Римма Казакова: Почему не покупают поэзию?

Интервью с поэтом, Первым секретарём Союза писателей Москвы,
Риммой Фёдоровной Казаковой

Фото: Римма Казакова: Почему не покупают поэзию?

- Римма Фёдоровна, говорят, что сегодня поэзия – практически непродаваемый литературный жанр. Как вы думаете, почему?

- Вообще-то, не я её продаю.

- А всё-таки?

- К чему, прежде всего, должен тяготеть читатель? К классике. А всю классику давно издали и переиздали, значит, те, кто хотел купить, уже купили. А из современной поэзии? Создаётся впечатление, что издатели вообще не понимают, что такое современная поэзия, иначе они не издавали бы в одной серии Рубальскую и Ахмадулину.

- Ну, хорошо. А что же тогда покупать и читать?

- А не знаю. После перестройки я сама набросилась на детективы. Зачитывалась Гарднером, Стаутом. Потом появилась Дарья Донцова, и я устала. Больше детективы читать не могу. Хотя понимаю, что, может, такая литература и нужна. Для тех, кто поумнее – Агата Кристи. Для остальных – Донцова.

- Так всё же какая литература сейчас нужна?

- А вы знаете, мы с вами вообще не о том говорим. Литературный вкус вырабатывается с детства. Наши дети сами выберут, что им читать. Но чтобы они сделали правильный выбор, их надо хорошо учить и воспитывать. Прививать любовь, к тому, что уже бесспорно, – к хорошим книгам, к музеям, к театрам. Было всё это раньше. В школе было. А теперь наше государство всё у детей отняло. Всё бремя обучения и воспитания легло на плечи родителей. А им ещё детей и кормить надо. Деньги для этого зарабатывать. Вот и воспитывают они детей по остаточному принципу. А ещё хуже получается, когда дети сами себя воспитывают. Так, как подскажет улица.

- Так есть у современного читателя интерес к поэзии или нет?

- То, что он есть, я чувствую, когда читаю свои стихи с эстрады. А помимо идиотской политики издательств, есть ещё один момент. Читателей-то много, а вот покупателей серьёзных книг становится всё меньше. Вдумчивый читатель нищает, ему приходится выбирать между томиком стихов и килограммом колбасы. Государство к тому же отпустило контроль за системой книгораспространения. Продвигаются только те книги, которые дают немедленную и большую прибыть. А издатели зависят от книготорговцев. Образуется замкнутый круг. Торговцы не хотят, издатели не могут. Вот и нет поэзии в магазинах, а то, что есть, – упрятано на дальних полках.

- Римма Фёдоровна, вы какую-то совершенно тягостную картину нарисовали. Всё так плохо?

- Для пессимизма есть все основания, но мы на этот пессимизм не имеем права. Я знаю, что я, например, ответственна перед теми, кто приходит на мои вечера. И мы всё равно должны и будем писать. Хорошо писать. Для тех, кому мы, современные российские поэты нужны.

- А писать поэты стали лучше или хуже?

- Те, кто, извините, не скурвился в самые тяжёлые годы, кто последовательно учился в девяностые, стали писать лучше. И пусть даже издают книги на свои деньги. Они всё равно делают нужное дело, которое, может быть, и не так заметно.

- Назовите имена молодых поэтов, которые не сдались. Ведь мы с вами присутствуем на Форуме молодых писателей.

- Да много их, на самом деле. Вот замечательные поэты Галина Нерпина, Елена Исаева. Они ненамного старше тех, кто сегодня собрался на этом форуме. Это серьёзная поэзия. Из совсем молодых я бы назвала Наталью Полякову и одиннадцатиклассницу Ксению Островскую. Кто-то из молодых пошёл по чисто эстрадному пути. Прибаутки. Эпиграммушечки. Это всё хорошо для того, чтобы разрядить творческий вечер. Зритель на это клюёт. Но шутовство не должно превращаться в авторское кредо. Мы, я в данном случае уже говорю о народе, – не полные идиоты и умеем отличать фальшивку от настоящего, доброе – от злого. Иную книжку купят, посмеются и донесут до ближайшей урны, будь то детектив ил собрание неприличных частушек. А иную, может, и не каждый купит, но уж купивший поставит дома на видное место. Вот и вся разница. И пусть Акунин говорит, что книга сегодня – уже не культурное явление, а коммерческий проект. Но я вот не хочу быть проектом.

- А почему?

- Потому что хочу, чтобы в этой стране всё-таки что-нибудь сдвинулось к лучшему. Мы всё говорим о построении гражданского общества. Можно построить гражданское общество без писателя, писателя с большой буквы? Нельзя. А без коммерческого проекта – можно. А у нас сейчас образ подлинного писателя в сознании народа пытаются заменить облегчённым образом эстрадника, шоумена.

- Вы много писали для эстрады. А существует сейчас высокая эстрада?: Песни, которые бы вам запомнились, вас затронули?

- Это вы про что? "Зайка моя"? "Бухгалтер, милый мой бухгалтер"? Знаете, когда песенные тексты писала я, то всегда пыталась сделать так, чтобы текст проник в душу. И думаю, у меня это получалось. Я довольна песнями на свои стихи. А теперь скажите, что может затронуть "джага-джага"? А меня со всех сторон пытаются убедить, что это хит. И ведь кто-то, если повторять долго и настойчиво, в это поверит. Беда в том, что песенное ремесло утеряло профессионалов.

- Но, наверное, что-то есть и другое, настоящее, только не слишком массовое. Русский рок, например…

- Можете считать меня ретроградкой, но я считаю, что в нашей стране рок в классическом понимании всё же не прижился. Потому он и не стал массовым культурным явлением. Мы с сыном путешествовали по Англии, по местам "боевой славы" "Битлз". Знаете, там другая энергетика, более восприимчивая к року, что ли? Может быть, дело в английском языке? Не знаю. Просто говорю, как чувствую.

- Римма Фёдоровна. Вас называют гражданским поэтом. Обращаетесь ли вы в своих стихах к правительству с просьбой, с требованием что-либо в нашей жизни изменить?

- Никогда. Я обращаюсь только к своему народу.

Станислав Фурта, Алексей Караковский