От нас уходит Габриэль Гарсия Маркес

- Я прекращаю писать. Прошлый год был первым в моей жизни, когда я не написал ни строчки, – заявил известный колумбийский писатель.

Фото: От нас уходит Габриэль Гарсия Маркес

- С моим опытом я мог бы без особых затруднений написать новый роман, но люди быстро поймут, что в нем нет моего сердца, – сообщил Маркес в интервью испанскому изданию La Vanguardia.

Благодаря своему мастерству писатель стяжал известность как мастер “магического реализма”. Читателю его имя более известно благодаря роману “Сто лет одиночества”, за который Маркес получил в 1982 году Нобелевскую премию по литературе: «за романы и рассказы, в которых фантазия и реальность, совмещаясь, отражают жизнь и конфликты целого континента».

В последние годы произведения стали все реже выходить из-под его пера. Почитатели таланта Маркеса были вынуждены ждать 10 лет, пока, наконец, появилась его новая книга с интригующим названием “Воспоминания о моих грустных шлюхах". В отличие от многих предыдущих произведений писателя это небольшая книга: в ней всего 109 страниц.

В своем последнем романе «Вспоминая моих грустных блядушек», Маркес остается верен своему неповторимому стилю. "В год моего 90-летия я захотел подарить себе безумную ночь любви с юной девственницей", так начинается повествование, которое ведется от имени 90-летнего старика, влюбившегося в 14-летнюю девочку. Он вспоминает всех жриц любви, с которыми имел дело на протяжении всей своей жизни.

Для Маркеса вообще крайне характерно обращение к теме жизни, ее противоречиям, и смерти. Во многих своих произведениях он как бы изучает старость, смерть (достаточно вспомнить рассказ “Похороны Большой мамы”). При этом Маркесу, пожалуй, как никому другому, удается интуитивно угадывать создаваемый им мир, и это завораживает. Впрочем, Маркес никогда не недооценивал силу любви и жизни.

В числе многих причин, по которым писатель оставляет литературную деятельность, называется тяжелая болезнь – рак лимфатических узлов. Другие, впрочем, утверждают, что писатель потерял вдохновение.

В декабре 2000 года нобелевский лауреат уже прощался со своими читателями. В нем, в частности, говорилось: «Я узнал, что каждый хочет жить на вершине горы, не догадываясь, что истинное счастье ожидает его на спуске. Я понял, что, когда новорожденный впервые хватает отцовский палец крошечным кулачком, он хватает его навсегда. Я понял, что человек имеет право взглянуть на другого сверху вниз лишь для того, чтобы помочь ему встать на ноги. Я так многому научился от вас, но, по правде говоря, от всего этого немного пользы, потому что, набив этим сундук, я умираю».

Между тем 30-миллионный тираж романа “Сто лет одиночества”, который уже давно зачислен в разряд “классики”, разошелся по всему миру. Книга переведена на 37 языков. В Испании ни одно произведение до сих пор не может сравниться с романом по популярности, за исключением Святого писания.

Мемуары Маркеса «Жить, чтобы рассказать» остались не дописаны. Первая книга из трех вышла в 2002 году, однако после этого последовало затишье.

Воспоминания о грустных блядушках Маркеса

Справка:

Габриэль Хосе Гарсия Маркес (Gabriel Garcia Marqeuz) родился в Колумбии в городе Аракатака – небольшом порту на берегу Карибского моря 6 марта 1928 года. Семья была большой, и он был старшим из шестнадцати детей. В детстве писатель был особенно близок со своей бабушкой: она рассказывала множество легенд и мифов, которые впоследствии будут угадываться в произведениях Маркеса.

В 1947 году Маркес поступил на юридический факультет Колумбийского университета. В том же году в  боготской газете «Наблюдатель» была опубликована его первая повесть «Третий отказ». Чуть позже Маркес станет корреспондентом “Наблюдателя”.

В 1961 году писатель вместе с семьей переедет в Мехико, где будет зарабатывать на жизнь сценариями и журнальными статьями. В 1967 году появится знаменитый роман «Сто лет одиночества», который будет раскуплен в первую неделю после издания. За роман «Хроника объявленной смерти» Маркес получит Нобелевскую премию (1982). Сам писатель признает влияние Фолкнера. Многие литературные критики отмечают некоторое сходство его манеры с Пассосом, Вулфом, Хемингуэем.