Ролан Быков: Жизнь в кино - это жертвенность

К сожалению, это интервью не успело выйти при жизни Ролана БЫКОВА. Мы публикуем его сейчас не только как дань памяти этому замечательному режиссеру, актеру, поэту, руководителю Международного Фонда развития кино и телевидения для детей и юношества, но и как размышления человека, неравнодушного к судьбам страны, ее культуры, ее детей.

—Ролан Антонович, о чем вы мечтаете, если, конечно, такое можно позволить себе в наше трудное время?

—Я мечтаю о фестивале 1999 года, который завершится крупнейшей международной конференцией на очень высоком уровне с участием самых больших и серьезных ученых мира по проблеме “Кино —детям ХХ1 века!” Наши звезды —это психологи, педагоги, историки, священники. При том, что комсомол и пионерская организация пока ничем не заменены, нет и ведомства, которое бы несло ответственность за духовную и культурную жизнь детей, нет серьезной государственной культурной программы, то есть дети, практически, общественно и государственно осиротели, я вижу в детском кинофестивале некую замену всему этому.

—Но детям приходится адаптироваться к современным условиям бездуховности и рыночных отношений. Не пора ли вообще расстаться с детством?

—Детство —одно из самых существенных сегментов культуры, но его не нужно понимать как возраст. Я очень долго думал над словом “несовершеннолетие”. Разве это несовершенные года? Когда у нас еще была такая кожа? Когда у нас так были светлы белки глаз? Когда так легко ноги носили наше тело? Когда мы так хохотали, или так плакали? Когда можно за год постичь язык? О, это совершенные года! Ибо человек гармоничен и разнообразен: он — политик, спортсмен, человек искусства. Я докопался, откуда это пошло: от римского права, когда определялся возраст для получения наследства. Тогда он колебался от 14-ти лет до 21 года. В 14-ть — ребенок еще был слишком молод и наследство погибало, а в 21 — от него уже ничего не оставалось. Все искали золотую середину — в этом смысле года и считались несовершенными.

И если мы понимаем, что гибнет культура, что сегодня она съехала в сферу обслуживания — Данте, Пушкину и Байрону трудно соперничать и ресторанной проституткой и шоу Лас-Вегаса. И если по Библии вначале было слово, то давайте честно признаемся, что в нашем мире место литературы заняло телевидение — средство массовой информации, а у средства не может быть морали. Нет же морали у йода, мораль должна бать у того, кто пользуется средством. Но с другой стороны, ТВ — это бизнес, а бизнес и мораль - не всегда гармонируют. А если это культурное пространство занято чем-то аморальным, то это — антикультура. Если задуматься о главном значении детства, как системы мироздания, то оно — экологическая ниша человеческой духовности. Если мы разрушаем воду, загрязняем воздух, землю, то должны понять, что мы делаем с экологической нишей нашей духовности.

— Ваши размышления почти религиозны. Как вы относитесь в вере?

— Я, например, считал себя атеистом и очень долго не понимал, что на самом деле, я с детства — глубоко верующий человек. Я просто молился. Я признаюсь вам в том, что не говорил никогда: во время войны я просыпался утром и говорил: “доброе утро, Иосиф Виссарионович”, засыпая, я произносил: “спокойной ночи, Иосиф Виссарионович”. Важна молитва, и под Иосифом Виссарионовичем я подразумевал совсем не диктатора, а честь, справедливость, доброту, ум и милосердие. Я молился Богу. Религия строится на милосердии, доброте, на любви. Во всяком случае, каждый человек, кроме последнего ублюдка, человек верующий. Я не говорю, что я замечательный человек, слава Богу, недостатков и пороков сколько угодно — и водкой баловался всерьез, и очень интересовался женщинами — все бывало в жизни, да не только это, мало ли у человека грехов. И судил себя строго. Я до конца понял, что верую, только на картине “Чучело”.

