Лион Измайлов: Популярные люди всегда под обстрелом

Известный писатель-сатирик Лион Измайлов окончил Московский авиационный институт (МАИ), курсы эстрадных режиссеров, Высшие сценарные курсы при Госкино СССР. Автор 10 книжек и сам попал в 50-томную "Антологию сатиры и юмора России ХХ века". На Первом канале снимал передачу «Смешные люди», теперь на телеканале «Россия» ведет передачу «Место встречи». На настоящий момент вышло четыре передачи, напоминающих то, что некогда делал на телевидении Михаил Евдокимов в своих передачах «Не скучай!» и «С легким паром!». Сейчас Измайлов готовит цикл, состоящий из семи телепередач, посвященных одному персонажу.

- Вот, например, Геннадий Хазанов соревнуется с другими участниками. Соревнуется в рассказывании анекдотов, баек, потом поет, танцует. Если помните, в середине 90-х была на телевидении программа «Шут с нами». Теперь перенес эту идею на второй канал, - сказал при встрече Лион Измайлов.

- Известно, что Измайлов – это коллективный псевдоним, продолжаете ли вы общаться с остальными коллегами?

- С самого начала под этим псевдонимом, который означал что мы «из МАИ», было 4 человека. Один стал инженером и почти сразу перестал писать. В начале 70-х годов мы продолжали писать втроем. Потом перестал писать талантливый Чебуров . Он племянник писателя Владимира Солоухина и, видимо, у него есть такое наследственное чувство стиля и языка. Он не хотел писать сатирические миниатюры и сценки.

В 1984 году я вместе с Чебуровым написал книгу «Четыре мушкетера», которая вышла тиражом 100 тысяч экземпляров. Сегодня сказали бы – римейк. Мы все действие перенесли на русскую почву. Главного героя звали Вартанян. Другие Атосов, Порточенко и Арабич, а директор комиссионного магазина – Ришельенко. Потом кто-то взял эту идею и выпустил фильм. Нам ничего не сказали.

В течение более 30 лет я писал вдвоем с моим соавтором Валерием Чудодеевым . У нас тоже книжка есть одна на двоих. К моему большому сожалению, после болезни он перестал писать. На сегодняшний день я остался один.

- Некоторые считают, что во многих юмористических телепередачах, как «Аншлаг», много пошлости. Ваше отношение к ним?

- То, что много показывают, – это не случайно. Дело в том, что Петросян делал передачу «Кривое зеркало» на Первом канале, потом там к нему отнеслись не очень хорошо, и он ушел на Второй канал. Обиженное руководство Первого решило устроить контрпрограммирование. Когда на Втором канале идет премьера «Кривого зеркала», то на Первом обязательно вставляют старую передачу, чтобы как-то снизить рейтинг. Может, вы заметили, когда 31 декабря на Втором канале шло «Кривое зеркало», то на Первом накануне в течение четырех часов показывали старые передачи этого цикла и 31 декабря еще в течение четырех или даже восьми часов шло «Кривое зеркало». Поэтому когда уже все пришли к премьере, никому ничего не хотелось смотреть.

Что касается пошлости, то, я думаю, пошлости в наших юмористических передачах ничуть не больше, чем в жизни, потому что юмор, как и любой вид искусства, отражает жизнь. Поскольку жизнь такая – вот и юмор такой. Наша социалистическая жизнь была несколько пуританской (что не так плохо, как оказалось), так и не было в ней места мутному потоку секса и юмору ниже пояса. Когда начинают ругать юмор за пошлость, банальность и похабность, то мне хочется сказать: почему вы не обращаете внимания на рекламу, где показывают прокладки, средства от перхоти и голые задницы? Юмор не может быть дистиллированным, когда рядом творится такое. Поругали рекламу, а она все равно идет. Юмор – он персонифицирован. Когда юморист выходит на сцену и начинает говорить точно такие же пошлости, что заполонили экраны, на него обрушивается критика, потому что он человек известный.

Тема эта больная, о ней можно много говорить. Почему никто не упоминает, сколько пошлости в кино и театре? Я был в одном из столичных театров на улице Горького, в котором шла импортная пьеса с участием двух народных артистов. Даже не знаю, нужно ли рассказывать… В пьесемолодой человек приходит к женщине, которая ему нравится, в… извините, презервативе. Он сидит в презервативе и разговаривает с ней на глазах тысячи зрителей. Эта пьеса идет во всем мире. Ничего похабней на эстраде вы не встретите.

