Уйди, противный!

В лесу раздавался топор дровосека.
Гонял дровосек топором гомосека.
Устал, обессилил, упал дровосек,
...с улыбкой залез на него гомосек.
Не перестаю удивляться мудрости и глубине этих, казалось бы, незамысловатых строк. Просто поразительно насколько точно, детская частушка отражает динамику отношений между социумом и его сексуальными изгоями. Ведь были времена, когда безжалостно вырубали гомосексуальную гнильцу могучие лесорубы, когда здоровый народ понимал, что отклонения в сексе есть нечто совершенно недопустимое, нечто направленное против природных и божеских законов, когда изливание семени в места для этого не предназначенные виделось людям настолько же противоестественным и зловещим, как мертвец встающий из могилы. Библия совершенно категорично рекомендует побивать камнями развратников, мудрые средневековые трактаты подробно описывают, как процедуру изгнания бесов из одержимых, так и санитарные меры, которые надобно предпринимать к неизлечимо больным.

И летели камни, горели спасительные обеззараживающие костры, раскапывались могилы проклятых вурдалаков и при множестве свидетелей вбивались колья в их корчащиеся и визжащие трупы. Жизнь боролась с небытием и борьба эта была безжалостной. Но любой огонёк в конце концов угасает, любая звезда превращается в чёрную дыру. Сперва подкрадывается к борцу предательская усталость, овладевает им снисходительное благодушие и вот ещё недавно вздымающий мускулистую руку в крестном знамении и зычно провозглашающий — "изыди, Сатана!" дровосек, только и может, жеманно отмахнуться обессиленной ладошкой и проныть,- "Уйди, противный".

Если вдуматься концерт Бориса Моисеева состоявшийся на прошлой неделе в театре Горького, был событием чудовищным, с точки зрения религиозного человека. Совершенно однозначно относятся и православие, и мусульманство, и иудаизм к содомии, так же как к воровству, или убийству, например. Здесь просто не может быть никаких разночтений и оговорок. Смертный грех и всё тут.

И вот город, в котором как грибы после дождя растут новые церкви и мечети, город руководителям которого вручаются православные ордена, город установивший на рыночной площади памятник святому своему покровителю даже не пикнул, когда вошло в него исчадие ада. Более того, переаншлаг был в театре, чуть не дралась публика за места и ведь не извращенцы собрались под сводами храма искусства, нет! В большинстве нормальные, респектабельные пары, пришли на представление, поверх блузок некоторых дам демонстративно светились золотые крестики, у лобового стекла джипов, за рулями которых сидели их партнёры болтались иконки. Большинство из них наверняка были крещены, вероятно все они посещают храмы, соблюдают обряды, кутью едят, пасочки святят, может быть даже исповедуются. Любопытно расскажут ли они своим духовным отцам о том как оскоромились в минувший вторник, любопытно осудят ли их батюшки, наложат ли епитимью на проказников?

Ну да Бог с ней, с религией, раз уж мы в светском государстве живём, но ведь город наш не только с именем Димитрия Ростовского связан, но и Ростовом-папой именуется. Вроде как по понятиям должны жить честные ростовские урки и простые мужики. Я конечно в этих самых понятиях не силён, но слышал краем уха, что в неприкасаемую низшую касту можно попасть не только осквернившись сексуально, но и воспользовавшись посудой гомосексуалиста, или посидев на "зашквареной" им скамейке. Моисеев заходил в театральный буфет, пил там кофе, в первых рядах перед сценой сидели таки нетрадиционно ориентированные личности. На другом спектакле эти места возможно достанутся почтенным горожанам, они в свою очередь разнесут заразу по учреждениям в которых трудятся...И кем мы все окажемся при таком развитии событий?

Конечно, мужская половина публики испытывала некоторый дискомфорт, это было заметно и по чуть более плотному чем нужно сжатию дамских локотков и по излишне размашистым движениям челюстей жующих "бабл гам", по несколько увеличеной угловатости их жестов. Казалось, что была слегка приподнята шерсть на мощных загривках коренастых господ и увеличен градус их природной маскулинности. С некоторым подозрением поглядывали они друг на друга.

- Дамы и господа, история начнётся через двадцать минут,- объявил слащавый голос из динамиков. Через каждые пять минут это объявление повторялось, пока наконец не погас свет в зале и в клубах искусственного тумана не закружились девочки и мальчики в каких то стилизованных папахах. Вслед за ними, под песню о чёрном лебеде вплыл и сам Моисеев в красном кафтане, с ожерельями наручников и плёток свисающих с пояса. Костюмчики говорили о том, что автор шоу большой пошляк, да и песни шли под фонограмму, и кардебалет работал не очень складно, не был единым целым, а жесты и возгласы солиста были механистичны как действия заводной куклы. То есть не оправдывалась даже набившая оскомину легенда о порочном гении, о творческой натуре поющей для избранных. Профессионал? Разумеется, но ведь это нехитрая штука стать профессионалом в любой области и цирковые обезьянки профессионалы и сантехники ,и водители автобусов.

Но публика таяла от восторга, немолодые женщины прикладывали холёные ладони к щекам, и умильно смотрели на сцену, время от времени благодарно смеясь, или вытирая уголки глаз. Если в начале "истории", их лица были розовыми, а физиономия "крошки Бори" поражала мраморной белизной, то к концу спектакля румянец окрасил щёки артиста, пунцовые губы его сыто залоснились, он сталвеселее и подвижнее, в то время как обескровленные зрители побледнели. Но выражение радости и счастья не сходило с выжатых лиц. Кровопотере часто сопутствует эйфория, известный медицинский факт.

- "Я вас всех люблю" - простонал упырь пред тем как покинуть сцену и на мгновение показалось, что он сейчас сыто икнёт. Поток выжатых, улыбчивых зомби вывалился из зрительного зала. Белые лица их светились в наступивших сумерках. Наверняка отравленные ядовитым жалом своего кумира они явятся и на следующий сеанс любви и на послеследующий, а потом окончательно опустошённые начнут сами искать свежую кровь.

Как бы остановить этот болезненный процесс? Кресты и молитвы уже не действуют на гастролирующую нечисть, костры инквизиции давно угасли. Может быть вогнать осиновый кол в задницу могущественного вампира? Но пожалуй и это ничего кроме наслаждения ему не доставит.

Григорий Молохов
Источник: Седьмая столица