— Согласны ли вы с утверждением, что в современном отечественном кино нет настоящего героя, а присутствуют какие-то криминальные или бездуховные личности?

— Вы знаете, все мои 14 студий, не сговариваясь, сняли фильмы, в которых основная тема — сиротское детство. Героя надо искать как золото! — его нельзя придумывать. Люди, которые ищут золото называются старатели. Стараться нужно, отыскивая золото человечеству. Может быть, надо обратиться к опыту советского кинематографа 60-70-х годов, в котором ребенок стал первым “героем с сердцем”? Во время оттепели все кинулись искать правду, все подчеркнуто не хотели врать и искали героя. И стихийно вышли на ребенка — на последнего рыцаря без страха и упрека. И дебютировали тогда с образом ребенка С.Бондарчук, А.Тарковский, А.Кончаловский, Э.Климов, Г.Данелия, И.Таланкин, Ю.Карасик, А.Митта, А.Салтыков, С.Соловьев, Р.Быков и другие.

— Многие взрослые не понимают современных детей, особенно подростков, называя их “отмороженными” детьми.

— Я не считаю детей отмороженными. Я считаю, что существует трагедия Маугли и очень много больных детей — они не успевают и не могут адаптироваться к происходящим изменениям в стране. Это выражается — я вам говорю, как академик, ибо этой наукой я занимаюсь, — в защитном снижении умственных запросов. Нет запроса, и не надо ответа, и я в порядке. И если думать про то и про это — господи, умрешь от огорчения в детстве, не доживя до взрослого возраста. Так наиболее психически здоровые ребятки спасаются от душевных травм. Но мы признаем, что 30% наших детей нервно больны, а что это значит? Есть общемировое слово “сумасшедший”, но у нас таких людей называют “душевнобольными” — это когда заболевает душа. Наркомания, гомосексуализм и т.д. — это последствия шизофрении, которая может выражается порочно или непорочно, но человек слабо соображает, живет неудачником, нервничает, копя в себе злобу, зависть и нелюбовь к жизни. Душа болит у таких людей. И за таких детей.

— На фильм “Маша и звери” в кинотеатр одного маленького городка пришли ребята до 12 лет. Они бурно и неадекватно реагировали на происходящее, бегали по залу. Оказалось, что 800 человек никогда не были в кино, только смотрели телевизор.

— Это целое поколение. Невозможно оценить искусство кино по телевизору — это лишь фотография. Кино рождено лучом, идущим через человеческий зал. В моей Программе “Дети, экран, культура”, я предлагаю восстановить прокат через сеть электронных кинотеатров, принять ряд дополнений к Закону о кино, определить процент выделения средств на производство детских фильмов. Я помню, до войны мама приводила меня в лучший зал Москвы — кинотеатр для детей в доме на набережной. Там была великолепная игротека, железная дорога, можно было ползать по ковру. А когда утверждали смету для съемок моего “Айболита-66”, один чиновник сказал: “слишком жирно для детей”. Как наше общество, наше государство относится к детям, так оно относится и к деятелям детского кино. Не забывая других умерших великих — книжечку о них напишут и вспоминают часто, а потрясающих сказочников, мастеров-корифеев отечественного детского кино не вспоминают! И архивы разрушены, растасканы и сказочные тайны их утеряны. Ни один музей не заинтересовался документами А.А. Роу, А.Л. Птушко, Н.А. Кошеверовой, Динары Асановой. Жизнь в детском кино — это жертвенность, потому что всегда было очень трудно снимать настоящие фильмы для детей, его нельзя делать из второсортной режиссуры и бездарных людей.

Ирина МАЙОРОВА

Также по теме:

Никулин: клоун, который всегда при галстуке

Лже-сын Леонида Быкова обирает друзей знаменитого...

Последний фильм Эльдара Рязанова

Куда исчезли Электроник и Буратино?

Людмила Максакова: артист должен быть наивным