Похабней, потому что пошлость – по словарю – банальный, часто повторяющийся. Если строго следовать этой фразе, то юмор, естественно, должен быть банальным и часто повторяться, потому что и анекдот все пускают в народ. Говорят, у Пушкина

где-то есть – я, правда, не разыскал, - что пошлость означает «пошел в народ».

- Юмористы в личной жизни люди склочные?

- У меня такое ощущение, что я говорю, а меня плохо понимают. Я же сказал, что человека обидели, с ним поступили нехорошо – и он ушел. А вы как бы поступили? Из передачи Петросяна, в которой отшлифовано каждое слово и выверен каждый отдельный сюжет, неожиданно вынимают эпизод с «Новыми русскими бабками» и отдельно показывают. Ну хотя бы спросили, можно ли брать этих «бабок» из моей передачи. Ведь это цельное произведение. Это, думаю, обычная практика на всех каналах без исключения. Продукт наш – что хотим, то и делаем. Если из моей книжки что-то перепечатают, то издательство засудит того, кто это сделает. А на телевидении никто ничего не скажет.

- Спасибо, но похоже и вы меня не поняли. Когда я сказал «склочные», то имел в виду, что любой клоун или юморист в своей частной жизни чаще всего оказывается человеком серьезным.

- Если бы вы сказали слово «склочный» в кавычках, то я бы сразу понял. Вот теперь со второго захода. Эта легенда, насчет того, что юмористы люди серьезные, думаю, появилась из-за Зощенко. В жизни Михаил Михайлович был человек мрачный. Леонид Утесов рассказывал, что как-то в их веселую компанию, в которой шутили и балагурили Райкин , Утесов и другие, пришел Зощенко. Он мрачно сел - тут же «молоко скисло». Юмор кончился, и шутки прекратились. Пришел великий юморист, сам не шутит, не смеется, рта не раскрывает, а все только слушает. И все думают: ну как я при нем буду шутить?

У нас Аркадий Михайлович Арканов в жизни человек тоже очень серьезный. В первые годы нашего знакомства, когда он приходил ко мне, все гости боялись пошутить при нем. А ребята все юморные, из студенческих коллективов, из КВН. Я уже сомневался, стоит ли его приглашать. Не пригласить – неудобно, а пригласить – все так и будут сидеть. Когда мы только еще начинали писать, Арканов уже был знаменитым писателем. Его пьесы шли в 80 театрах. Потом я преодолел свой пиетет перед Аркановым. Выяснилось, что его надо «завести». Со своими людьми он очень остроумный человек.

Вот случай. В бытность, когда Аркадий Арканов работал завотделом юмора журнала «Юность», тогда еще существовали регулярные поездки редакции по стране для встречи с читателями. Редакция уехала на Камчатку, а Арканов почему-то не поехал. Фотокорреспондент редакции и тезка Арканова вернулся из поездки с огромным синяком под глазом и рассказал: «Ты не представляешь, Аркадий, я из-за тебя пострадал. Сидим вечером за большим банкетным столом. Напротив меня такой мужик огромный с золотым зубом. Он спрашивает, как меня зовут. Я отвечаю, что Аркадий. Он: «Уж не Арканов ли?» А я, дурак, возьми и скажи, что Арканов. Ничего не объясняя, он взял да и врезал мне в глаз». Популярные люди всегда под обстрелом.

- Лион Моисеевич, вы продолжали свое общение с Михаилом Евдокимовым после того, как он переквалифицировался в губернаторы?

- Перед тем, как Миша стал губернатором, я просил его сняться у меня в одной передаче. Сначала он был в больнице, потом стал губернатором. Так что не получилось, хотя были даже уже отпечатаны афиши. Он звал меня на свою инаугурацию, приглашал в гости. У нас была обоюдная симпатия, хотя он у меня ничего не исполнял. Царствие ему небесное. Жалко очень. Непростой был человек, не то чтобы положительный. Знаменитых артистов с абсолютно положительным характером вообще не бывает.

Игорь Буккер