Александр Тутов: «Пусть на моем напишут пьедестале: грешил он много, но его читали…»

На Русск ом Севере этого человека особо представлять не надо. Его знают как политика, как врача, как члена Союза писателей, как одного из родоначальников исторического фехтования, как краеведа… Продолжать можно до бесконечности. Одним словом, Александр Тутов – это целое явление в литературе Севера.

Фото: Александр Тутов: «Пусть на моем напишут пьедестале: грешил он

Александр Тутов: «Пусть на моем напишут пьедестале: грешил он

Сегодня в “ Правде.ру ” – короткое знакомство с писателем-фантастом Александром Тутовым, членом Союза писателей России . Кстати, единственным писателем-фантастом на Севере.

- Писать я начал давно, лет двенадцать было. Некоторые детские повестушки я потом обработал, и они вышли в виде книжек и в виде комиксов. Это были, конечно, подражательные вещи. Писал про внука Шерлока Холмса, так ни один рассказ и не закончил. Печататься также начал со школы. Если считать творческий стаж с первой публикации в газете “Северный комсомолец”, то скоро двадцать пять лет будет. А в этом году, пятнадцать лет с выхода моей первой книги. У нас был такой предмет, назывался научный атеизм. После сдачи экзамена по научному атеизму ночью мне приснился сон, что меня черти какие-то к себе тащат, чтобы показать, что ерунда этот научный атеизм и все что нам рассказывают. И я написал свою повесть “Загон для льва”. Она была очень популярна. Мне кажется, что самое главное издать первую книгу, а там либо совсем не будешь издаваться, либо покатит по наклонной. Меня покатило… Сейчас очень сложно по-хорошему издаться.

- Мне не нравится, что меня вечно называют писателем-фантастом. Я просто писатель, ведь пишу не только фантастику. У меня даже сборник стихов вышел, но, правда, больше я к этому не возвращался. (ПОЧЕМУ – стихи для меня признак чаще всего депрессии) Помимо фантастики я пишу исторические и детективные произведения, но больше все-таки исторические. Хотя я и первый писатель фантаст в Архангельской области. До меня у нас в области фантастику никто не писал. Писал ссыльный профессор Жаков в конце девятнадцатого века (…), но он не из Архангельской области, а потом до меня был вековой перерыв. После меня еще Валера Чубар писал и другие.

- Проще наверно исторические боевики, с элементами из своей жизни… Мне кажется, что и для других читать интереснее нечто интригующее, но похожее, несмотря на фантастичность на реальную жизнь. Часто берешь что-либо происходившее со мной.

- Экспериментов было много. Писательство действительно не единственный интерес, мы и фильмы снимали. С Бараевым больше тридцати программ сняли, два фильма про Ермака сняли (со Ждановым и Жгилевой).

Бабой Ягой мне до сих пор тычут... Говорят, дай мне волю, я бы ее на пьедестал вместо Ленина поставил. Мы хотели создать институт Бабы-Яги в Красноборском районе, так нас в чем только не обвинили, даже в сатанизме. Хотя этот сказочный персонаж, имеющий два образа молодой и красивой женщины, каковой она является, и старухи как она для кого-то превращается, если брать по легендам, с черной магией не связан. Она ни кого не ела, а занималась в основном лечением, даже если сажала в печку. Это метод лечения назывался “припекание”, прогревание. В большинстве сказок она добрая. В книге “Черный Ангел – Белый Ангел” есть повесть “Баба-Яга” и прописана философия Бабы Яги. Я увлекся этой темой, когда мы ездили по ермаковским экспедициям. А историзм в произведениях, потому что я сам очень увлекаюсь историей.

- Да, мы уже дедушки исторического фехтования. Историчников сейчас намного больше, чем любых других молодежных организаций. Мы сделали нормальное массовое молодежное движение, там весь народ культурно воспитанный, мало того, что он умеет драться, но так же за дамой ухаживать,иматюгаться в средневековье было не принято, и алкоголь чрезмерно не употребляют, хотя сухой закон некоторые конечно и нарушают.

Мне самому очень интересна тема средних веков, любимая тема это спартанцы и так называемые рыцарские, точнее новгородско-ушкуйничьи времена. К нашей Русской истории надо привлекать внимание, в ней есть, чем гордится.

- Аудиториябольше молодежно-подростковая с двенадцати до тридцати лет. Хотя, знаю многие и за шестьдесят читают, им нравится. Есть отдельные произведения, которые направлены исключительно на детскую аудиторию. Не могу, к сожалению, писать для детей дошкольного возраста. Хотя трехлетняя дочка Милана и требует. Если писать как взрослый для детей, то выходят какие-то “поучалки”, если же как ребенок для детей, приходится слишком в детство ударятся. А это тоже не хорошо. Я знаю некоторых писательниц, они детьми остались и пишут детские вещи. Сложно сказать, может с детьми надо действительно разговаривать как с взрослыми. Они соображают значительно лучше, чем взрослые дяди и тети. Недавно написал детский детектив, начал писать как для семи-восьмилетних, а вышло нечто всевозрастное..

- Заметил, что чувства юмора у меня стало гораздо меньше чем раньше. Первые вещи все написаны в юмористическом стиле

- Меньше видел темных сторон жизни. Сейчас у меня это … сарказм. Я создаю образ доброго героя. Садистов, которые направо налево рубят, не умеют врагов прощать, среди них нет. Цель создать мужественного, сильного, доброго героя, как раз таких вот сейчас не хватает.

- Пишущих меньше не стало, а читающих стало на много меньше. Выбрать что-то дельное сложно. В большинстве идет удобная литература, прочитал в поезде и забыл. А если через какое-то время опять возьмешь эту же книгу, можно еще раз прочитать. С литературой сейчас очень проблематично. Литературы несущей какое-то хорошее смысловое значение гораздо меньше стало.

- Да, но раньше, когда народ читал, он больше выбирал все-таки нормальную литературу. Например, в жанре фантастики сейчас немного хороших авторов, зато много раскрученных авторов. И стало очень много кино-романов, что тоже немного раздражает. Мне то чуть проще, меня все-таки читают. Есть такая эпиграмма, “Пусть на моем напишут пьедестале, грешил я много, но его читали”. Написано еще не все чего хотелось написать, мало времени, хоть многие и говорят, что написал уже много, но много на уровне Архангельской области. Еще и журналистская деятельность внесла свои коррективы. Журналистика. как не крути, убивает литературу, а интернет - журналистику и литературы. Чем больше я пишу публицистических статьей, тем меньше получается художественных вещей.

- Хочу написать книгу об истории своей семьи, у меня по одной линии красное казачество по другой белое. Один дед герой войны со стороны красных казаков, другой со стороны белых. Сейчас хорошо, что в казачестве приняли постановление, что не существует казачества белого или красного, что война между ними закончилась. Хватит, на самом деле, делится, либо ты за Россию, либо нет. Всего две основные темы, которые должны волновать умы. Это даже не вопрос национальности.

А к вопросу о национальности у меня есть рассказ “Немизида”, я считаю, что если человек живет в России и чувствует себя гражданином России, то никаких проблем, но если ты гость, то не надо вести себя как хозяин.

А если серьезно, то я параллельно работаю над историческими вещами - романом “Брасид”, повестью “Он же – спартанец!”, второй книгой романа “Убей и правь!”, готовлю к печати два сборника.

- Как вы сами оцениваете свои произведения?

Еще в школе я написал, хочу стать писателем и по возможности знаменитым. То есть могу сказать, что первую половину уже осуществил. Хотя в рамках Архангельской области сделано многое, а в рамках страны до известности еще далековато.