, осталась запись в медкнижке: «капитан 2 ранга Громак В. И. находился в 7 ЦВНИАГе на обследовании по теме №1». И приговор: «Хронический компенсированный тонзиллит».

А Валера Бабердин, Саша Андрюшков, Света Омельченко, Паша Мухоротов, Юра Крикун, Сережа Жуков, Валерий Шаров (именно эта шестерка изображена на снимке, присланном мне Светой Омельченко) это «чистилище» прошли и в мае 1990 года были зачислены в отряд космонавтов.

«Нас было шестеро, - написала мне недавно Света Омельченко, - а полететь мог в лучшем случае один. Каждый был готов к тому, что останется на земле. Тяжелее других это перенес бы Бабердин. Мы надеялись, конечно, до последнего. Но после выпускного Леонов сказал: «В отстойник».

По-разному сложилась дальнейшая судьба шестерки. У Сергея Жукова врачи в крови обнаружили австралийский антиген и на этом основании его не допустили к тренировкам. Но через 12 лет в мае 2002 года Сергей прошел медкомиссию, был зачислен в отряд и июле 2005 года успешно его окончил, получив квалификацию «космонавт- исследователь».

К сожалению, нет уже в живых моих товарищей по «Красной звезде» Валеры Бабердина и Саши Андрюшкова, Паша Мухортов преуспел в бизнесе. Света Омельченко по-прежнему предана журналистике и космосу. К сожалению, затерялись на Украине следы Юры Крикуна…