Автор первого детского ужастика… Корней Чуковский?

Этот заголовок задумывался изначально как некий пародийный стеб. Но когда еще раз перечитывал я первоисточники своему малышу , пришел в ужас: да какой же тут может быть стеб, дело-то куда серьезней.

Фото: Автор первого детского ужастика… Корней Чуковский?

Не в давно раскритикованных импортных монстров с телеканала Fox kigs он играет, а в кровожадного отечественного Бармалея. В того самого, в которого играли папы-дедушки. Любимейший, известнейший, уважаемейший автор детских произведений Корней Чуковский был, сдается, автором первых (ну, если и не первых, то самых “раскрученных”) детских кровавых триллеров и блок-бастеров. Судите сами.

Ну вот, например, “Тараканище”: как милые зверюшки собираются отстаивать идеалы добра и справедливости, то есть с всемогущим насекомым бороться? “Не боимся мы его, великана твоего: мы зубами, мы клыками, мы копытами его!” То есть детишкам прививается мыслишика: добро должно быть не только с кулаками, но также и с зубами, клыками, копытами и прочими отростками. С теми самыми, которых навалом у слюнявых монстров с Fox kids.

А известный стишок “Бутерброд” – ну разве после него детишки хлеб с колбасою чавкать будут? Напомню: там речь идет о том, как симпатичный такой бутербродик жил-был “у наших ворот за горою”, и “захотелось ему прогуляться, на траве-мураве поваляться”. Фу, пакость какая, бутерброд – и вдруг на траве валяется! Да еще “сманил он с собой на прогулку краснощекую сдобную булку”. Чтобы это самое, с ней же и “поваляться”. Ну что за намеки для младенцев? Мораль сего бестселлера такова: “Бутерброд, сумасброд, не ходи из ворот, а пойдешь – пропадешь, Муре в рот попадешь!”

Ясно теперь, почему многие Шуры-Муры хлеб с колбасой не едят: из жалости к сексуально озабоченному бутерброду. Из той же серии ужастик (иначе не назовешь) “Закаляка”. После козочек, елочек, дяди с бородой и дома с трубой некая малолетняя Мурочка, явно наделенная недюжинными способностями, приближающимися к гению Зураба Церетели, “из головы” создает нечто ужасное, “непонятное, чудное, с десятью ногами, десятью рогами”.

После пробуждения Бяки-Закаляки к жизни (хорошо, что пока только в воспаленном мозгу несовершеннолетней художницы-извращенки) у нее же, несчастной, напрочь отшибает тягу к рисованию: “Что ж ты бросила тетрадь, перестала рисовать? -- Я ее боюсь!” М-да, то-то понятным становится рвение создателей художественной ленинианы – они тоже боялись создаваемого ими нетленного образа… А “добрый доктор Айболит, что под деревом сидит” – разве не врач-изувер, до изощренности которого далеко нацистским палачам? Ну разве допустимо лечить бедных бегемотиков невесть от какой внутренней болячки (точный медицинский диагноз, судя по первоисточнику, Айболит так и не поставил!) таким странным способом – “и хлопает их по животикам, и всем по порядку дает шоколадку, и ставит, и ставит им градусники!”

Градусником можно разве что, пардон-с, геморрой массировать… А вливание “полосатым тигрятам, бедным горбатым больным верблюжатам” чудовищных количеств явно сальмонеллезного препарата под названием “гоголь-моголь”? Ну, а рифмованная сказка “Бармалей” - чем не отшибание у детей тяги к путешествиям, знаниям и вообще к дружбе народов? “Маленькие дети! Ни за что на свете не ходите в Африку гулять!” А намек на извращенные гастрономические пристрастия коренного жителя Бармалея (такое впечатление, что Чуковский самолично побывал в Африке и досконально изучил нравы тамошних диктаторов-людоедов): “Он бегает по Африке и кушает детей – гадкий, нехороший, жадный Бармалей!” Теперь понятно, почему СССР (а теперь и России) не удается добиться сколько-нибудь значимого политического влияния в странах Западной, Центральной и вообще Африки. Предвзятое отношение к тамошнему руководству закладывалось в подсознание нашим дипломатам с раннего детства!

Впечатляет также “Старая-престарая сказка” (такой подзаголовок значится в первоисточнике) “Крокодил”. Поглядим-ка, как борется со злом Ваня Васильчиков, юный боец со статусом национального героя (“…он боец, молодец, он герой удалой – он без няни гуляет по улицам”): “Хоть и жаль мне твоих крокодильчиков, но тебя, кровожадную гадину, я сейчас изрублю, как говядину!” О полных скабрезных намеков сочинениях типа “Мойдодыр” и говорить нечего. Чего стоит одно только “…вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой, выбегает…”! Фу, веет даже от одной этой фразы сплошной похотью. И это я должен читать своему отпрыску?

…“Папа, а ты зачем моего “Айболита” опять читаешь?” – это мой малец (Руслан, пять лет, холост, не привлекался, участвовал, знание букв, умение распознавать, где у книжек верх-низ) лезет к клавиатуре, рискуя снести все мои критические изыски насчет кровожадного Корнея. “Пойдем почитаем!” Ну что с ним поделаешь… Пошли читать. Помнится, в зеленом детстве я и сам своего папашу так таскал за рукав – “Почитай про Бармалеюшку!”